«Тяжело воспринимать себя в статусе легенды» Илья Лагутенко — о смысле существования группы «Мумий Тролль», уходе из нее друзей-музыкантов и о фильме «SOS Матросу»

В 2018 году Илье Лагутенко исполняется 50 лет. 18 февраля у группы «Мумий Тролль» выходит новый альбом «Восток X СевероЗапад»; одновременно группа выпускает документальный фильм «SOS Матросу», который был снят еще в 2013 году. Фильм так долго доделывался потому, что в процессе съемок «Мумий Тролль» практически распался: группу последовательно покинули гитарист Юрий Цалер и басист Евгений Звиденный, игравшие в ней с конца 1990-х. Об этом — а еще о песнях на английском языке, популярности в Монголии и ветеранах рок-сцены — журналист «Медузы» Алексей Пономарев поговорил с Ильей Лагутенко.

— Вы потратили несколько лет на доведение фильма «SOS Матросу» до финальной версии. После просмотра у меня возникло ощущение, что фильм — это такой деликатный способ рассказать о травматичной для вас ситуации — уходе половины музыкантоворигинального состава.

— В этом действительно есть какая-то магия кино. Моя идея превратить фильм в псевдодокументальную романтическую камеди-драму сначала натолкнулась на языковой барьер, потому что снимали мы его международной командой, русско-американской. Половина диалогов была на английском, и их потом пришлось переводить. Затем начали происходить какие-то процессы в коллективе, которые были напрямую связаны с моими — не совсем рациональными, как может показаться, — идеями, куда двигаться группе.

Для меня «SOS Матросу» — абсурдный и странный фильм, не похожий на фильм вообще. Но решившись выпустить его на экран спустя пять лет, я понял, что это, наверное, и есть то самое «Мумий Тролль-кино». Без каких-то преувеличений, гонора, понтов.

— В фильме вы говорите, что хотели бы «просто писать песни для себя и своих друзей».

— Так и есть. Пусть это и звучит как банальщина.

— Но вот у «Мумий Тролля» вышли уже как минимум две пластинки с англоязычными версиями старых хитов, некоторым уже по 20 лет. Вы же не просто так на них тратите время и силы? Неужели нет никакого прагматического расчета в этом?

— Мне бы хотелось, чтобы в этом была какая-то прагматическая цель, но, на самом деле, есть нечто другое. Ты просто хочешь посмотреть на себя и на эти песни, используя сослагательное наклонение. Вот если бы, а я бы… У меня есть песня «Девочка» на японском языке. Мы ее исполняли на фестивале Visual Japan Summit [в 2016 году] перед десятками тысяч людей. Мне было, конечно, интересно: люди это воспринимают как галиматью какую-то или они действительно слышат песню.

Есть все-таки такой момент: вот выйдет японец и начнет петь по-русски — вроде, вы понимаете, что нормально парень по-русски поет. Но все равно же японец! В любом случае это воспринимается как экзотика, какой-то «шоколадный заяц» или Лайма Вайкуле. Непонятно, сработает это или нет, и пока ты этого не сделал, то и не понял. Хотя, должен сказать, у меня давно уже созрела мысль, что лезть со своими английскими песнями в мир англоязычных людей — не совсем убедительная идея.

— Зачем вообще Илье Лагутенко в 2018 году группа «Мумий Тролль»? Вас же явно больше вдохновляют другие истории, например, фестиваль V-Rox.

— На самом деле, все фестивальные истории я для себя считаю, скорее, общественной нагрузкой. Если хотите, именно сейчас, в 2018 году, я понял, что слишком увлекся какими-то посторонними проектами, и на самом деле пора уделить внимание группе «Мумий Тролль». 20 лет я этим занимаюсь и понимаю, что из миллиона проектов это и есть самое большое дело, от которого я получаю самое большое удовольствие, личное и эмоциональное.

— У меня есть ощущение, что после очень крепкого альбома «8» и последовавших за ним удачных коллабораций («Горностай», «КЕТА») у вас произошел какой-то надлом. По последним пластинкам кажется, что в них больше продуктового расчета, чем чистого вдохновения.

— Здесь, знаете, каждый слушатель находит свои эмоции. Как и я нахожу их в своих же пластинках как слушатель. У меня могут возникать вопросы, это надо или не надо, это хорошо или плохо. Но на самом деле, переслушивая наши альбомы, я понимаю, что [среди них] для меня лично нет ни одного проходного. Везде находится какая-то история, которая в большей или меньшей степени находит отклик у слушателей.

Например, вам понравился альбом «8», а для многих наших поклонников эти песни вообще прошли мимо. Двойной альбом для них — это чересчур много. Некоторые вообще не знают о существовании упомянутых вами сайд-проектов, хотя среди них есть люди, которые пляшут на концертах «Мумий Тролля» в первых рядах. С другой стороны, мне иногда очень хочется выйти за рамки своего ансамбля, открыть в себе что-то неоткрытое. Но потом я сам себя останавливаю и говорю: зачем лезть в то, в чем я не очень разбираюсь. В общем, такие вещи постоянно в голове крутятся, и невозможно это контролировать. В этом смысле у меня меньше всего расчета. Меня даже коллеги иногда просят: «Нельзя ли как-то сконцентрироваться на том, что точно работает, чем распыляться на что-то еще?»

