Ла-лавстори. Как Петр Тодоровский снял (почти) идеальный отечественный ромком

На фестивале «Окно в Европу» в Выборге показали режиссерский дебют Петра Тодоровского-младшего «Лавстори» с Александром Петровым и Вильмой Кутавичюте. Это музыкальная романтическая комедия, и сравнение с «Ла-Ла Лендом» здесь оказывается неизбежно. О «Лавстори» рассказывает Егор Москвитин.

Успешный актер (Александр Петров) записывает для передачи интервью, в котором вспоминает, как однажды случайно встретил свою первую любовь. Красивая и ироничная девушка (Вильма Кутавичюте) рассказывает журналистке свою версию тех событий. Встреча была такая: он еще не был успешным артистом и водил лимузин в нелепой форме. А она, уже тогда красивая и ироничная, зачем-то заказала лимузин из Москвы до Сочи. Водителем, конечно же, оказался он — первая любовь из санатория на берегу Черного моря.

Такой химии между актерами, как в «Лавстори», российский кинематограф, вероятно, не знал с тех пор, как распался дуэт Игорь Плахов — Василий Рогов («Убойная сила»). Однако фильм Тодоровского-младшего заставит забыть обо всем отечественном минуте на десятой. Это абсолютно голливудский ромком, и акцент уроженки Вильнюса Кутавичюте (который в фильме объясняется очень остроумно: переехав из Сочи в Москву, девушка решила стать «загадочной, как Литвинова») только подчеркивает невообразимую дистанцию между этим фильмом и всем, что происходит в индустрии.

Совсем странным (но восхитительным) это невольное импортозамещение становится в тот момент, когда в сценарии (написанном давно и независимо: съемки «Лавстори» шли ровно в те дни, когда «Ла-Ла Ленд» показывали в Венеции и Торонто) возникают судьбоносные переклички. Герой бегает по прослушиваниям, где его сперва затыкают, а потом просят рассказать какую-нибудь историю из своей жизни. Героиня играет на пианино и вот-вот пройдет точку невозврата, после которой воссоединение с любимым человеком в принципе станет невозможным. Его зовут Сев, а ее — Мария, что звучит почти как Себ и Мия. В кульминационные моменты герои танцуют (в прекрасной массовке), гуляют по пирсам и переживают альтернативные сценарии своих отношений. Он приносит ей по утрам кофе, она иногда называет его неудачником. За джаз отвечает Сергей Мазаев, а в важный момент звучит «Восьмиклассница» Виктора Цоя — но разве в России могло быть иначе? Ведь наш джаз — это рок.

Актерские работы Александра Петрова и Вильмы Кутавичюте — большая удача для исполнителей. У каждого из артистов есть как минимум одна длинная сцена, которая требует одновременно и предельной концентрации, и яростной самоотдачи. Петров, надевая фуражку и садясь за руль такси, повторяет Джуда Лоу из «Красавчика Алфи», а появляясь в рваных джинсах и мятой майке, напоминает Эштона Кутчера. Внешность и голос Кутавичюте уникальны настолько, что ей невозможно подобрать голливудский типаж. В итоге два замечательных актера полтора часа откровенничают, но главное — им удается избежать пошлости. А возможное созвучие судеб героев и исполнителей (опять же, как в «Ла-Ла Ленде») только придает картине убедительности: мечты сбываются, почему нет.

На фестивале в Выборге каждый зритель — участник большого жюри. Перед сеансами аудитории раздают бюллетени для голосования, в которых кроме оценки фильма по десятибалльной шкале нужно ответить на вопросы: кинематографист вы или нет, женщина или мужчина, старше тридцати или младше. Вряд ли в конце фестиваля режиссерам будут вручать дипломы с формулировкой «Выбор женщин младше 30, не имеющих отношения к профессии», но представить, какую именно аудиторию покорила «Лавстори», можно легко.

Некоторые «некинематографисты старше 30» выходили с сеанса со словами: «Герои не виделись десять лет, а поговорить не о чем — что за позор». Одни коллеги отмечали удивительную целостность и ритмичность дебюта Тодоровского. Другие говорили, что дебют с коммерческим и предсказуемым фильмом — проторенный путь. И только молодые зрители пребывали в эйфории, лениво ругая разве что финал — но объяснить, в чем его слабость, без спойлеров невозможно (и даже это предложение — в каком-то смысле спойлер, простите). Этот фильм точно бьет в их болевые точки: это и проблема выбора того, как жить (подчинять жизнь собственным целям или целям другого человека), и несоответствие юношеским ожиданиям взрослой реальности, и вечное «тебе почти тридцать, а муж-то где?»

До широкой премьеры «Лавстори» еще жить и жить, и тональность критических отзывов, вероятно, будет зависеть от того, напишут авторы свои тексты сразу после фестивального дебюта или сильно позже. Уже наутро после показа многие сравнения с «Ла-Ла Лендом» оказываются не в пользу российского фильма. У героев «Лавстори», в общем-то, нет ни серьезного конфликта, ни неразрешимых проблем (которые были в «Стилягах» Валерия Тодоровского). И уж точно никто из них не является революционером: а красота «Ла-Ла Ленда», как объяснял философ Славой Жижек, заключается именно в идеологической заряженности его героев.

С другой стороны, как минимум на один вечер и одну ночь «Лавстори» подарит зрителям ровно те же ощущения, что дарил «Ла-Ла Ленд». А ждать большего от фильма, выходящего в прокат в День всех влюбленных, и нечестно.