«Видимо, уже буква „Н“ и цифра 2018 — это оскорбление нашей власти» Руководители штабов Навального — о прессинге силовиков

5 и 6 июля полицейские во многих городах России пришли в штабы Алексея Навального за «незаконными агитационными материалами». В течение всего 2017 года на руководителей и волонтеров штабов безнаказанно нападают провластные активисты, сторонникам Навального угрожают, на них заводят административные дела, владельцы помещений разрывают с ними договоры аренды. «Медуза» поговорила с руководителями штабов Навального — о том, что происходит в их офисах прямо сейчас.

Евгений Доможиров

Руководитель штаба в Вологде

Сегодня [6 июня] пришли полицейские с бумагой, что якобы они ищут экстремистскую литературу, в которой содержится клевета и оскорбление в отношении действующей власти, а также призывы к осуществлению массовых беспорядков. Но сейчас они изымают даже наклейки с буквой «Н» и цифрой «2018». Видимо, уже буква «Н» и цифра «2018» — клевета и оскорбление нашей власти.

Полицейских около пяти — один обычный сотрудник, остальные, видимо, «цэпээшники» [сотрудники центра по противодействию экстремизму]. Они просят не мешать им, считают газеты, листовки и собираются их изымать.

Это первый инцидент. У нас в Вологде все было относительно спокойно. Даже встречи Алексея [Навального] в Вологде и Череповце прошли спокойно без провокаций.

У меня пока одно понимание: Путин боится Навального. Не просто боится, а дрожит. Они реально испугались, что Алексей [Навальный] может быть зарегистрирован и может выиграть выборы.

Алена Хлестунова

Руководитель штаба в Томске

У нас в день открытия штаба мне и моему заместителю двери заделали, в глушитель автомобиля пену монтажную залили, а саму машину намазали краской. В Томске раскидывали листовки, якобы от имени Фонда борьбы с коррупцией — с призывом жертвовать от тысячи рублей, это было весной. Каких-то угроз я не получала. Это все мелкие пакости, чтобы напугать.

Правда, перед митингом 12 июня у нас изымали листовки. Пришли сотрудника центра «Э» в типографию, там изъяли весь тираж — восемь тысяч экземпляров. Сейчас нам типография написала письмо, что им вернули листовки, и, если они нам нужны, то можем их забрать.

Сейчас у нас все, на удивление, спокойно. Мы вчера забрали все листовки и газеты, хотя во многих городах с этим проблемы. Очевидно, что нам начали мешать, потому что слишком уж кампания разрослась — и видимо, таким способом нам хотят противодействовать, потому что по-другому не могут.

Виктор Зырянов

Руководитель штаба в Орле

Мы 5 июля получили шесть коробок с листовками. Уже думали, как бы их раскидать по квартирам, рюкзакам, машинам, чтобы не оставлять их на ночь [в штабе]. В этот момент в штаб зашли сотрудники полиции и сказали, что у них есть заявление от какого-то гражданина Михайлова о том, что здесь распространяются экстремистские материалы — и изъяли все вместе с коробками.

Было где-то 25 тысяч листовок, часть мы успели вытащить. Наш юрист заставил полицейских пересчитывать, шесть полицейских [в участке] действительно их пересчитали. А еще нам должны были наклейки привезти и газеты. Сегодня должны были прийти газеты. Я поехал их забирать. Приехал — сказали, что груза нет, и он в пути.

Еще нам привезли два агитационных куба из Москвы. Мы каждый раз их пытаемcя установить, но нам не дали возможности. Мы каждый день приносим заявления в мэрию, и каждый раз отмазки — то единоросы [заняли место], то «Патриоты Орловщины».

Елена Куликова

Руководитель штаба в Ростове-на-Дону

26 июня у меня разрисовали автомобиль из баллончика и пробили все четыре колеса. Буквально за несколько часов волонтеры собрали денег, чтобы купить новые колеса. Краску сами вручную [снимали], кое-что на станции техобслуживания, но старались вручную. Ростов — более-менее спокойный город, пока не было ни обысков, ни каких-то совсем беспредельных задержаний, может быть, это связано с тем, что он политически не активен.

Пожалуй, самая неприятная штука происходила, когда мы начали акцию «Я за Навального». У меня был одиночный пакет, меня снимали на камеру волонтеры — в целях обеспечения безопасности. Приехали сотрудники Центра по противодействию экстремизму, сотрудники ППС, участковый. Участковый дал мне подписать бумагу, что организатор предупрежден о недопустимости экстремистских действий. А задним числом они написали, что был несанкционированный митинг. Мне хотели инкриминировать ту статью, по которой посадили Навального — 20.2 часть 8 КоАП [участие в несанкционированной акции]. Сейчас в июле у нас будут суды.

Сегодняшние события связаны с листовками, которые массово изымают и не дают доставить. Непонятно, что происходит с «Деловыми линиями» (компания, которая взялась распространить по городам России агитационные материалы Навального — прим. «Медузы»), которая утверждает, что груз не доставлен из-за технического сбоя. Мне вчера [оттуда] позвонили, сказали, что есть доставка, а в процессе выяснилось, что это якобы технический сбой, груз еще в пути.

Мирослав Валькович

Руководитель штаба в Краснодаре

4 июля «Отряды Путина» — около 50 человек пожилых женщин и мужчин — пришли в очередной, в девятый раз в штаб, сорвали все плакаты, перевернули столы, стулья. Просто погромили, покричали 20 минут и покинули помещение, после чего мы вызвали полицию. Полиция все засняла, запротоколировала, мы подали заявление, пустили в дело разбирательство. Он скандировали: «Убирайтесь!», «Предатели!»

Возможно, их нанимают провластные структуры, возможно, это частная инициатива, попытка заработать политические очки. Трудно судить. Сами бабушки могут и не понимать, что ими манипулируют.

Весной казаки приходили на пресс-конференцию и устраивали беспорядки. Тогда мы тоже заявления писали, но ответа нет. Настораживает, что если раньше они просто приходили, кричали и уходили, то сейчас они все больше начинают переходить черту.

Юрий Кучин

Руководитель штаба во Владивостоке

У меня завтра ожидается суд, и большая вероятность, что посадят на 20-30 суток по статье 20.2 часть 8 КоАП — там санкции 150 тысяч рублей штрафа или до 30 суток ареста. У меня уже есть несколько административных протоколов за митинги 26 марта — я тогда участвовал в совершенно законном шествии, но полицейские написали, что я остановился и организовал собственный незаконный пикет.

Мы очень долго не могли открыть штаб; как раз завтра ожидается его открытие. Власти постоянно мешали, срывали аренду помещения. Мы договаривались об аренде, через день арендатор перезванивает и говорит, что передумал заключать договор. У нас так около десяти контрактов сорвалось.

Еще у нас индивидуальный террор против волонтеров. Несколько волонтеров отсидели по надуманным поводам. Двое отсидели по четыре-пять суток за якобы экстремистские материалы. В данный момент сидит один человек. Их обвиняют, например, в том, что они еще в 2014 году делали какое-то фото с «Правым сектором» (организация признана в России экстремистской и запрещена). Милиционеры ищут по личным страничкам в соцсетях, находят мало-мальскую зацепку и судят по экстремистским статьям, закрывают на несколько суток.