Мечеть имени Гете Как в Берлине появилась либеральная мечеть и как ислам пытаются примирить с европейскими ценностями. Репортаж «Медузы»

В июне 2017 года в Берлине открылась мечеть Ибн-Рушд — Гете, создатели которой хотят примирить ислам с европейскими ценностями толерантности и гуманизма: здесь имам может быть женщиной, а представители разных полов, конфессий и сексуальных ориентаций молятся друг рядом с другом. Консервативные мусульманские организации уже осудили мечеть за нарушение религиозных канонов, однако так называемый европейский ислам — интеллектуальная традиция, существующая несколько десятков лет и имеющая сторонников не только в Германии, но и, например, в России. По просьбе «Медузы» Диана Манучарян узнала, как существует мечеть Ибн-Рушд — Гете, а также выяснила, чего добиваются либеральные мусульмане.

«Она спросила, верующая ли я. Я сразу поставила вопрос ребром: ответила, что не вписываюсь в традиционные рамки. Тогда она окинула взглядом всех, кто был в мечети, и сказала: „Мы здесь все нетрадиционные“».

Так американка иранского происхождения Анна Горишьен описывает свою встречу с Сейран Атеш — основательницей первой в Германии либеральной мечети. В помещение для мусульманских церемоний на четвертом этаже одной из берлинских протестантских церквей Горишьен зашла с непокрытой головой; в одежде с открытыми рукавами, которые обнажали татуировки на руках. Вместо того чтобы отвести взгляд, мужчины в молитвенном зале протягивали ей руку; один из них даже сделал комплимент портретам Малкольма Икса и Мохаммеда Али, напечатанным на ее футболке. Имам здесь была женщиной и стояла на одном уровне с прихожанами, среди которых тоже были не только мужчины.

Имамом оказалась сама Атеш, которая, увидев новое лицо, решила познакомиться с Горишьен. «Здесь есть все: алавиты, сунниты, шииты, суфии, — и всех нас объединяет ислам», — сказала основательница мечети новой прихожанке. По словам Горишьен, в тот момент она впервые испытала надежду на то, что «архаичная» религия, в которой ее воспитывали, может сочетаться с реальностью, в которой живет современная американская женщина.

Седьмой век против двадцать первого

О необходимости либерализовать ислам и примирить его с современной западной действительностью в Германии говорят не первый год. Само понятие «европейский ислам» в начале 1990-х одним из первых начал развивать немецко-сирийский политолог Бассам Тиби, работавший в Университете Гёттингена. Тиби полагает, что для интеграции в европейское общество исламу необходимо отказаться от прозелитизма, вооруженного джихада, а главное — от законов шариата, противоречащих европейским ценностям, и, в свою очередь, изменить свой взгляд на мир, приняв западные толерантность и плюрализм (впрочем, ученый также критиковал и самих европейцев за высокомерие и ксенофобию по отношению к исламу и мусульманам).

По количеству мусульман Германия сейчас уступает в Европе только Франции — по последним данным, здесь живут до 4,7 миллиона мусульман, причем почти треть из них приехали в страну после 2011 года (это чуть меньше 6 процентов населения Германии; в процентном отношении мусульман больше не только во Франции, но и, например, в Бельгии и Болгарии). В последние десятилетия в Германии появилось несколько либеральных исламских организаций: «Либеральный исламский союз» (LIB), Ассоциация демократических европейских мусульман (VDEM), Исследовательский центр исламского гендерного права и другие.

Член правления LIB Хади Шмидт-Эль-Халди в разговоре с «Медузой» поясняет: либеральные мусульмане больше заинтересованы в духовном развитии, чем в соблюдении традиционных ритуалов, — и более открыты для обсуждения самих догматических установок религии. Создательница швейцарского Форума прогрессивного ислама и правозащитница Сейда Келлер-Мессахли добавляет: главное тут — прогрессивное прочтение Корана; трактовка священных исламских текстов с учетом европейского подхода к правам человека. «Исламу нужна либерализация, поскольку мы имеем дело с текстом VII века», — поясняет она, добавляя, что усиление влияния радикальных группировок приводит многих мусульман к тому, чтобы публично признать необходимость переосмысления своей религии.

