«Война Анны» Алексея Федорченко: почему новый фильм режиссера «Овсянок» и «Ангелов революции» — один из лучших в 2018 году

На кинофестивале в Роттердаме состоялась премьера фильма «Война Анны» Алексея Федорченко, автора «Овсянок» и «Ангелы революции». Картина рассказывает о девочке, чью семью целиком расстреляли в начале войны в украинской деревне; сама она чудом спаслась и два года жила в камине в комендатуре. По мнению кинокритика «Медузы» Антона Долина, это лучшая работа Федорченко и один из лучших российских фильмов 2018 года.

Абсурдно объявлять лучший российский фильм 2018 года, когда даже январь не подошел еще к концу. Но искушение велико. Уж больно хороша «Война Анны» — одновременно минималистский и эпохальный, жуткий и нежный, исторический и сказочный полнометражный (и все-таки короткий, всего 75 минут) киноэтюд Алексея Федорченко, ни на кого не похожего мастера из Екатеринбурга, который умудряется сочетать документалистику с магическим реализмом. У Федорченко эта работа определенно — самая мощная и цельная. При этом настолько неформатная, что из больших европейских фестивалей ее рискнул показать в основной программе только любящий эксперименты Роттердам. 

В «Войне Анны» всего одна героиня и почти совсем нет слов (собственно, имя героини мы узнаем только из заголовка, больше оно нигде не фигурирует). Имя, разумеется, не случайное. Шестилетняя девочка — наша Анна Франк: случайно выжив после расстрела местных евреев, теперь она прячется в каминной трубе комендатуры в оккупированной украинской деревне, в самом начале Великой Отечественной. В то же время она та самая Аня в Стране Чудес, в которую переводчик Владимир Набоков превратил кэрролловскую Алису. Ночью, когда из комендатуры — бывшей школы — уходят люди, она в одиночестве блуждает по зачарованному царству. Кладовки превращаются в хранилища сокровищ, ключи от сундуков спрятаны в ее воображении, а единственную надежду на будущее дает фантазия, позволяющая выживать там, где выживание исключено. Вместо белого кролика у нее — противные крысы, но и те могут привести ее в интересные места. Зато есть кошка, как у Алисы. 

В фильме почти нет сюжета — это свободная нарезка сцен, чередование которых через ряд затемнений не позволяет зрителю точно воссоздать хронологию событий. Проходят то ли дни, то ли недели, то ли целые годы, а Анна все еще жива и наблюдает. И мы вместе с ней. Из щелочки, дыры, случайной трещины в стене. С обратной стороны зеркала, за которым она и прячется. Умерев в начале фильма вместе со своей матерью и неожиданно ожив, Анна стала неуязвимой и попала в Зазеркалье. Как иначе охарактеризуешь деформировавшийся мир, в котором (далеко, невидимо и неслышно, а от этого чуть ли не страшнее) идет война? 

Необратимые изменения времени и пространства слышны за кадром, в фрагментах завораживающей музыки Шнитке — пожалуй, единственной отсылки к канону советского военного кино (Шнитке звучал и в противоположном по духу стоическом «Восхождении» Ларисы Шепитько, где основным местом действия тоже была комендатура). Звуковой ландшафт «Войны Анны» выстроен с неслыханной для отечественного кино тщательностью — там очень мало музыки, но хочется немедленно выпустить саундтрек со всеми этими шорохами и звуками, шепотами и криками (художник по звуку — Венсан Арнарди, много работавший с Жан-Пьером Жене, в частности, над «Амели»).

Главные же соучастники Федорченко здесь, несомненно, сценаристка Наталья Мещанинова и оператор Алишер Хамидходжаев. Крайне трудно поверить, что именно они работали над нашумевшей «Аритмией», тяготевшей к открытой сентиментальности и социальности, настолько воздушной, прозрачной и волшебной кажется рядом с ней «Война Анны». Раз за разом драматургия создает невероятную ситуацию, а камера доказывает ее как теорему, обнаруживая неожиданное решение — практически с той же изобретательностью, с которой находит новые способы выжить спрятавшаяся Анна.   

Естественно, такой фильм не мог бы получиться без сильной главной героини. И Федорченко ее нашел. «Война Анны» — лучший аргумент в защиту детей-актеров, о которых принято считать, что они способны лишь органично существовать в кадре, не более. Марта Козлова — открытие, и уже сейчас приходится готовить себя к мысли, что наравне с заслуженными актрисами через год за профессиональные призы будет сражаться первоклассница. Она настолько отважна, выразительна и сдержанна, что невозможно понять, чего в этой роли больше — природного дара или тяжелого труда. Вероятно, дело еще в том, что Марта — дочь талантливого фотографа Марины Козловой, и быть моделью перед камерой ей не привыкать. Однако одной привычки для подобного результата недостаточно. 

Сенсационность «Дневника Анны Франк» в свое время заключалась в том, что безмолвные узники нацистских лагерей обрели голос; это произвело эффект разорвавшейся бомбы (производит до сих пор, чего уж). Любопытное совпадение — мировая премьера «Войны Анны» состоялась в Голландии, в 70 километров от дома, где пряталась от нацистов Анна Франк. Но дистанция между двумя Аннами куда больше.

Героине Федорченко говорить не с кем, да и опасно, вдруг услышат. Но ее молчание действует сильнее, будто сгущаясь к финалу фильма. Оно сообщает не только о миллионах детей и взрослых, голоса которых не были услышаны, но и об отношении российского, например, кинематографа к теме холокоста: кажется, на ней лежит негласное табу, хотя массовое уничтожение евреев в Европе 1940-х — огромная часть российской и советской истории. Недавно ее, правда, осмелился затронуть Андрей Кончаловский в фильме «Рай». Но тут же поспешил откреститься: «Моя картина не о холокосте». А вот камерная почти-сказка Федорченко — именно о нем. Хотя не только, совсем не только. 

Вернемся к названию фильма. «Война» — в каком смысле? Только ли в том, что девочка пережидает войну в своем убежище, ожидая ее завершения? Или все-таки ведет свои военные действия? Последняя сцена — правдоподобная и сюрреалистическая — дает неожиданный ответ. Аня выходит за пределы своей Страны Чудес, бросая вызов неприятелю в точности так, как это делала до нее Алиса: «Вы всего лишь колода карт!» И сон заканчивается. По меньшей мере, заканчивается фильм.