Алексей Гаскаров выходит из колонии. Видео «Медузы» Фигурант «болотного дела» рассказал о том, как он сидел и что будет делать на свободе
Алексей Гаскаров был приговорен к трем с половиной годам колонии общего режима за участие в «массовых беспорядках» на Болотной площади и применение насилия к полицейскому. Срок он отбыл полностью, прошения Гаскарова об УДО были отклонены. Корреспондент «Медузы» 27 октября встретил освободившегося Гаскарова у ворот колонии номер 7 в Тульской области.
Речь Алексея Гаскарова
Нет такого, что я три с половиной года сидел, не знал, что на воле происходит, не было никакой связи и так далее.
Конечно, много моих подельников освобождались и я представлял себе, как это происходит. Нормально все.
Была какая-то внутренняя задача отсидеть срок так, чтобы сохранить связь с реальностью и здоровье. Я надеюсь, что это получилось. Рад всех видеть. Всем большое спасибо — тем, кто поддерживал, помогал. Мне сидеть было гораздо проще, чем любому среднестатистическому россиянину.
Все эти тюрьмы и репрессии — не та штука, которая работает и может напугать людей на нашей волне. Да, неприятно. Нельзя сказать, что три с половиной года — это такое развлечение, посидел, вышел и все нормально. Естественно, это потеря. Плохо, что на родственников легла такая нагрузка, что можно было гораздо больше всего сделать на воле. Но не думаю, что в тех обстоятельствах, которые сложились, от нас что-то зависело и можно было что-то изменить. Было суждено этому случиться. Как я говорил в суде, если наш путь в России лежит через тюрьмы, никуда от этого не деться.
Наверное, какие-то иллюзии кто-то испытывает, что репрессиями они могут что-то изменить. Да, нас посадили, но это же тоже сигнал определенный, что страна не готова меняться. И был соответствующий ответ. Кто-то стал уезжать. Меньше стало энергии какой-то внутри. И мы увидели кризис, угасание, какие-то конфликты. У меня была возможность, я читал какую-то прессу. Пишут, что двадцать два месяца у людей зарплата не растет, еще что-то. Все это началось со времен, когда начали разгонять Болотную площадь.
В личном плане, конечно, все, кто сидел, многое потеряли. Но если это сопоставлять с общественными интересами, кто-то должен был, видимо, это сделать. Кому-то выпала такая «удача». У меня нет большого разочарования. Я всегда знал, что так может быть. Так случилось. Хорошо, что все закончилось. Нет ощущения, что я вышел и чего-то боялся, хотел бы куда-то уехать. Нет такого. Примерно все понятно, риски понятны. Все, что происходит, более или менее ясно.
Я не думаю, что есть какая-то другая альтернатива. И что тот путь, те ценности, которые были заявлены на Болотной, могут быть оставлены. Все-таки в современном мире, если общество не отказывается от стремления к счастью, к благосостоянию, оно не может выбрать другой путь кроме того, который основан на свободе и демократических ценностях. Собственно, ради чего мы там все и собирались.
Да, сейчас сложные времена, где-то, может быть, нужно подождать. Но я не думаю, что путем запугивания, путем посадок людей в тюрьму можно повлиять как-то на этот вектор. Да, тяжело, но так было всегда и везде. Я, пока сидел, прочитал сто книг каких-то разных, в том числе исторических. Так всегда было. Люди сотни лет боролись с колониализмом. Все это проходили, просто мы тоже в этой стадии находимся.
Я хотел бы своим настроем сказать всем, что, ребята, не надо ничего бояться. По возможности делайте что-то и, может быть, эти небольшие инициативы, эти ручейки, рано или поздно сольются в реку, которая уже выведет нас на правильный путь. Не надо бояться. Все нормально. Тюрьма — это не крест на жизни. Видите, как она выглядит, даже башня есть. Естественно, когда выходишь, сидел все равно, так или иначе, скованно получается разговаривать, если потом будет возможность и кому-то будет интересно, смогу что-нибудь рассказать.
Вопрос журналиста: как здоровье?
Нормально, я вообще сейчас чувствую себя лучше, чем [раньше] на воле. Потому что не было времени собой заниматься. Я не говорю, что там суперклассно как-то, все-таки тюрьма и там не должно быть хорошо. Но я старался вести себя так, чтобы то, чего они хотели добиться, у них не получилось. И я надеюсь, что все будет нормально.
Вопрос журналиста: что сделаете сегодня, в первый день на свободе?
Буду разговаривать с вами, с людьми, кто приехал. Надо понимать, что там важно было не замыкаться. Чтобы не получилось, что я в тюрьме, у меня какая-то своя жизнь, а у вас своя жизнь, и вот я сейчас вышел и мне надо пойти, походить по лесу. Нормально все. Буду делать то, что всегда делал. Конечно, это было тяжело находиться столько времени вдали от близких людей и хотело бы с ними время провести. А так, особо никаких планов нет.