«Я знаю, что пора уходить, и рад, что делаю это сейчас» Интервью Хью Джекмана — о прощании с Росомахой

В мировой прокат выходит «Логан» Джеймса Мэнголда — новый и последний фильм о Росомахе, самом популярном супергерое из вселенной «Людей Икс», роль которого когда-то прославила австралийского актера Хью Джекмана. Кинокритик Антон Долин специально для «Медузы» расспросил актера о том, каково ему прощаться с Росомахой. 

— Фильм называется «Логан» потому, что герою надоело быть Росомахой, и он решил на старости лет вернуться к своему человеческому имени. Неужели и вам надоело?

— Когда я впервые увидел «Логана» на большом экране, с публикой, то почувствовал не усталость от моего персонажа, а любовь к нему — более сильную, чем когда-либо раньше. Я знаю, что пора уходить, и рад, что делаю это сейчас. Просто я уже лет 16 чувствую, что в Росомахе есть какая-то глубина, сложность, в которой никто никогда не пытался разобраться. Это меня тревожило.

Однажды после ночного перелета, мучимый бессонницей и разницей во времени, я вскочил в четыре утра и наговорил на телефон несколько фраз — общих слов о том, каким бы мог стать еще один, последний фильм о Росомахе, если я решусь за него взяться, конечно. Потом я позвонил режиссеру Джиму Мэнголду и рассказал об этом… А недавно увидел на экране фильм, процентов на 95 совпадающий с тем, что мне привиделось той самой ночью. 

— Что там был за сюжет? В вашем видении?

— Готового сюжета не было. Было несколько сцен и общее ощущение чего-то очень серьезного, взрослого и драматичного. Джим написал сценарий, отталкиваясь от этого. Вот и результат: я люблю Росомаху как никогда прежде, и убежден, что пришло время с ним расстаться. 

— Как прошло расставание?

— Мы снимали в более-менее хронологическом порядке. После последней сцены Джим подошел ко мне и сказал: «Передохни, дай себе время привыкнуть к этой мысли, успокойся». Не забуду те мгновения тишины. Но они оказались обманом!

Я куда-то отлучался в самый разгар съемок, и понадобилось вернуться, чтобы отснять несколько смен со схватками. 14 часов непрекращающегося экшна в сутки, вы себе это можете представить? Невероятно тяжело. Так что на самом деле последний кадр в обличии Росомахи был облегчением: я не мог дождаться мига, когда смогу стащить с себя этот костюм. 

— Костюм домой забрали?

— Не этот. Помню, когда мы снимали первых «Людей Икс», костюмы эти рвались на клочки, мы их выбрасывали. В последний день ко мне подошел мусорщик с баком, где валялись остатки костюма, и сказал: «Заберите домой, пригодится. Иначе его возьмут другие». И я послушался, храню его до сих пор. 

— Каково это — играть человека-зверя с металлическими когтями, вырастающими из рук?

— Вообще, это лучшая терапия на свете. Столько энергии уходит. Не знаю, как буду теперь, не превращусь ли в злобного сварливого деда. Раньше я знал: каждые два года надо перевоплощаться в Росомаху, и все будет в порядке. Это всегда делало меня счастливым. 

— То есть «Логан» — личное кино, а не просто блокбастер?

— Очень личное. В высшей степени. Это именно тот фильм, который мы с Джимом хотели сделать. Нас не интересовали «Люди Икс-9» или очередная экранизация комикса про супергероя, который спасает мир. Если бы мне сказали «нет», я бы отступился. Мы знакомы с продюсерами тысячу лет, без обид, но ни на какие компромиссы я идти не собирался. [Я хотел] только и именно это кино, выросшее из моих взаимоотношений с персонажем и публикой, с которой я нахожусь в постоянной связи. Это не было стилистическим экспериментом или изгнанием моих персональных демонов…

С другой стороны, прямых параллелей с моими родными в «Логане» нет. Логан в ужасе от самой идеи любого близкого эмоционального контакта. «Семья» — худшее слово для него, ведь все, кого он любил, умерли, и он винит себя в этом. 

— Историй о стареющих супергероях до сих пор было рассказано немало. Зачем еще одна?

— Проживаем ли мы историю успеха или поражения, каждому рано или поздно приходится добиваться мира с самим собой. Надо понять, что мы принесли окружающим и как мы уйдем — спокойно или крича и брыкаясь, как родились на свет? Каждый может почувствовать это в себе. Конечно, это сюжет не для девятилетних: вряд ли им будет приятно наблюдать за Росомахой, который не хочет больше быть Росомахой. Но мы снимали взрослый фильм о жизненном опыте и смерти, а еще о ценности жизни и о том, как ее определить. Таких фильмов все-таки мало. 

— Росомаха постарел, потому что вы устали? Возможно, от многолюдности кинокомиксов?

