«Проще всего было с актерами: все хотели сниматься в фильме. Мир был в моем распоряжении» Интервью Дени Вильнева, режиссера «Бегущего по лезвию 2049»

В начале октября в мировой прокат выйдет самый ожидаемый сиквел за много лет — «Бегущий по лезвию 2049». Продолжение культовой антиутопической картины Ридли Скотта, снятой в 1982-м, разворачивается в том же мире будущего, где детективы — «бегущие по лезвию» — охотятся на искусственных людей, репликантов. В новой картине вновь сыграл Харрисон Форд, чей персонаж Рик Декард был в центре фильма Скотта. В других ролях — Райан Гослинг, Джаред Лето и Робин Райт. Режиссером сиквела стал канадец Дени Вильнев («Пожары», «Пленницы», «Прибытие»). Незадолго до премьеры Вильнев ответил на вопросы кинокритика «Медузы» Антона Долина.

— На каком этапе вы чувствовали наибольшую ответственность за столь важный проект? Когда подписали контракт или позже — во время съемок?

— В самом начале. Перед тем, как я принял решение. Мне сделали предложение, и я долго мучился, сомневался, опасался. Сначала сказал себе, что это очень-очень плохая, безумная идея. Но когда ответил «да», все страхи отпали, и чувство ответственности тоже ослабло.

Я никогда не снимал сиквелов и сразу решил, что буду делать собственный, независимый фильм. Меня убедил сценарий, а потом — решение Харрисона Форда принять участие в работе над новым «Бегущим». Ладно, сказал я себе: мои шансы на успех невелики, риски огромны, и что с того? Значит, мой «Бегущий» будет не коммерческим, а сугубо авторским художественным проектом. Тем лучше! 

— Вообще-то, это счастье: снимать блокбастер с огромным бюджетом как художественный проект. 

— Вы правы (радостно смеется). Осуществление мечты. Самое поразительное в том, что продюсеры защищали мое авторское видение вместо того, чтобы на него нападать. Никто не настаивал на компромиссах и уступках массовому зрителю. Я не знаю, полюбите ли вы мой фильм. Но он точно вышел уникальным. У него собственный, ни на что не похожий ритм, своя поэзия. Честно признаться, я им горжусь. 

— Неужели правда — полная свобода? Забавно, вы снимаете сиквел «Бегущего», а ведь оригинальная версия Ридли Скотта пострадала от продюсерского произвола. После чего вы переходите к работе над новой экранизацией «Дюны» Фрэнка Херберта — книги, экранизация которой Дэвидом Линчем тоже была, в общем, уничтожена продюсерами. Вас же продюсеры любят и защищают. 

— Могу сказать лишь, что я преклоняюсь перед талантом Дэвида Линча. И мои отношения с Ридли Скоттом, автором оригинального «Бегущего» и продюсером моей версии, были очень комфортными. Моя свобода, конечно, была ограничена, но никак не Скоттом, а лишь сценарием, который писали Хэмптон Фэнчер с Майклом Грином. Как раз сценарий настроил меня на правильный лад — он в лучшем смысле слова наследует старой картине, передает ее дух.

Отталкиваясь от сценария, я почувствовал свободу, и это пьянящее ощущение меня не покидало до конца. Нет, я не буду выпускать на DVD режиссерскую версию моего «Бегущего», потому что вы в кинотеатрах увидите именно режиссерскую версию. Это коммерческий блокбастер, все так. Но и честное авторское кино, где в каждом кадре мой ДНК. В лучшем и в худшем. Мои достоинства, мои недостатки. Если вам не понравится «Бегущий», виноват буду я, никто другой. 

— Какие условия были для вас самыми важными, когда вы брались за этот проект? Какие-то конкретные актеры, например?

— Я пришел к продюсерам и сказал: «Если вы хотите делать „Бегущего“ со мной, то он должен быть таким и таким». Они согласились без условий. И я начал. Проще всего было именно с актерами: все хотели сниматься в «Бегущем», без исключения. Мир был в моем распоряжении. Кого захочу, того и возьму.

Выбирать, конечно, было удовольствием — мы все континенты объехали: Латинская Америка, Европа, Азия… Результатом я очень доволен. А принципиальным было участие оператора Роджера Дикинса, давнего моего соратника. Мы с ним засели втроем с художником в комнате гостиницы в Монреале и провели там несколько недель, придумывая и рисуя буквально каждый кадр, каждую сцену. Без Роджера, конечно, у меня ничего бы не вышло. Бывает, оператор вступает в работу на поздних стадиях, когда дело идет к началу съемок. Но мы с Роджером были соавторами «Бегущего» с первого дня. Фильм не мог бы состояться без него и Райана Гослинга. Мы были союзниками, сообщниками.

— Когда и как вы поняли, что Райан подходит на главную роль?

— Я читал сценарий, еще не подписав контракт, и уже знал, что в картине будет играть Харрисон Форд. С Райаном договоренностей еще не было, но я точно знал, что роль писалась для него. Я сразу это почувствовал и просто не мог себе представить никого другого. Хорошо, что он согласился, причем в ту же секунду, как дочитал сценарий, без раздумий. Он умеет, как никто другой, выразить самое важное через молчание. Его меланхолия, его внутренняя сила — необходимые качества для нашего героя. 

— Репликанты Филипа Дика — идея, пришедшая из «Франкенштейна» Мэри Шелли, главной книги англоязычной культуры о сотворении искусственного человека. Ваша картина тоже об этом?

— Мой фильм больше о людях, чем о репликантах. Как и на что мы запрограммированы? Предопределена ли наша участь генетической программой, есть ли шанс от нее освободиться? Можем ли мы эволюционировать, отказаться от наследия, от прошлого? 

— Это что-то уже из греческой трагедии. 

— Да. Как все важные темы. У меня был еще один очень важный источник вдохновения, кроме «Франкенштейна» и первого «Бегущего», но я его даже назвать не могу. Это был бы спойлер. 

— Любая антиутопия, любой фантастический фильм предлагает оптимистическое или пессимистическое видение будущего. «Бегущий» Ридли Скотта был крайне мрачным. А какова ваша картина?

— Она, конечно, тоже ближе к антиутопии. Но я не считаю моего «Бегущего» пессимистичным. Напротив, это черный фильм, мрак которого пронизывает луч света.