«Насекомое» Яна Шванкмайера: последний фильм великого чешского сюрреалиста — о человеке, которого преследует навозный шар

На Международном фестивале в Роттердаме показали фильм чешского режиссера Яна Шванкмайера «Насекомое» — по сюжету главного героя, играющего в спектакле жука-навозника, преследует невидимый для остальных навозный шар. Этот фильм, по словам 83-летнего режиссера, — последний в его карьере. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает, как встретили «Насекомое» Шванкмайера в Роттердаме (очень хорошо!).

Грузный немолодой мужчина в растянутом свитере несется по улице со всех ног, лишь чудом не сбивая с ног прохожих. Куда он торопится? Или от чего бежит? Оба вопроса вполне законны. Странный человек, на чьей голове странный шлем, а на спине болтаются огромные нелепые крылья, боится опоздать на репетицию любительского театра — в пьесе у него важная роль жука-навозника. Но параноидальное чувство, будто его преследуют, тоже возникло не на пустом месте. Входя в роль и заучивая текст, он все чаще видит в зеркале не себя, а отталкивающее насекомое; невидимый для остальных, его преследует огромный навозный шар — его участь, карма, судьба. 

Если очень коротко резюмировать, о чем новый фильм 83-летнего чешского авангардиста Яна Шванкмайера, с невероятным успехом показанного в Роттердаме, то получится именно такая формула: от своего навозного шара не уйти, как ни беги. Это касается всех участников театральной постановки — бодрого режиссера, также играющего роль Сверчка, его беременной супруги, ее воздыхателя Осы, постоянно вяжущей себе шерстяной кокон Личинки и тихо спящего (до поры до времени) прожорливого Паразита. На экране, ясное дело, не сами насекомые, а люди средних лет, обряженные в уродливые комичные костюмы, бутафорские очки, маски и шапочки. Зная Шванкмайера и его нежную любовь к театру (он когда-то влюбился в кукольный театр и посвятил этому несколько фильмов, а когда пришел запрет снимать кино, сбежал работать в культовый пражский театр Laterna Magica), нетрудно спрогнозировать, чем все кончится. Неловкая имитация и реальность во время репетиций перемешаются и поменяются местами, после чего мрачная фантазия режиссера-мизантропа совершит расправу над несчастными персонажами. 

Невзирая на показательный пессимизм Шванкмайера, необходимо уточнить: «Насекомое», седьмой полнометражный фильм создателя культовых «Фауста» и «Конспираторов наслаждений», как раз является историей победы. Режиссер и его бессменный продюсер Яромир Каллиста рискнули обратиться к поклонникам Шванкмайера и собрать деньги на кино через краудфандинг. Кампания, в которой приняли участие многочисленные фанаты режиссера (например, Нил Гейман и Гильермо дель Торо), была сенсационно успешной, и «Насекомое» родилось на свет в срок. Возможно, свою роль сыграли слова «последний фильм Яна Шванкмайера». Замахиваться в таком возрасте на еще один полный метр режиссер считает безумием. 

Так бывает: совершая финальный рывок, старый мастер вдруг выходит на уровень своих лучших работ. По меньшей мере, «Насекомое» провокационнее, авангарднее и живее, чем два предыдущих фильма Шванкмайера — «Безумцы» и «Пережить жизнь». 

К фирменному смешению анимации с игровым кино на этот раз Шванкмайер добавил не только пародийную имитацию театра и отчасти телевидения, но и неожиданные документальные вставки. Примерно треть «Насекомого» — ироничный «фильм о фильме», в котором главным героем оказывается сам режиссер; мы увидим и его пса, колли Бобика, и членов съемочной группы. По-брехтовски нарушая и без того нитевидный эффект присутствия и сопереживания, Шванкмайер играет со зрителем, и в этой игре куда больше нахальства и молодого задора, чем в материале пьесы, которую ставит любительский театр. Ее название — «Сцены из жизни насекомых», написали ее братья Карел и Йозеф Чапеки. Режиссер честно признается, что драматургический материал считает довольно слабым, а вдохновлялся в большей степени «Превращением» Кафки. 

В России с насекомыми связана богатая культурная традиция: «Стрекоза и муравей» Крылова и «Муха-Цокотуха» Чуковского, «Таракан» капитана Лебядкина и «Таракан» Николая Олейникова — и так вплоть до пелевинской «Жизни насекомых», на которую фильм Шванкмайера местами пугающе похож. Однако вряд ли чешский гений так уж сильно погружен в русский контекст, чтобы считать эти заимствования осознанными (во всяком случае, первый замысел картины восходит к 1970-м, задолго до появления писателя Пелевина). Зато за кадром здесь постоянно звучит «Полет шмеля» Римского-Корсакова. И еще почему-то «Девицы-красавицы» Чайковского. 

За парадоксальным выбором саундтрека вряд ли скрыта хитроумная концепция. В предисловии, которые Шванкмайер в последние годы полюбил записывать к своим фильмам, автор честно признается, что не представляет себе, что за картина у него получится и о чем. Как настоящий сюрреалист, он наслаждается вторгающимися в съемочный процесс непредвиденными факторами — в качестве таковых отлично работают насекомые, но и Бобик не разочарует, — и дает волю воображению. По его словам, величайшему дару, которое отличает человека от животного. 

«Насекомое» — фильм-матрешка. Мы наблюдаем действие на сцене и репетиции за кулисами; смотрим фильм — и то, как он делался. Дополнительный уровень — сны, которые актеры пересказывают камере, не давая никаких толкований и оставляя зрителю свободу интерпретации. Со вздохом режиссер признается: он дал своим исполнителям важное задание — запоминать и записывать, что им будет сниться во время съемок, но никто с ним не справился. Пришлось написать для каждого монолог по мотивам реальных снов самого Шванкмайера. Он-то всегда держит на прикроватной тумбочке ручку и блокнот, чтобы успеть записать сон, пока тот не выветрился из головы. Вероятно, в этом — один из секретов той мрачной и мощной свободы, которая чувствуется в каждой, даже самой скромной, работе великого чешского режиссера.