Путешествие из фантастики в большую литературу Умерла американская писательница Урсула Ле Гуин, автор «Левой руки тьмы» и цикла о Земноморье

В Портленде в возрасте 88 лет умерла американка Урсула Ле Гуин, автор романа «Левая рука тьмы» и цикла о вымышленном мире Земноморье; писательница-фантаст, оказавшая огромное влияние на сегодняшнюю литературу. Галина Юзефович рассказывает, почему в случае с Урсулой Ле Гуин словосочетание «вечная память» — не столько пожелание, сколько пророчество.

Принято считать, что фантастика — отдельная область, надежно изолированная от остальной литературы и живущая по собственным законам. Обитатели этой области именуют ее фэндомом, недоброжелатели обзывают гетто, кто-то мечтает о прорыве блокады, кто-то, напротив, твердо стоит на позициях изоляционизма — но сам факт некоторой обособленности мира фантастики от «большой литературы» никто, в общем, не оспаривает. Писателей, принадлежащих сразу обоим мирам, свободно пересекающих границу между ними, по сей день не очень много, и одним из первых в их ряду стала американка Урсула Ле Гуин.

Дочь писательницы и антрополога, специалист по средневековой литературе и жена известного историка, Ле Гуин всю жизнь прожила в среде интеллектуалов-гуманитариев, и это в значительной мере определило ее писательскую судьбу. 

Первой книгой, принесшей Ле Гуин мировую известность (а вместе с ней главные «фантастические» премии Nebula и Hugo — первые, но далеко не последние в ее карьере), стал роман «Левая рука тьмы»; на первый взгляд — вполне соответствующий классическому канону историй о межпланетных странствиях. Посланник Лиги Миров прибывает на планету Зима, чтобы убедить ее правителей присоединиться к союзу, объединяющему все разумные цивилизации, однако сталкивается с непредвиденными трудностями. Население планеты — гермафродиты, способные периодически менять пол, и к существам, чей пол определен с рождения, они относятся с изрядным подозрением. Фактически бессюжетная, лишенная привычных эффектных атрибутов фантастики, «Левая рука тьмы» оказалась настоящим прорывом в этом жанре. Инопланетный антураж стал для Урсулы Ле Гуин оболочкой, в которую она упаковала размышления об альтернативных моделях семьи и сексуальности — и о том, как они влияют на общество в целом и исподволь задают пути его развития. 

Главное, что отличало творчество Ле Гуин на всем его без малого полувековом протяжении, — это удивительная способность использовать фантастический инструментарий для разнообразных мысленных экспериментов, ставящих своей целью исследование вещей сугубо земных. В книге «Слово для „леса“ и „мира“ одно» писательница чуть ли не впервые поставила вопрос о гуманитарной значимости технологического прогресса и о том, насколько гибельным может быть представление о превосходстве одной цивилизации над другой, сформированное с опорой на внешние параметры. Фэнтези-цикл о мире Земноморья представляет собой образцовый философский квест, в ходе которого герою приходится раз за разом уточнять и переопределять границы собственной личности. Повесть «Порог» послужила мощной прививкой от эскапизма, неизменно сопутствующего увлечению вымышленными мирами. 

В русском языке английский термин «спекулятивная фантастика» в значении «фантастика философская и социальная» так и не прижился, однако именно в этом литературном направлении (назвать его жанром не повернется язык) вклад Урсулы Ле Гуин особенно весом. Собственно, о чем бы она ни писала — о трансгалактических перелетах или о колдовстве, о героях Вергилия или о вымышленной восточноевропейской стране Орсинии, — в первую очередь ее всегда занимало то, что происходило и волновало людей вокруг нее, в нашем зримом и осязаемом мире. Оставаясь в рамках сюжетной увлекательности, безукоризненно оправдывая (а чаще всего заметно превосходя) читательские ожидания, она всегда говорила о злободневном, часто о болезненном и всегда о реальном.

Влияние Урсулы Ле Гуин на современную литературу так велико, что границы его едва ли можно надежно очертить. О своей любви к ее книгам говорят Салман Рушди, прошлогодний нобелевский лауреат Кадзуо Исигуро, Нил Гейман (которого она, к слову сказать, совсем недавно отчитывала за легковесность и безыдейность), Дэвид Митчелл, Чайна Мьевиль и многие другие сегодняшние писатели первого ряда. 

Однако особую роль ее проза сыграла в жизни российского читателя. Увлечение принципами анархизма и левые взгляды сделали Урсулу Ле Гуин одним из немногих более или менее приемлемых для советского руководства зарубежных фантастов, поэтому отдельные ее тексты появились на русском относительно рано, уже в 1980-х годах. Сегодня сложно представить, каким потрясением они стали для отечественного читателя. Не будет преувеличением сказать, что целое поколение находило в ее книгах волшебное убежище от внешнего (зачастую враждебного или просто безрадостного) мира, а также несло оттуда наружу идеи, концепции и темы для разговоров. Для многих именно книги Ле Гуин стали первым контактом с настоящей, большой и просторной западной литературой — доступной, яркой, увлекательной и вместе с тем волнующе глубокой. 

Утверждать, что Урсулы Ле Гуин будет нам не хватать, не вполне точно. В Земноморье ее наверняка заждались друзья, а написанного, придуманного или только намеченного Ле Гуин, хватит человечеству еще надолго, если не навсегда. Более того, по проложенной ею некогда тропинке из фантастики в большую и серьезную, заостренно актуальную литературу движение понемногу налаживается — причем, что характерно, в обе стороны. Писатели, вводящие в свои тексты элементы фантастического, говорящие о важном, используя для этого арсенал жанровых метафор и приемов, напрямую следуют за Ле Гуин, даже если сами не отдают себе в этом отчета. Подобно многим по-настоящему крупным писателям, она стала воздухом литературы, которым можно дышать, не задумываясь о его происхождении. 

Словом, смерть Ле Гуин — тот случай, когда набившее оскомину словосочетание «вечная память» (или, во всяком случае, «вечная благодарность») не столько пожелание, сколько пророчество. Как писала она сама в самой своей известной книге «Волшебник Земноморья», «в молчании слово, а свет лишь во тьме, и жизнь после смерти проносится быстро, как ястреб, что мчится по сини небесной, пустынной, бескрайней»…