Эгоист в футляре Что мы узнали о Джулиане Ассанже из нового фильма Лоры Пойтрас — одного из главных документалистов мира

5 мая в американский прокат вышел документальный фильм «Риск» — новая картина режиссера Лоры Пойтрас, пулитцеровской лауреатки, в 2015 году получившей «Оскар» за фильм «Citizenfour: Правда Сноудена». «Риск», который начал сниматься еще до встречи Пойтрас с Эдвардом Сноуденом, — это рассказ еще об одном разоблачителе международного масштаба, основателе Wikileaks Джулиане Ассанже. По просьбе «Медузы» «Риск» посмотрел Кирилл Сорокин, программный директор фестиваля нового документального кино Beat.

«Это не у нас проблемы, а у вас», — говорит Джулиан Ассанж одному из подчиненных Хиллари Клинтон, прижимая к уху телефонную трубку. 2011 год, Норфолк, неизвестное место, Ассанж — уже седой, но заметно моложе, чем сейчас, — вместе со своей коллегой, редактором Wikileaks Сарой Харрисон пытаются дозвониться до Хиллари Клинтон. Они хотят сообщить (тогда еще) госсекретарю США об уязвимости в системе безопасности ее ведомства, благодаря которой тысячи внутренних документов скоро окажутся в интернете. Когда на другом конце провода принимают звонок за не слишком удачный розыгрыш, Ассанж выводит на листе бумаги слово «emergency» («чрезвычайная ситуация») — и Харрисон передает ему телефонную трубку. Несмотря на самоуверенное, сосредоточенное выражение лица, у основателя Wikileaks заметно дергается глаз. С этой сцены начинается «Риск» Лоры Пойтрас — фильм, который режиссер, получившая «Оскар» за свою предыдущую картину «Citizenfour», начала снимать еще семь лет назад.

«Риск» впервые показали в «Двухнедельнике режиссеров» на Каннском кинофестивале ровно год назад — после чего фильм сразу исчез с радаров. Как выяснилось, Пойтрас попросила продюсеров не заключать в Каннах никаких сделок: Ассанж остался недоволен финальным монтажом и просил вырезать несколько сцен (в частности, ту, где адвокаты безуспешно пытаются вразумить Джулиана и не винить во всем «радикальный феминистский заговор» в суде, а тот только поднимает их на смех), а сама Пойтрас не была уверена, что хочет выпускать фильм. В конце мая 2016-го против одного из героев «Риска», близкого соратника Ассанжа Джейкоба Эпплбаума, были выдвинуты обвинения в сексуальных домогательствах — и Пойтрас стало ясно, что реальность, показанная в фильме, стремительно меняется и «Риску» требуется существенная ревизия.

Вернулся «Риск» так же внезапно, как и исчез, — несколько недель назад его трейлер показали в эфире американского канала Showtime сразу после финального эпизода очередного сезона сериала «Родина», а 5 мая он вышел в прокат в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. В трейлере помимо прочего появился закадровый голос самого режиссера, которого не было в прошлогодней версии и который, по сути, определяет новый жанр «Риска». Это фильм-эссе: «Я думала, в этой истории мне удастся избежать противоречий. Я ошибалась, — признается Пойтрас. — Противоречия — это и есть история».

Доделывать «Риск» пришлось буквально в последний момент: Пойтрас даже перенесла первый пресс-показ, чтобы успеть добавить в фильм выступление нового генпрокурора США Джеффа Сешнса, объявившего, что американцы будут добиваться уголовного преследования основателя Wikileaks. Несмотря на это, фильм не сообщает ничего нового ни о том, кто стоял за кражей переписки руководства Демократической партии в 2016 году, ни о мотивации Ассанжа, который обнародовал эту переписку незадолго до президентских выборов. Отношения Ассанжа и России затрагиваются в фильме лишь однажды: журналист спрашивает героя, обнародовал бы он аналогичные документы российского руководства. «Конечно», — отвечает основатель Wikileaks.

