Что дала поездка Медведева в Мюнхен «Карнеги» на «Медузе»: Дмитрий Тренин — о новой программной речи российского премьера

«Медуза» продолжает совместный проект с Московским центром Карнеги. В очередной публикации директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин рассказывает, зачем и при каких обстоятельствах Дмитрий Медведев выступил с речью на Мюнхенской конференции. Российский премьер, как пишет Тренин, стал проводником идей Владимира Путина и развил идеи знаменитого выступления президента в Мюнхене в 2007 году — но был встречен со скепсисом.  

В субботу, 13 февраля, премьер-министр Дмитрий Медведев произнес на Мюнхенской конференции по безопасности речь, которую можно назвать апдейтом знаменитой речи президента Путина в 2007 году. Перед поездкой Медведев не только получил инструкции от Путина. Выступая перед членами западного внешнеполитического сообщества, он озвучил то, что сказал бы Путин, если бы счел нужным приехать на этот раз в Мюнхен.

Главный тезис медведевского выступления состоял в том, что России и Западу, оказавшимся перед вызовом со стороны террористических сил, необходимо объединиться, невзирая на любые разногласия. В противном случае возможны два варианта. Либо миром будет управлять всемирный халифат, либо мир вообще исчезнет в результате третьей мировой войны.

Речь Медведева не вызвала тех насмешек, какие выпали на долю Сергея Лаврова во время прошлогодней Мюнхенской конференции. Был эмоциональный вопрос украинской женщины-депутата по поводу создания трибунала для осуждения виновных в катастрофе рейса МН17. Медведев отреагировал на вопрос сухо и спокойно, без эмоций. Он не услышал филиппик президента Порошенко, вышедшего для участия в панельной дискуссии уже после того, как Медведев покинул зал.

В то же время реакция аудитории на призыв Путина — Медведева была в целом скептической. Практически все выступавшие осуждали не только российскую политику на Украине, но и бомбардировки российской авиацией Алеппо. Генсек НАТО Йенс Столтенберг, выступавший еще до заявления Медведева, огласил нынешний общий подход альянса к России: сдерживать РФ политическими, экономическими и военными средствами — и одновременно поддерживать диалог с ней с целью избежать прямого столкновения.

В условиях очевидного отказа Москвы сдать свои позиции в Донбассе и в Дамаске это предвещает продолжение конфронтации. Министр иностранных дел Сергей Лавров, выступавший после Медведева, был гораздо сдержаннее в ожиданиях. Сославшись на отсутствие прогресса в сотрудничестве между российскими и американскими военными в Сирии, он высказал сомнения в реалистичности только что достигнутой договоренности о прекращении военных действий в том случае, если такого прогресса не будет.

Это замечание было немедленно интерпретировано в аудитории как готовность РФ продолжать поддерживать с воздуха наступление сирийских правительственных сил. Госсекретарь США Джон Керри, напротив, взял оптимистическую ноту, назвав нынешний момент решающим для будущего Сирии и сказав, что США рассмотрят вопрос о согласовании с РФ целей для ударов авиации. Для положительного решения, однако, здесь требуется согласие Пентагона на более тесное сотрудничество с РФ, которое на сегодняшний день отсутствует.

Показательно, что премьер Медведев и госсекретарь Керри в своих выступлениях делали отсылки к событиям начала 1960-х годов — периоду, к которому восходит история Мюнхенской конференции (тогда она называлась Конференция журнала «Веркунде» (Verkunde) и собирала военных, дипломатов и политиков стран НАТО). Но если Керри обратился к 1963 году, когда президент Джон Кеннеди, выступая в Западном Берлине, заверил западных немцев и западных европейцев в солидарности и поддержке Соединенных Штатов Америки, то Медведев говорил о Карибском кризисе 1962 года, когда мир вплотную подошел к ядерной войне.

Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер поправил немецкие СМИ, расценившие слова Медведева как констатацию того, что «вторая холодная» уже началась. Медведев действительно почти дошел до такой констатации, поговорив о «первой холодной войне», а затем нарисовав перспективы «третьей мировой схватки». Но все же главный посыл его выступления — и сам смысл его командировки в Мюнхен — заключался, вероятно, в определении возможностей для сотрудничества и взаимодействия с Западом без сдачи принципиальных внешнеполитических позиций Москвы.

Если это так, то конструктивного диалога, по крайней мере в публичном пространстве, пока не получается. Западное общественное мнение отказывается рассматривать события на востоке Украины как гражданскую войну. Вместо этого оно говорит об агрессии и аннексии со стороны России. Точно так же оно отвергает тезис Медведева о том, что Сирия при Асадах была счастливой и процветающей страной. Российская операция в Сирии рассматривается не столько как война с запрещенным в РФ ИГИЛ, сколько как военное вмешательство в сирийскую войну на стороне Асада.

Не сбываются пока и надежды на то, что необходимость сотрудничества по Сирии, растущая усталость Запада от Украины и миграционный кризис заставят европейцев уже в этом году смягчить антироссийские санкции, а американцев — признать роль России как равноправного партнера на Ближнем Востоке и в остальном мире. Конфронтация с США и отчуждение от Европейского союза будут, по-видимому, в обозримой перспективе продолжаться и углубляться. Главной темой на повестке дня между Россией и Западом в области безопасности будет предотвращение военного столкновения между ними. Вряд ли президент Путин оценит результаты медведевского зондажа в Мюнхене как особенно обнадеживающие. Но, как любит говорить Владимир Путин, отрицательный результат — тоже результат.