Девяностые без кавычек Александр Горбачев — о «Грибах» и Луне, самых ярких музыкальных прорывах года

В пятницу, 9 декабря, в Москве впервые выступит украинская хип-хоп-группа «Грибы». Хотя «Грибы» заявили о себе только в апреле, их альбом, изданный в середине ноября, поставил рекорд по скорости распространения во «ВКонтакте», а билеты в зал на три с лишним тысячи человек были раскуплены за несколько дней до концерта — событие почти беспрецедентное даже для русского рэпа. Вместе с коллегой по киевскому объединению Kruzheva Music, певицей Луной, «Грибы» — самое яркое и громкое, что случилось в русскоязычной музыке в 2016 году. Редактор «Медузы» Александр Горбачев объясняет, чем интересно это явление и как его понимать.

«Порой я не могу понять, что вам мешает танцевать: / Нормальный свет, приличный звук, и диск-жокей не слишком глуп. / „Вот только слишком тараторит!“ / Ну с этим-то никто не спорит, / Но у него так много дел, / К тому же это не предел».

Так читал житель Куйбышева Александр Астров в первой, как принято считать, хип-хоп-записи на русском языке — бодрой двадцатиминутке «Рэп» группы «Час пик», записанной в 1984 году. Но вообще-то так могла бы читать и группа «Грибы». Первое, на что обращаешь внимание в их сочинениях, если брать звук, а не картинку (безупречные клипы, подобно дизайнеру Рубчинскому эстетизирующие недружелюбную культуру спальных районов и их обитателей, — отдельный разговор), — это именно нулевая степень песенного письма. «Дом на колесах», первый альбом «Грибов», уже официально признанный самой популярной музыкальной записью в истории «ВКонтакте», — это музыка о музыке; он почти полностью посвящен тому, как ансамбль «Грибы» умеет хорошо заводить свою аудиторию. 

Три слова, которые здесь чаще всего произносят, — это «бас», «качать» и собственно «грибы» (и как имя собственное, и как форма жизни); основной предмет повествования — приключения низких частот в человеческих телах. В своих визуальных воплощениях «Грибы» как будто напоминают бандитов — но банда эта на манер мультяшек из Gorillaz: несмотря на то что один из самых популярных треков группы именуется «Копы», столкновения с реальностью за пределами танцпола здесь происходят только в формате сценки «Коп увидел наши злые рожи: „Парни, автограф можно?“». Лучше всего нахрапистую буквальность «Дома на колесах» передает, пожалуй, трек «Минимал», самая ударная часть которого состоит из диалога: «Ну как вам?» — «Ну ничё так». Это музыка, изъясняющаяся прежде всего в повелительном наклонении: бери грибы; а ну-ка, снимай купальник; танцуй и повинуйся.

Сокрушительный триумф «Грибов» (а это, конечно, триумф — поди припомни других рэперов, за восемь месяцев прошедших путь от отсутствия на радарах до солдаута на одной из самых больших московских площадок) знаменует собой очередной этап экспансии хип-хопа в смежные жанры. Этот процесс уже давно и плодотворно происходит в США, на родине рэпа, где он потихоньку поглощает в себя практически все остальные виды популярной музыки — кое-как держится разве что кантри. Закономерным образом идет он и в России. Для нового поколения публики рэперы уже успешно заменили собой эстрадных звезд — см. Тимати, LʼOne и прочих артистов лейбла Black Star, а также в известной степени Басту. Постаревший и поскучневший русский рок тоже явно сдал хип-хопу борьбу за молодую аудиторию: в рэпе больше и электрической энергии (в том числе и чисто гитарного толка — см. Нойза МС или группу Anacondaz), и литературного веса, той самой поэтической правды, за которую здесь привыкли отвечать люди с гитарами (см. хотя бы Оксимирона). 

«Грибы» с их прямой бочкой и цифровым грувом, требующим простых движений, — это аннексия еще одной территории: танцевальной музыки. Тут стоит напомнить, что в рейтингах продаж музыки в России всегда хорошо себя чувствовали люди вроде Армина Ван Бюрена, Пола ван Дайка и Дэвида Гетты, — это не к тому, что «Грибы» на них стилистически похожи, они просто верно поймали волну. Собственно, убедиться в этом легко и эмпирически — загляните в телефон своего соседа в метро, роющегося в списке треков, или прислушайтесь к тому, что играет из соседних машин в пробке. Велика вероятность, что (если эти люди еще не перешли на хип-хоп) оттуда зудит что-то, требующее хороших басов и стробоскопов. Нельзя сказать, что «Грибы» пришли на эту поляну первыми — ее же окучивает талантливый человек из Новочебоксарска по имени ATL, но у того все-таки слишком много сюрреалистической литературы. Преимущество «Грибов» именно в том, что их музыка сугубо функциональна: танцпол трут новые педальки четкие — вот и все, и этого достаточно. Кстати, еще один самый заметный прорыв в российском хип-хопе 2016-го — артист Пика и его боевик «Патимейкер» — о том же: да и похрен, дискотека, дискотека, дискоте-е-е-ка. 

«Грибы» четко следуют политике непрозрачности — группа не дает интервью и не рассказывает о себе, — поэтому о подоплеке и авторах происходящего остается догадываться. Самая распространенная и красивая версия гласит, что придумал все это Юрий Бардаш — мозг и сердце объединения «Кружева», до того занимавшийся группами Quest Pistols и «Нервы» (Бардаш действительно участвует в группе, но точно ли он играет в ней главную роль и, например, пишет песни, неясно). Красивая — потому что так в истории русского (хорошо, русскоязычного) рэпа появляется неожиданная и яркая рифма: в ней уже был уроженец Донбасса (Бардаш родом из Алчевска), начинавший как танцор брейк-данса, который приехал в столицу, посмотрел, попробовал и в конце концов радикально изменил путь развития жанра. 

