Генерала МЧС судить неудобно Фельдшера, которая приняла звонок тонущего на Сямозере ребенка за розыгрыш, приговорили к трем годам колонии с отсрочкой. Репортаж «Медузы»

Суд Суоярвского района Карелии приговорил к трем годам (с отсрочкой приговора на три года) за преступную халатность фельдшера Ирину Щербакову. В июне 2016 года ей позвонил тонущий на Сямозере подросток и попросил о помощи, однако Щербакова приняла этот звонок за шутку. Подросток погиб; всего утонули 14 детей. Это первый приговор в рамках расследования событий на Сямозере. По просьбе «Медузы» в Суоярви съездил журналист из Петрозаводска Глеб Яровой.

«Я не хочу для нее никакого наказания»

Отделение «скорой помощи» центральной районной больницы райцентра Суоярви помещается в старом, но крепком здании. По архитектуре ясно, что строилось оно еще во времена, когда город был в составе Финляндии —напоминает большой теремок, а не типичную советскую больницу. 

Здесь работает фельдшер Ирина Щербакова. 18 июня 2016 года ей позвонил 12-летний Всеволод Заслонов, один из подростков, находившихся в летнем лагере на Сямозере. Группа вышла на воду в плохую погоду, лодки перевернулись, дети начали тонуть. Щербакова приняла звонок за шутку. 14 детей, включая Заслонова, погибли. Щербаковой инкриминировали преступную халатность.

В приемном покое «скорой» встречает медсестра: «Никаких комментариев не будет. Только что Пятый канал начмед за шкирку выкинула. У нас четкое указание начальства: никаких комментариев никому не давать. Надоели». 

Накануне коллеги Ирины Щербаковой обещали рассказать много хорошего о своей напарнице. Но утром их буквально атаковали сотрудники федеральных телеканалов, после чего начальство распорядилось с журналистами не разговаривать под угрозой увольнения. 

Впрочем, на предыдущих заседаниях суда по делу фельдшера Щербаковой они сказали достаточно. Ни одного плохого отзыва ни от коллег, ни от начальства Щербакова не получила; только положительные характеристики — и профессиональные, и личные. Поддержать Щербакову в день оглашения приговора пришли все, кто не дежурил на работе в «скорой помощи».

Сама Щербакова в ходе предыдущих заседаний вину частично признала, хотя настаивала, что совершила ошибку, то есть это была не преступная халатность. 

Во вторник, 4 апреля, коллеги Щербаковой обсуждали в коридоре суда «Систему 112» (аналог американского телефона спасения 911): именно сюда поступил звонок от одного из тонувших детей. Сотрудники недоумевали: почему звонили именно в их небольшое и расположенное далеко от места происшествия подразделение? Ведь от деревни Кудама, где тонули дети, до Суоярви — 40 километров по прямой, а до соседнего крупного села, Эссойлы — ровно в два раза меньше. 

Ответ на этот вопрос есть в тексте приговора: ближайшая к месту событий вышка сотовой связи оказалась на территории Суоярвского района, поэтому сигнал был перенаправлен туда; переадресация на телефон «скорой», а не, например, полиции, произошла, когда звонивший нажал на телефоне цифру «3» — специально или случайно.

Отдельно в суде обсуждалось, была ли Щербакова проинструктирована на случай поступления такого вызова, знала ли вообще о возможности получить экстренное сообщение. Материалы дела однозначного ответа не дают: вроде бы должна знать, но инструкцию не подписывала. Именно поэтому Игорь Заслонов, присутствовавший на одном из заседаний отец 12-летнего Всеволода, сказал, что не считает Щербакову виноватой.

«Я не хочу для нее никакого наказания, она не должна нести уголовную ответственность. Из материалов дела не вытекает, что в ее должностные обязанности входил прием звонков системы 112. Я считаю, что следственные органы, прокуратура целенаправленно вели это дело, чтобы обвинить конкретно Щербакову, а она была просто, как принято говорить, стрелочницей. Генерала МЧС, наверное, судить неудобно, потому что он генерал. А фельдшера судить можно — он всего лишь фельдшер», — объяснял Игорь Заслонов.