— Фильмы и комиксы вообще ни при чем. Дело исключительно в персонаже. Я просто должен — самому себе и зрителям — закончить эту историю. Правильно сделать это на этапе той главы, которая меня полностью удовлетворяет. Уверен, пройдет время и появится новый Росомаха, не хуже моего. Но сегодня мир Росомахи истаял и почти исчез. Невозможно себе представить, как горка энтузиастов-доброхотов вдруг остановит Карибский кризис. Герои комиксов умирают, и это к лучшему. 

Представьте солдата, который возвращается весь израненный со Второй мировой, а повсюду пропагандистские героические военные блокбастеры. Как вы думаете, он будет доволен? Отражает ли это его реальный опыт? Сомневаюсь, если только речь не о «Цельнометаллической оболочке» или «Взводе».

Я бы хотел, чтобы комиксы отошли от идеализации героев. Если они говорят о войне, пусть говорят на том же языке, что «На западном фронте без перемен» Ремарка. А противостояние хороших персонажей плохим меня больше не интересует. Я против упрощений. Причем я не имею в виду все комиксы вместе взятые. Существуют тысячи миров и росомах! Но привычный мне мир «Людей Икс» пришел к концу. 

— Вы правда отказались от предложения сняться в новом «Дэдпуле»? 

— Да! Они не желали слышать. С трудом донес до них свой окончательный отказ. А первый фильм мне ужасно понравился. Извращенный, необычный, нечеловечески смешной. Мы близко дружим с Райаном Рейнолдсом, я тут же бросился поздравлять его с успехом. Теперь он меня поздравляет с «Логаном». 

— Чем вы займетесь, когда «Люди Икс» остались позади?

— Мне нужно что-нибудь неожиданное и вызывающее. Пусть предложат мне роль. Будет хорошая, сразу соглашусь. Сейчас вот в мюзикле снимаюсь: семейное кино, ни капли крови. О счастье и единении. Хочу играть в осмысленных фильмах, которые помогают задуматься и задать себе вопрос о том, кто я такой на самом деле. А не просто в эскапистских картинах, которые готовы развлечь тебя на пару часов, после чего вылетят из головы. Нужен какой-то вызов, просто необходим. Я всегда находил его в «Людях Икс», никогда они не казались мне утомительными или скучными. Легко тоже не было, что правда, то правда. А «Логан» оказался сложнее всех, без сомнений. 

— Если вы не скучали, то что испытывали?

— По преимуществу, смирение и необходимость постоянно чему-то учиться, чтобы обрести право кого-то поучать. Все равно у фильмов, как правило, есть и эта функция тоже. Это, конечно, отчасти похоже на воспитание детей. В конечном счете я всегда напоминаю себе, что иметь работу и любить то, чем занимаешься, это огромная привилегия.  

— А что насчет воспитания детей? Это вам легко дается?

— Как-то задавал сложные вопросы о воспитании знаменитому британскому детскому психологу. Он тяжело вздохнул и ответил: «Вечно вы все усложняете с детьми. Любите их и кормите их. Этого достаточно». 

— Поразителен ваш оптимизм и способность говорить открыто о самых интимных вещах — например, о вашей базалиоме (разновидность рака кожи — прим. «Медузы»). Мы-то привыкли, что знаменитости скрывают такие вещи.

— А я прятать их не намерен — по нескольким причинам. Во-первых, это помогает мне говорить людям: не будьте беспечны, проверяйтесь у врачей, используйте солнцезащитный крем — ну что вам стоит? Моя опухоль — результат небрежности на протяжении четверти века. Когда ты молод, думаешь, что будешь жить вечно. Во-вторых, в нашем мире масс-медиа, где все пропорции искажены, само слово «рак» вызывает преувеличенную реакцию. Мне все время говорят: «Ах, вы прощаетесь с ролью Росомахи потому, что собрались на тот свет?» Я отвечаю, что вообще-то нет, я пока собираюсь жить и дальше, но никто не верит…

— Как вы вообще справляетесь со статусом знаменитости в эпоху социальных сетей?

— Соцсети помогают. Раньше за мной охотились папарацци, сегодня же я могу сделать селфи, и мой мобильный телефон подберется к моему лицу ближе, чем самый изобретательный фотограф. Их охота теряет смысл. Я стал спокойнее выходить на улицу, начал общаться с незнакомцами и перестал бояться этого контакта. И пишу твиты регулярно — о благотворительности, о фильмах, о еде… Поначалу нервничал: это отношения, которые стоит только начать, потом уже не выпутаешься. Но оказалось, что все вполне необременительно. Да еще и полезно.

Мой друг-продюсер выложил в сеть 52 варианта постера своего фильма, попросив кликнуть на тот, который нравится больше: 98% выбрали один из них, и у них оказался готовый постер. А могли бы пару миллионов долларов на это убить. 

— В Берлине [на кинофестивале] вас застали на велосипеде. Вы что, правда, после премьеры сразу на велосипед вскочили? С собой из-за океана привезли?

— Нет, я здешний арендовал. Свои велосипеды с собой повсюду возят всякие кинозвезды. Настоящие, не пенсионеры вроде меня. Я так устроен, вижу велосипед — сразу сажусь на него. А в Берлине это привычный транспорт, и почему бы нет?