Вместо журналистского расследования «Риск» предлагает инсайд другого, психологического толка. Ассанж, обычно рисующийся на камеру и упивающийся каждой секундой экранного времени, иногда предстает здесь совсем без брони, без своей самоуверенной публичной персоны. Это особенно хорошо видно в кадрах, снятых 19 июня 2012 года: вот у Ассанжа трясутся руки в такси по дороге в британский суд; вот он пытается надеть линзы в гостиничном номере, но руки не слушаются; вот обнимает мать, надевает мотоциклетный шлем и на полной скорости мчится по Лондону (как потом выяснится — в то самое посольство Эквадора, где ему суждено провести ближайшие пять лет). Вообще, в «Риске» множество настолько удивительных сцен, что Пойтрас можно было бы заподозрить в том, что она использует постановочные съемки (если не знать, что она не делает этого никогда), — например, когда Ассанж устраивает совещание со своим адвокатом в кустах, опасаясь слежки. Режиссеру удалось не только войти в самый близкий круг своего героя, но и вникнуть в его ремесло: для того, чтобы снять «Риск», Пойтрас научилась шифровать информацию — и именно это позволило ей в какой-то момент установить связь с Эдвардом Сноуденом.

Собственно, риск, вынесенный в название фильма, — это не только про Ассанжа, но и про саму Пойтрас, которая до того снимала кино про войну в Ираке, бывшего водителя Осамы бин Ладена и тюрьму в Гуантанамо; американские пограничники изымали у нее все электронные устройства еще до того, как она сняла «Citizenfour». Пойтрас — не только свидетель, но и соучастник, она смотрит на события одновременно изнутри и извне, и это делает фильм более параноидальным, но и более глубоким. «Риск» не первое документальное кино об Ассанже; с режиссером другого, Алексом Гибни, Пойтрас даже как-то столкнулась в лондонском аэропорту — тот приезжал договариваться с Ассанжем об интервью, но герой запросил слишком высокий гонорар (свое кино Гибни все-таки сделал, оно называется «We Steal Secrets»). Однако никому, кроме Пойтрас, не удалось подобраться так близко и залезть так глубоко, одновременно очароваться идеализмом своего героя и разочароваться в нем как в человеке.

Женоненавистничество — вот ключевое слово, встречающееся во всех без исключения американских рецензиях. На самом деле позиция Пойтрас не так очевидна; если вкратце, то она видит Ассанжа одновременно как эго-маньяка, человека, который определенно займет место в истории, и создателя новой реальности криптоактивистов, описанной в фильме. То, что этому кругу оказался свойственен сексизм, занимает Пойтрас на феноменологическом, исследовательском уровне. Очевидно, поэтому она оставила в фильме сцену с адвокатами, которую хотел убрать Ассанж, поэтому же, рассказывая об Эпплбауме, признается, что у нее с ним была связь и что впоследствии он вел себя некорректно по отношению к близкому ей человеку. Но, например, история с обвинениями в изнасиловании кажется ей инструментом давления на основателя Wikileaks, хоть это и не проговаривается напрямую (в этом смысле фильм вообще избегает прямых оценок).

Ключевой навык Пойтрас как режиссера — это умение превратить рутинное наблюдение за жизнью новых цифровых Робин Гудов в настоящий триллер, который в конечном итоге ставит под сомнение саму идею разоблачения государственных силовых структур. С одной стороны, Пойтрас дает Ассанжу возможность высказаться по всем животрепещущим вопросам и с присущим ему пафосом и обаянием показать, что он считает весь мир — буквально — своим садом, за которым нужно приглядывать. С другой, лучшая сцена фильма — это неожиданный визит в посольство Эквадора Леди Гаги. Своей непосредственностью певица, явившаяся, чтобы поддержать Ассанжа, абсолютно обезоруживает визави. «Это что-то у тебя здесь вроде кампуса, да?» — спрашивает Гага, жуя резинку, в то время как камера выхватывает сиротливо стоящий на полке дезодорант. «Что тебе нравится есть?», «Как вообще дела?» — Гага сыпет вопросами как будто из анкеты журнала Cool Girl и тем самым вскрывает матрицу загадочного конспиролога, блестяще показывая Ассанжа как не слишком уверенного в себе за пределами программных заявлений человека. Это, пожалуй, самый интересный и, видимо, непреднамеренный эффект фильма, возникающий в зазоре между азартной харизмой героя и отсутствием в нем какой-либо эмпатии: главное ощущение, которое оставляет от себя основатель Wikileaks, — непрозрачность.