Прокурор и камера

Прокурор Суоярвского района Олег Болгов занимает небольшой кабинет на втором этаже только отремонтированного здания с зарешеченными окнами. В кабинете — кубки за волейбольные победы и кофе-машина.

В ходе прений Болгов попросил суд назначить Щербаковой наказание в виде четырех лет колонии. На вопрос о том, не считает ли прокурор такое наказание слишком суровым, Болгов отвечает: «Надо учитывать все факторы — и отягчающие, и смягчающие. Надо понимать, что из-за действий Щербаковой погибли дети, которых можно было спасти, если бы она действовала по инструкции». Он настаивает, что дело диспетчера — не думать, а делать то, что положено по инструкции — передавать все полученные сигналы, ложные или нет, — по цепочке: полиция, МЧС и так далее. 

«В американской передаче про службу 911 девушка позвонила диспетчеру и заказала пиццу. И ведь это не было воспринято как шутка, потому что человек действовал по инструкции. Потом выяснилось, что девушку держали в заложниках, и другого способа обратить на себя внимание службы спасения она не могла. Ее освободили. Эту историю, кстати, вспоминал на суде отец погибшего мальчика, Игорь Заслонов», — говорит Болгов. 

Снимавший Болгова телеоператор выключил камеру, и прокурор тут же изменил тон: «Теперь без камеры. Вот никто не обратил внимания, а я ведь на последнем заседании пытался говорить простым языком. Вот вы думаете, почему я предложил не только дать четыре года колонии, но и применить 82-ю статью, дать отсрочку наказания до достижения ребенком Щербаковой возраста 14 лет? Вы думаете, что она через три года сядет в колонию, если ей назначат наказание в виде реального лишения свободы? Нет, не сядет. У Щербаковой с дочерью хорошие отношения, вряд ли ее лишат родительских прав или она будет уклоняться от воспитания ребенка. Поэтому через четыре года ей снимут судимость» 

Прокурор рассказал и о других тонкостях. Например, он не требовал лишать Щербакову права на профессиональную деятельность, поэтому ее не уволят. При этом реальный, а не условный срок — хоть и без реальной отсидки — это «долг фельдшера» перед родителями утонувших детей, которые должны видеть, что правосудие свершилось. Прокурор считает, что это урок всем остальным: «Надо дать понять людям, чтобы честно делали свою работу. Особенно если от этого зависят жизни людей. Чтобы другим неповадно было».

Судья и приговор

Днем 4 апреля в здании районного суда для оглашения приговора Щербаковой выделили самый большой зал, он был переполнен. В зале — друзья и коллеги Щербаковой. Сама она пришла в сопровождении приставов. Сотрудники Пятого канала и «Лайфа» сыпали вопросами: «Вам не стыдно?», «Что вы хотите сказать родителям утонувших детей?» Щербакова не отвечала, но и не отворачивалась.

Судья Виктория Терешко в течение почти двух часов зачитывала приговор. «Щербакову Ирину Владимировну признать виновной… и назначить наказание в виде лишения свободы на срок три года с отбыванием наказания в колонии-поселении. На основании части 1 статьи 82… отсрочить наказание до достижения дочери Щербаковой, 2006 года рождения, возраста 14 лет», — сказала судья. Щербакова ответила, что приговор ей понятен. Прокурор Болгов едва заметно улыбался.

* * *

Под следствием остаются еще четверо фигурантов дела о гибели детей на Сямозере. Это Елена Решетова, директор лагеря, из которого отправили детей в поход по воде, невзирая на штормовое предупреждение, и ее заместитель Вадим Виноградов, непосредственно сопровождавший группу. Приговора также ждут Валерий Круподерщиков, студент-инструктор из педагогического колледжа, проходивший в лагере практику, и Анатолий Коваленко, возглавлявший в 2016 году карельский Роспотребнадзор.