Впрочем, численность либеральных мусульманских организаций пока не настолько велика, чтобы позволять им влиять на немецкую религиозную политику. По словам Хади, государство чаще всего просто не обращает на них внимания, прислушиваясь к более традиционным организациям вроде Координационного совета мусульман Германии (KRM; создан в результате объединения четырех крупных мусульманских ассоциаций). До недавнего времени представителей либералов приглашали на заседания Немецко-исламской конференции (DIK) — созданной немецким министерством внутренних дел площадки для диалога между представителями власти и мусульманами, благодаря которой, в частности, в школах Германии появились возможности для исламского религиозного образования, а в университетах — кафедры по изучению ислама. Однако сейчас и в DIK заседают исключительно представители более традиционалистски ориентированных ассоциаций, часто связанных с Турцией (выходцы из этой страны составляют значительную часть мусульманского населения Германии). 

В этой связи неправительственным либеральным организациям приходится действовать самим. LIB организует проекты, призванные воспитывать в молодых мусульманах критическое мышление и вовлекать их в обсуждение религиозных и социальных проблем. Представители Центра исламского гендерного права организуют уроки по правам человека для молодых мусульманок, изучают Коран с гендерной точки зрения и пытаются бороться с маргинализацией женщин в исламе. Наконец, один из самых шумных проектов либеральных мусульман за последнее время — мечеть Ибн-Рушд — Гете, цель которой — организовать более толерантное и прогрессивное пространство для общих молитв и богослужений.

Существуют свои адепты идей евроислама и в России. Например, Рафаэль Хакимов — директор Института истории Академии наук Татарстана, много лет работавший советником первого президента республики Минтимера Шаймиева. В 2003 году он даже выпустил брошюру с подзаголовком «Манифест евроислама», в которой призвал реформировать религию в соответствии с требованиями времени. В разговоре с «Медузой» Хакимов отмечает, что либеральный ислам в его трактовке восходит к реформаторскому движению джадидизма, существовавшему в XIX веке и выступавшему за индивидуальный подход к трактовке Корана. По словам Хакимова, именно богословы-джадидисты играли главную роль в татарском исламе к началу XX века, и сейчас их принципы — признание плюрализма мнений, открытость к другим культурам, равноправие полов и так далее, — все так же актуальны. Ученый уверяет: благодаря джадидистским традициям в Татарстане уже господствует либеральный подход к исламу и отношение к религии как к вопросу частной жизни.  

Впрочем, согласны с Хакимовым в республике не все. Его «Манифест» в свое время вызвал много нареканий со стороны имамов и других исламских иерархов — Хакимов утверждал, что Совет муфтиев России даже собирался выпустить фетву для его «отлучения». Сейчас он связывает это с недостатком образования в среде мусульманских иерархов и продолжает критиковать имамов, которые практикуют шариатское право: Хакимов считает, что они «привносят в наше общество Cредневековье в прямом смысле слова».

Эго мусульман

Мечеть Ибн-Рушд — Гете, названная одновременно в честь средневекового арабского философа и великого немецкого поэта, открылась 16 июня 2017 года на четвертом этаже евангельской церкви Святого Иоганна в Берлине. Идея проекта пришла к основательнице мечети, немецкой правозащитнице, адвокату и публицистке турецкого происхождения Сейран Атеш еще восемь лет назад во время одного из заседаний Немецко-исламской конференции, когда случился очередной спор между представителями консервативных движений и либералами. О помещении договорились с протестантской церковью Святого Иоганна неподалеку от берлинского Тиргартена — Атеш поддержала местный пастор, убедившая приходской совет дать приют мусульманам. (Похожим образом несколько лет назад открывалась первая инклюзивная мечеть в Париже — основатель, гомосексуальный имам Людовик-Мохамед Захед, разместил ее в одной из комнат буддистского молитвенного зала.)