— Как вы относитесь к тому, что когда-то вас противопоставляли легендам русского рока — «Наутилусу», [Борису] Гребенщикову — а теперь вы сами стали легендой?

— Мне очень тяжело себя воспринимать в этом статусе. Хотя, при всем моем уважении к [Вячеславу] Бутусову и [Борису] Гребенщикову, их я тоже не воспринимаю как мэтров. У них есть работы, которые мне очень близки, есть — которые не очень. Как для слушателя для меня ранний «Аквариум» или «Наутилус» уже никогда не закончатся — они лежат где-то в сердце. А новые работы я все с интересом слушаю, но не все принимаю.

— Так получилось, что я начал слушать «Мумий Тролль» не с «Морской» и даже не с «Икры», а с более поздних песен «Моя певица» и «Невеста?», клипы на которые постоянно крутили по MTV…

— Видите, какая бывает визуальная историческая сила! У меня есть хорошая история о том, кто с каких песен узнает нашу группу. Несколько лет назад приятель-бизнесмен пришел ко мне и говорит: «Вы очень популярны в Монголии. Я ездил туда смотреть какой-то завод, слышал в ночном клубе вашу музыку, узнал твой голос». Мы связались с монгольскими ребятами, навели справки, оказалось — правда. Очень хорошо знают «Мумий Тролль» в Монголии, причем песни не с «Морской» и «Икры», а как раз из того самого периода MTV — у них в какой-то момент русское MTV вещало. Мы потом ездили туда, играли на фестивалях в качестве хедлайнеров.

— Я скорее подводил к тому, что, хоть треки «Мумий Тролля» последних лет лично меня не пробирают до мурашек, ваш последний клип «Отв. за романтику» — без скидок отличный. Может быть, и не нужно в 2018 году записывать альбомы, а достаточно выпускать отдельные клипы, как, например, Сергей Шнуров?

— Может быть, и не нужно писать альбомы. Но это как раз если подходить ко всему с точки зрения прагматизма. Я-то старорежимный товарищ: вырос в 1980-х годах, восхищался тем, как был устроен музыкальный мир того времени. Я первую музыку слушал даже не на кассетах или пластинках, которые где-то на барахолках можно было взять. У меня было радио. На длинных волнах, АМ. И вот там, если аккуратно так покрутить, можно было наткнуться на японскую радиостанцию и, в зависимости от времени суток, слушать японские хит-парады.

Я не знал названий этих коллективов, но там была смесь — от какой-то японской музыки, вроде X Japan, потому что это был период их расцвета, до Майкла Джексона. А потом уже были первые пластинки, которые передавали из рук в руки, как сокровища.

— Вы смотрели фильм «Реальная любовь»?

— Где Хью Грант? Новогодний такой? Смотрел, да.

— Вы пытаетесь осовременивать свои старые песни — выпускаете «Владивосток 3000», записываете англоязычные версии. Не боитесь оказаться на месте того парня из «Реальной любви», ветерана рок-сцены, который поет «Christmas Is All Around», «тщетно пытаясь уложить в третью строчку слово „Рождество“»?

— Я к этому с долей юмора и иронии всегда отношусь. Да, наверное, я могу таким быть, и да, наверное, когда-нибудь буду. Иногда сам думаю, что мои музыкальные вкусы где-то… Не то что застряли, но это все ностальгические воспоминания о «той» музыке.

— Есть стереотип, что Илья Лагутенко — первый секс-символ на российской рок-сцене…

— И последний!

— Вас часто сравнивают с Миком Джаггером. К выходу альбома «Tattoo You» Джаггер и [Кит] Ричардс, тогда сорокалетние, сделали временные татуировки на лицах — многие говорили, что так они маскируют признаки старения. Вам в этом году исполняется 50 лет. Вы как-то рефлексируете на этот счет?

— Вся эта история с рок-н-роллом довольно специальная. Кто у нас остался от рок-н-ролла? Тот, кто выжил. И тот, кто выжил, до сих пор неплох. Настолько неплох, что в этом конкретном жанре им действительно нет равных. Пусть даже от тех же The Rolling Stones мы с начала 1990-х не слышали ни одного нового супербоевика. Но концерты у них до сих пор крутые. Собирают десятки тысяч людей.

— Собирают, но насколько это по-прежнему круто?

— Ну люди же не просто так идут! Что-то их во всем этом «берет». Я, кстати, встретил Мика Джаггера несколько лет назад на вечеринке в Лондоне, нас познакомили. Увидел очень немолодого человека перед собой, но веселого и общительного.

— У вас остается ощущение, что «Мумий Тролль» — это вы?

— По большому счету, да.

— У вас же, считай, полбанды разбежалось.

— Так и есть. Ни одного человека из тех, кто начинал «Мумий Тролль» вместе со мной, когда мы были подростками, не осталось по тем или иным причинам. На самом деле, по одной причине — они себя больше в этом амплуа не видели. С некоторыми из них я до сих пор общаюсь и понимаю, что никакого желания вернуться обратно и перевернуть свою жизнь у них нет. А я для себя придумал всю эту историю, и, как ни странно, для меня она сработала.

Фильм «SOS Матросу» (Vladivostok Vacation and the Great Russian Break) выходит в российский прокат 16 февраля, за два дня до нового альбома «Мумий Тролля» «Восток X СевероЗапад». Вместе с «SOS Матросу» в кинотеатрах будет идти фильм «We Are X» о японской группе «Х Japan».