Того, первого, донбасского музыканта звали Влад Валов; он основал важнейшую хип-хоп-группу 90-х Bad Balance и писал песни для Децла, когда тот открыл русский рэп миллионам подростков, — но на этом месте параллели заканчиваются. Валов работал на продюсера Толмацкого — Бардаш последовательно контролирует свое производство (это хорошо видно, например, по старому интервью продюсера); Валов всячески заявлял себя как демиурга — Бардаш предпочитает скрываться и таить. Так или иначе, в том, что — по старому выражению Сергея Шнурова — время схватил за яйца человек, в свое время перенесший на большую эстраду шлягер Николая Воронова «Белая стрекоза любви» и разглядевший коммерческий потенциал в авторе песни «Кофе — мой друг», несомненно, есть своя логика. «Кружева» в каком-то смысле всю дорогу занимались поиском интимных мест эпохи — и наконец нащупали.

Красоты истории Юрия Бардаша добавляет и то обстоятельство, что второй самый яркий феномен русскоязычной поп-музыки в 2016 году — певица Луна. Мало того что она тоже прописана на «Кружевах», так еще и приходится участнику «Грибов» женой. 26-летняя уроженка Германской Демократической Республики Кристина Бардаш, которая и есть Луна, исполняет романтическую поп-музыку про любовь, печаль и транспортные средства, совсем непохожую на ломовой хип-хоп супруга, — но между ней и «Грибами» есть связи не только родственные, но и типологические. 

И те, и другая явились без предупреждения и без раскачки: успех Луны пока не настолько громкий, но и она уже собирает в Москве тысячные залы, что для человека, о котором еще зимой почти никто в России не знал, огромное достижение. У обоих похожий музыкальный анамнез: базовым материалом для большинства песен «Грибов» и Луны является хаус в его более-менее классическом клубно-ресторанном варианте; в некотором роде они возвращают жанру исходные запал и грув, потрепанные обществом потребления. И те, и другая делают песни, идеально заточенные под эпоху соцсетей: в клипах «Грибов» каждый кадр вирусный, а каждая строчка просится в какой-нибудь мем; цитаты из Луны органично поместятся в подписи под фотографиями в инстаграмах девушек, любящих хорошо выглядящую еду и многоточия. И те, и другая существуют принципиально вне пространства политического — дух времени тут не пришьешь, как ни старайся.

У них даже интонации по-своему похожие: основной вокальный модус «Грибов» — читка, в которой столько же показной бодрости, сколько странной энергичной монотонности; голос как будто подстраивается под неумолимый бас-барабан. У Луны тоже есть своя особая отстраненность, роднящая ее отчасти с лучшими американскими представителями жанра «девушка и синтезатор» вроде Chairlift. Бардаш поет о любви и разлуке как бы немного со стороны, почти без надрыва; в ее песнях есть некая эмоциональная универсальность, дающая возможность как порыдать, так и повеселиться; недаром рефрен одной из лучших ее вещей гласит «грустный дэнс мы будем танцевать» — печаль здесь становится материалом для вечеринки.

Главное же, что объединяет Луну и «Грибы», — это какое-то бесконечно открытое отношение к источникам и прошлому. «Дом на колесах» очевидно отсылает к самым ранним временам хип-хопа — в том числе на русском языке; в «Грибах» куда больше от «Кар-мэн» или «СТДК», чем от условного Канье Уэста. Две пластинки Луны — длинную и короткую — только ленивый не сравнил с «Гостями из будущего», Линдой и Анжеликой Варум времен «Зимней вишни». Не сказать что возвращение к 90-м — это какой-то особенно новый тренд: в конце концов, еще в тучных 2000-х в Москве пользовались популярностью вечеринки вроде «Ruski Bit», на которых могла, например, звучать группа «Руки вверх!». Мода на 90-е акцентированно возрождалась столько раз, что уже перестала быть ностальгической, — в этом, собственно, и дело: «Грибы» и Луна отказываются от условностей, кавычек и подмигиваний, которыми было до поры свойственно обставлять соответствующие цитаты и отсылки. Здесь нет игры и демонстративного постмодернизма вроде «ну мы-то с вами знаем»; вместо этого — живая жизнь и завидная буквальность: «да, мы такие и есть». Как раз это может вызвать (и вызывает) понятные возражения в российском хип-хоп-сообществе: «Грибы» сдают назад в жанре, который движется вперед куда активнее, чем любая другая музыка на русском языке; вместо того чтобы повышать планку, как это здесь принято, «Грибы», пританцовывая, проходят под ней на полусогнутых.

В том, что русскоязычная эстрада может быть современной и интересной, всех (кто готов был в это поверить) уже успел убедить Иван Дорн — но он все-таки эстет и в хорошем смысле сноб. У «Грибов» и Луны другой сюжет — про то, что русскоязычная эстрада может быть нелепой, прямолинейной, по-школьному искренней, по-подростковому дурашливой, по-кавээновски смешной — и это нормально, так и надо, и в этом и есть любовь, секс и далее со всеми остановками. Бардаши и их команда не борются со стигмой вокруг понятия «попса» — они просто ее игнорируют и потому побеждают. Вместо рефлексии над собственным культурным прошлым здесь имеет место упоение им: «Грибы» и Луна окончательно примиряют нас с 90-ми, потому что отказываются воспринимать их как миф.

А что касается пространства политического и духа времени — в принципе, главным общественным достижением «Грибов» и Луны можно считать то, что в тексте о киевских музыкантах, завоевавших Москву, ни разу не приходится упоминать современные отношения между Украиной и Россией.