«Мы хотим реформировать ислам изнутри, — заявляла Атеш накануне открытия. — Новая мечеть в Берлине должна стать духовным домом для тех женщин и мужчин, которые не чувствуют себя комфортно в традиционных мечетях, для тех, кто не хочет, чтобы им диктовали, как следует верить. Мы выступаем за толерантность, ненасилие и гендерное равенство». В Ибн-Рушд — Гете принимают как мужчин, так и женщин независимо от конфессий и сексуальной ориентации. Здесь выступают за «критические дискуссии» — даже за те, что касаются текста Корана. Сюда пускают в любой одежде — кроме консервативно-исламской: основавшая мечеть вместе с Атеш правозащитница Келлер-Мессахли объясняет, что хиджаб или паранджу здесь расценивают как «политическое заявление».

«В Коране нет даже речи о платке для женщин. Это всего-навсего патриархальный инструмент, позволяющий отвести женщине конкретное социальное место в обществе, — добавляет Келлер-Мессахли. — Большинство мечетей в Европе навязывают молодым девушкам ношение хиджаба, именно поэтому они привыкают к такому положению дел».

По сравнению с первыми днями, когда в мечеть, по словам Келлер-Мессахли, приходили до ста человек в день, сегодня молитвенный зал выглядит гораздо более пустым, — скорее всего, из-за того, что либеральные прихожане опасаются за свою безопасность. В конце июня, через неделю после открытия мечети, юридический департамент египетского мусульманского университета Аль-Азхар выпустил фетву о недопустимости появления либеральных мечетей. Турецкое управление по делам религии Diyanet заявило, что происходящее в Ибн-Рушд — Гете «не согласуется с многовековыми основаниями ислама». Были и другие угрозы: в интервью The Guardian Атеш говорила о трех тысячах писем, так или иначе выражающих ненависть к ее проекту; сейчас мечеть и ее основательница находятся под охраной полиции.

«Они говорят, что мы несовместимы с исламом, так как у нас проводятся совместные молитвы для мужчин и женщин, а проповедь читает женщина-имам, — поясняет Келлер-Мессахли. — А фетва, как мы знаем по истории Салмана Рушди, может стоить людям свободы или даже жизни».

Впрочем, представители других либеральных исламских организаций также не единогласно поддерживают затею Атеш и ее коллег. Член правления LIB Шмидт-Эль-Халди, поясняя, что организация приветствует то, что в мечеть могут ходить гомосексуалы и трансгендеры, говорит, что в LIB не одобряют публичного поведения Атеш и того, что она позиционирует себя как имам. По его словам, либеральный ислам признает, что возглавлять молитву могут в том числе и женщины, находя для этого основания в хадисах пророка Мухаммеда, однако в Ибн-Рушд — Гете намаз проводят мужчина и женщина одновременно, что противоречит мусульманской практике. «Атеш признает, что ничего не знает о служении имама и только учится этой работе, но одновременно позиционирует себя в качестве духовного лица», — возмущается Шмидт-Эль-Халди.

Критикуют в LIB и то, что Атеш проводила религиозные обряды в присутствии журналистов. «Духовные люди хотят молиться без репортеров за спиной и не опасаться за свою жизнь только лишь потому, что их имаму нужно шоу, — продолжает представитель LIB. — Все это выглядит так, будто все делается для западной общественности, но никак не для мусульман». 

Келлер-Мессахли говорит, что создатели Ибн-Рушд — Гете приглашали к сотрудничеству представителей LIB, но те отказались, сочтя, что мечеть дублирует функции, которые уже выполняют некоторые проекты организации. «Все это показывает, что многие мусульмане, к сожалению, обладают раздутым эго и не могут согласиться с тем, что и у других есть свои проекты», — подытоживает правозащитница.

Сторонники либеральной мечети указывают: среди тысяч посланий с угрозами и ненавистью есть немало и таких, которые поддерживают Ибн-Рушд — Гете. Например, на странице мечети в фейсбуке можно обнаружить записи, в которых люди благодарят создателей мечети и называют Атеш «одной из самых смелых женщин в Германии». В основном, правда, их оставляют немусульмане.