«Нельзя давать возможность так себя унижать» Директор Института психологии имени Выготского — о массовом увольнении сотрудников из РГГУ

В четверг, 15 сентября, из Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) уволились 12 преподавателей, все — сотрудники Института психологии им. Выготского. Некоторые специалисты планируют написать заявление в ближайшем будущем. Все ушедшие сотрудники недовольны политикой нового руководства вуза, который в марте 2016 года возглавил Евгений Ивахненко (близкий сторонникам бывшего ректора Ефима Пивовара; многие преподаватели считают, что Пивовар узурпировал власть в университете). Директор Института психологии им. Выготского Елена Кравцова рассказала «Медузе» о причинах ухода из РГГУ, унижении со стороны руководства и желании сохранить коллектив.

Довольно трудно подсчитать, [сколько именно сотрудников уволились]. За вчерашний день было подано 12 заявлений, еще раньше уходили люди, сегодня тоже кто-то собирался писать заявление. Мне звонили коллеги, которые сейчас находятся не в Москве, и говорили, что собираются подавать заявление в понедельник. Точного количества уволившихся я назвать не могу.

Решение об увольнении не было только моим или, наоборот, коллективным. Его спонтанно приняли несколько людей, которые организовывали и поддерживали работу института. Одновременно они пришли к выводу, что находиться в стенах РГГУ невозможно. 

Мы попытались создать некоторую систему подготовки психологов, которая пользовалась большим спросом со стороны студентов; институт обладал достаточно высоким рейтингом как у нас, так и за рубежом. Два или три года назад Российское психологическое общество составило рейтинг всех институтов и факультетов психологии России. Были названы девять лучших вузов среди 80-ти, и мы занимали в этом списке второе место. У нас было особое соотношение теоретических и практических дисциплин, много времени отводилось внеаудиторной работе. В институте разработаны уникальные программы — не только высшего образования, а даже для детей с дошкольного возраста, для их семей. Но наш ректор [Евгений Ивахненко] говорит, что качество образования его мало волнует и ссылается при этом на каких-то чиновников министерства. Доказывать ему что-то тут абсолютно бессмысленно.

В РГГУ — по словам ректора, в силу нехватки финансовых ресурсов — все это было уничтожено. Все это уничтожалось планомерно и достаточно долго. Некоторое время я и мои коллеги терпели, потом ректор стал вмешиваться в кадровую политику института. Неугодных людей, которые ему не нравились, и смысла существования которых — так он говорил — не видел, начали убирать через мою голову, не обращая внимания на мнение совета института. 

Во многом последней каплей стало то, что ректор не утвердил совет института — в него по положению я ввела всех людей, которые занимают административные должности, заведуют кафедрами, и вообще активных сотрудников, отвечающих за политику института. Впервые у нас совет института утверждается ректором университета. И вот на служебной записке, которую нас обязали подать, он написал: «Не утверждается». Тем самым лишив институт какой-то возможности что-то решить самому. У нас по этому году правила вычисления нагрузки менялись много раз, у нас до сих пор не определена нагрузка ни преподавателей, ни института. Учебный год начался, но огромное количество преподавателей просто не стоят в расписании, они не смогли начать свои занятия. И я не очень понимаю, как они смогут уложить курс в отведенные 17 недель первого семестра. 

Все это аргументируется разными вещами — что психологи плохие, сами виноваты и так далее. У меня создалось впечатление, что ректор пытался меня уволить, но у него не очень получилось. Он просил, чтобы я уволилась сама, но коллеги уговорили меня этого не делать, я долгое время терпела, но сейчас просто не вижу возможности продолжать там работать. Делать свою работу хорошо в таких условиях я не могу. Мы словно в осадном положении, это хуже, чем в тылу врага. Так невозможно, и коллеги, с которыми мы вместе спонтанно решили подать заявление, пришли примерно к такому же выводу.

Мы не очень хотели это делать сейчас, думали подготовить какой-то плацдарм. Вы понимаете, нам некуда идти, мы все уходим в никуда. И на некоторых людях висят кредиты. Но нельзя давать возможность так себя унижать. Как сказал один из наших профессоров: «Я не хочу, чтобы люди видели, что со мной можно так поступать, как со мной поступили в РГГУ».

[Попытки общения с руководством] были неоднократно, много раз. Были встречи, которые кончались ничем. Мне ректор довольно хвастливо рассказывал, что один из старейших преподавателей университета — не нашего факультета и не нашей специальности — три или четыре раза выбегал из его кабинета, но потом возвращался. Это, к сожалению, стиль университета. У меня были и такие истории, и вполне конструктивные, поэтому я долго ждала и думала — вдруг что-то изменится. Но нет. Когда на 15 сентября нет штатного расписания Института психологии, нет преподавателей, которые ведут основные базовые предметы, — о чем можно говорить? 

Со студентами я еще не собиралась. Меня сейчас будут обвинять во всех грехах. Пресс-служба РГГУ уже сказала, что я всех призывала к забастовке. Хотя в моем лексиконе даже слова такого нет. Это полная ерунда, все мои преподаватели скажут, что никогда такого не было. Так вот, с нынешними студентами я еще не встречалась, говорят, они переживают. Мне их очень жалко. Единственное, когда ко мне начали приходить студенты, которые со мной пишут дипломную или магистерскую работу, я им говорила, что может случиться такая ситуация и я уйду. И что есть два выхода: либо мы будем придумывать, как продолжать работать и потом защищаться, либо оставаться у преподавателей, которые не увольняются. 

Мы договорились с моими коллегами, что найдем какое-то помещение, и тех, кто хочет нас слушать, будем учить. Но студентам нельзя показывать, что над людьми можно издеваться; что преподаватель — это такой человек, которого ректор или проректор может унижать. Мне звонил один преподаватель после собрания, которое проводил лично ректор, и сказал: «Елена Евгеньевна, я не буду даже произносить те слова, которые он употреблял в ваш адрес». Как можно там работать? Они обсуждали меня на ученом совете — и это был разбор как в 1937 году. Персональное дело Елены Кравцовой, которое они хотели [запустить], когда еще думали, что просто уберут меня с работы. 

Сейчас принципиальная вещь — мы очень хотим сохраниться как коллектив. Может быть, устроиться на временную работу, а потом, если получится, продолжить то, что мы делали. Могу сказать еще одну вещь, которая для меня очень важна. Одна американская профессор ездила по всему миру и смотрела все, что есть про Выготского. Приехала к нам и сказала: я читала Выготского, я читала о Выготском, а здесь я увидела Выготского. И для меня это очень ценно — тем более, это понял человек из другой культуры. И мне важно это сохранить. Но я понимаю, что мы сохранимся через наших бывших студентов, они уже состоялись, и за это им большое спасибо.

* * *

Пресс-служба РГГУ 16 сентября обвинила Институт психологии им. Выготского в том, что он ведет себя как независимая административная единица, которая считает своим работодателем не ректора, а директора. Кроме того, в пресс-службе заявили, что сотрудники института «призывали к забастовке» из-за несогласия с политикой руководства РГГУ. 16 сентября с заявлением о конфликте выступило и министерство образования России — ведомство собирается проверить ситуацию с увольнением преподавателей Института психологии.