Из Германии в сибирскую деревню переселилась многодетная семья. И через два месяца сбежала обратно

В декабре 2016 года «Московский комсомолец» опубликовал историю немецкой семьи Мартенс — Евгений (Ойген) и Луиза Мартенс вместе с десятью детьми переехали в Россию, спасаясь от обязательных школьных уроков по сексуальному воспитанию. Семья осела в деревне Кыштовка Новосибирской области и, казалось, хотела остаться в России надолго, но в феврале 2017 года — проведя в Сибири чуть больше двух месяцев — неожиданно вернулась в Германию.

Семья Мартенс переехала в Россию в конце 2016 года. Как писали в декабре, Евгений (настоящее имя — Ойген) Мартенс родился в Омской области и вместе с родителями уехал в Германию в середине 1990-х. Там Ойген женился и обзавелся десятью детьми. По словам Евгения, покинуть Германию его семья решила из-за введенных в школах обязательных уроках сексуального воспитания. По версии «МК», одна из дочерей Мартенса, 10-летняя Мелитта, отказалась ходить на занятия, родители тоже были против этих уроков. За прогулы ребенка главе семьи выписали штраф в 150 евро, а когда Ойген отказался его платить, родителей приговорили к одному дню тюрьмы.

В российской прессе Мартенсов назвали «секс-беженцами». Что именно преподавали в школе Мелитты на уроках сексуального просвещения, российским изданиям выяснить не удалось. Также неизвестно, было ли противодействие родителей школьным стандартам продиктовано соображениями религии: со ссылкой на сибирских соседей СМИ писали, что когда-то Мартенсы были баптистами, но в последние годы «не принадлежали ни к одной из церквей». Так или иначе, семья решила перебраться в российскую глубинку и выбрала деревню Кыштовка.

В Новосибирской области Мартенсам выделили дом. Это была изба без водопровода и центрального отопления. По описанию местных жителей, дом мало подходил для проживания, особенно для семьи с десятью детьми разного возраста. «После благополучной Германии наше село с пустующими, разваливающимися домами стало для них шоком, — цитирует „МК“ одного из жителей Кыштовки. — У нас ведь нет ни коммуникаций, ни культбыта, ни дорог. Туалет на улице, за водой надо ходить с ведрами к колонке, баня — у соседей. Детям пришлось спать на матрасах, которые были расстелены прямо на полу». По информации сибирского издания VN.ru, областные власти выделили семье единовременное пособие по программе «добровольного переселения соотечественников» — 150 тысяч рублей, из расчета по 15 тысяч на каждого ребенка.

Евгений Мартенс надеялся отремонтировать дом и заняться фермерством. В декабре он говорил, что семью не пугают ни бытовые трудности, ни 40-градусные морозы. По рассказам местных жителей, глава немецкой семьи даже решил купить трактор и «развивать район». Вскоре, однако, выяснилось, что арендовать землю не так-то просто, летний сезон в Сибири короткий, а кредиты банки выдают под 25 процентов. Открыть столярное производство (в Германии Евгений работал столяром) тоже не получилось: Кыштовка расположена среди болот, в 160 километрах от ближайшей железнодорожной станции.

Жители Кыштовки отнеслись к приезжим тепло. По словам главного редактора местной газеты Ростислава Алиева, селяне организовали сбор необходимых вещей, приносили Мартенсам соленья и мясо диких животных. В то же время, Алиев рассказал, что мимо дома приезжих немцев часто ходили пьяные подростки и «кричали нацистские приветствия, чтобы их оскорбить». По мнению журналиста, это обстоятельство в сочетании с бытовыми трудностями могло ускорить отъезд Мартенсов из Сибири.

В конце февраля Мартенсы неожиданно покинули Кыштовку и уехали. По информации VN.ru, которое первым рассказало об их отъезде, в середине месяца Евгений Мартенс отправился на родину, чтобы перевезти в Россию контейнер с вещами. Он должен был отсутствовать несколько недель, но вскоре вернулся и 24 февраля вывез семью в Новосибирск. Оттуда Мартенсы вылетели в Германию. Эти сведения «МК» подтвердил Ростислав Алиев, по словам которого «это был не отъезд, а бегство». «Очень неожиданный конец у всей этой истории, — признается Ростислав Алиев. — У меня осталась не обида, не досада, а недоумение».