Обновление памяти В литовском Молетае прошла масштабная акция памяти жертв холокоста. Репортаж «Медузы»

29 августа тысячи людей собрались в литовском городке Молетай, чтобы почтить память местных евреев, убитых во время холокоста, — ровно 75 лет назад здесь была истреблена вся община, около двух тысяч взрослых и детей. Таких мест в Литве много, но, судя по всему, именно Молетай станет символом нового отношения литовского общества к опыту холокоста. Журналист «Медузы» Александр Борзенко побывал на марше памяти и поговорил с его участниками — в том числе с теми, кто видел, как евреев Молетая вели на расстрел. 

Марш памяти жертв холокоста, вероятно, самое масштабное событие, которое видел Молетай, городок с населением в 6 тысяч человек, за последние несколько десятков лет. К трем часам дня 29 августа сюда приехало несколько автобусов из Вильнюса и десятки машин со всей Литвы. Напротив сквера в центре города установили небольшую сцену, пространство перед ней быстро заполнилось людьми. Марш памяти организовал с помощью местных властей и Еврейской общины Литвы фонд Malat Memory Foundation, основанный родственниками погибших в Молетае евреев. После выступлений официальных лиц — мэра города, представителей фонда, посла Израиля в Литве и других — участники прошли к месту расстрела той же дорогой, которой 75 лет назад туда вели местных евреев. Там открыли новый памятник — взамен небольшой таблички, которую установили еще в советское время. 

Свидетели

Перед митингом неподалеку от сцены на скамейке в сквере сидит пожилая женщина в нарядном черном жакете с белым узором. Веронике 88 лет. «Мама была [в городе] в тот день и видела, как вели евреев [на расстрел]. Ей было 13 лет», — говорит ее дочь Лайма, которая сидит рядом. 

Немцы вошли в Молетай 26 июня 1941 года. Как сообщает историческая справка на сайте Malat Memory Foundation, незадолго до этого власть в городе захватили литовские националисты — они арестовали сторонников советской власти и в особенности охотились за евреями. 

Вероника сначала молчит, но после наводящих вопросов дочери («Мам, помнишь, ты рассказывала?») начинает вспоминать. Она говорит короткими фразами, описывает небольшие отдельные сцены, с трудом подбирая русские слова. «Гнали. С автоматами. Шли молодые люди. И детей на руках несли. Старики. Мы долго не смотрели. Отец сказал: „Скорей, идем отсюда“».

Вероника снова долго молчит. «Трудно рассказывать», — признается она. Потом начинает вспоминать знакомых молетайских евреев. Старушку-аптекаршу, которая перед тем, как ее увели, говорила отцу Вероники, чтобы тот взял себе их вещи, если они не вернутся. Доктора Бергуца, который лечил ее от менингита. «Он спас мне жизнь. После пункции я проснулась, а он стоит — высокий, красивый, с темными волосами — и спрашивает, как я себя чувствую».

Пожилая староверка Ефросинья показывает на ряд маленьких магазинов и кафе из красного кирпича, которые, должно быть, еще никогда не принимали столько посетителей за один день: «Здесь был очень хороший [еврейский] магазин, все продавали — мясо, хлеб». Потом она поворачивается в другую сторону и машет рукой куда-то за сцену: «А здесь везде стояли жидовские дома». 

И Ефросинья, и Вероника вспоминают семью местных литовцев, которых через поколения преследуют несчастья и осуждение соседей. Об их деде рассказывали: после того как евреев расстреляли, он ходил и складывал их тела ровными рядами, чтобы удобнее было закапывать. И забрал много еврейского золота. «Немцы не стреляли, стреляли только литовцы. И это самое страшное», — говорит Вероника и надолго замолкает. 

Хранители памяти

После выступлений мэра Молетая и посла Израиля в Литве на сцену поднимается человек, которого встречают долгими аплодисментами. Это Цви Критцер, израильский футбольный агент. Вся его родня из Молетая. Здесь погибли тридцать его родственников. Начиная с 60-х годов в последнее воскресенье лета он ездил из Вильнюса вместе с родными на небольшом автобусе к месту расстрела. Полтора года назад Критцер решил снять документальный фильм о евреях Молетая. Приехал на место расстрела и обнаружил, что оно находится в запустении (участники марша говорят, что там обычно собирались «компании с алкоголем»). Вскоре украли даже небольшую мемориальную доску, стоявшую с советского времени. 

Критцер взялся восстановить памятник. Позже у него возникла идея провести шествие — собрать родственников местных евреев из разных стран и пройти всем вместе до места расстрела. Со сцены он сказал, что не ждал, что в результате к этому шествию присоединится столько людей разных национальностей. 

Когда Критцер взялся за организацию шествия, он столкнулся с литовской бюрократией и позвонил одному из самых известных выходцев из Молетая — драматургу Марюсу Ивашкявичюсу.

Ивашкявичюсу 43 года, он один из самых известных писателей в стране. Еще три года назад он практически ничего не знал о том, что случилось 29 августа 1941 года. Слышал, что убили сколько-то евреев, но о масштабах не знал и не особенно об этом задумывался. Сейчас он говорит, что это общая беда литовцев — они знают о холокосте, но не хотят до конца осознавать, что произошло. Перед шествием он опубликовал статью, в которой призывал присоединиться к маршу памяти именно литовцев — и перестать относиться к холокосту так, как будто это только еврейская трагедия. «Вопрос только один, — писал Ивашкявичюс. — Наши евреи снова пойдут одни — или на этот раз мы будем вместе с ними». 

В этом году тема холокоста в Литве вообще обсуждается активнее, чем раньше. Дискуссии способствовала еще и вышедшая в январе книга Руты Ванагайте «Наши», описывающая роль литовцев в убийстве евреев, — многие возмущались, что их пытаются обвинить в преступлениях, совершенных предыдущими поколениями. 

Дорога к пустырю

Шествие тронулось в путь в четыре часа дня. Впереди шли родственники тех, кто погиб в Молетае; некоторые надели значки с надписью «Я молетаец». Шли люди с большими портретами — литовцев, которые спасали евреев, и евреев, которых спасли литовцы. Шли приехавшие в Литву из ЮАР, Америки, Израиля — те, чьи предки успели эмигрировать из города до того, как туда вошли немцы. Шли местные жители, многие из которых, судя по обрывкам разговоров, вообще не знали о том, что в городе когда-то жили евреи. Над шествием летали квадрокоптеры — его транслировали по литовскому телевидению в прямом эфире. Оценить количество людей, как всегда на массовых акциях, было сложно. После шествия один из участников сказал, что главное — то, что на марше было больше двух тысяч человек: больше, чем тех, кто шел здесь на смерть 75 лет назад.

В Литве во время холокоста погибли около 200 тысяч человек — то есть примерно 90–95% всего еврейского населения страны. Таких местечек, как Молетай, где за один день убили всю общину, очень много. Есть несколько городков, где это произошло ровно в тот же день — 29 августа. Цви Критцер уверен, что подобные акции обязательно продолжатся и там: «Кровь везде одна и та же. Это трагедия литовского народа, это трагедия еврейского народа, это трагедия всех нас».