14 дней игры в бога Биолог Илья Колмановский о том, куда зашли эксперименты с ДНК

Британское правительство узаконило процедуру вмешательства в геном человеческого эмбриона. По просьбе «Медузы» биолог Илья Колмановский рассказывает историю экспериментов над ДНК в Китае и США, а также объясняет, почему сейчас нет острой этической проблемы в связи с редактурой генома. 

Действительно, это сенсация: впервые в истории государство разрешило конкретной группе ученых из крупнейшего в стране биомедцентра Francis Crick Institute редактировать гены не в отдельных клетках, а в целых эмбрионах человека. Таким образом, ученые получили возможность узнать, насколько точно работают инструменты для такого изменения, и к каким последствиям приводит редактура — правда, лишь в пределах первых 14 дней развития; после этого эмбрионы должны быть уничтожены. 

Это историческое решение — особенно потому, что в Великобритании довольно строгие законы: за любые манипуляции с человеческими эмбрионами без разрешения минздрава — получение, любые вмешательства, хранение, передачу, имплантацию — наступает уголовная ответственность.

86 китайских эмбрионов

В Китае настолько строгих и детально прописанных запретов нет. Весной 2015 года ученые из университета Гуанчжоу сообщили о попытке изменить ген смертельного наследственного заболевания, бета-таляссемии, у 86 невостребованных эмбрионов из клиники репродуктивного здоровья. Попытка вышла так себе: некоторые эмбрионы перестали развиваться, у части появились замены в тех местах, где они не планировались (кошмар из ночного сна футуролога), и лишь у 12% произошла желательная замена и началось нормальное развитие — впрочем, их все равно вылили в раковину до истечения 14 дней, потому что подсаживать таких эмбрионов матери даже китайские законы не разрешают.

Китайская работа сопровождалась скандалом. Группа известных ученых призвала к мораторию на подобные эксперименты. По мнению критиков, метод слишком неточен, и может привести к появлению на свет тяжело больных людей, которые к тому же будут передавать свои свойства потомству. Китайцы парировали: их публикация как раз и заканчивается ровно таким обобщением («метод неточен и его надо дорабатывать»), но из него не следует, что эксперименты на ранних стадиях развития чем-то вредны: наоборот, они позволят довести этот метод до совершенства. Правда, ценой тысяч загубленных эмбрионов.

Впрочем, если уж мы печемся о правах двухнедельных эмбрионов, для них решение британского правительства — хорошая новость. Дело в том, что сегодня родители, имеющие высокий шанс передать потомству ген опасного заболевания, прибегают к методу предимплатационной генетической диагностики, разработанному 30 лет назад в Чикаго выходцами из СССР, врачами Верлинским и Кулиевым. Затевается несколько эмбрионов «в пробирке», начинается их развитие, и в первые дни из каждого забирается одна клетка для изучения. Анализ генов позволяет понять, какие эмбрионы здоровы — именно их и подсаживают матери. Остальные уничтожают; в некоторых странах разрешено уничтожать даже не больных, а лишь носителей «плохого» гена — чтобы избавить их самих от аналогичной репродуктивной мороки во взрослом возрасте. Собственно, из таких «отказников» китайские ученые, например, и взяли 86 объектов для экспериментов.

Когда метод редактуры человеческих генов у эмбрионов будет доведен до совершенства, больше не потребуется выливать в раковину «неправильных» эмбрионов, поскольку можно будет просто редактировать их перед подсадкой. Речь идет о методике, которая носит название CRISPR-Cas9; впервые она была применена девять лет назад для редактирования генов у бактерий для сквашивания молочных продуктов. Каждый раз, когда метод CRISPR-Cas9 применялся к новому объекту (сельскохозяйственным культурам, рыбам, крысам, свиньям, макакам), требовалось несколько месяцев для получения хорошего результата; биолог Александр Панчин (автор научно-популярной книги «Сумма биотехнологии») описывает быстрый прогресс этой методики, который за прошедший год дал многократное увеличение ее точности.

Частные американские эксперименты

Есть страны (например, США), где закон напрямую не регулирует работу с ранними эмбрионами; и лицензирование (соответственно, и запреты) возникает лишь при расходовании государственных денег. В Штатах работают институты, которые получают в основном частное финансирование. Например, Шухрат Миталипов в Oregon Health and Science University управляет двумя лабораториями: в той, где нет госфинансирования, он смог два года назад впервые в истории «клонировать человека», то есть пересадить чужие соматические ядра в готовые эмбриональные клетки (выкинув предварительно оттуда первоначальное ядро) и увидеть первые стадии развития клонов, а потом их уничтожить; за государственный счет так делать нельзя, поскольку нельзя разрушать эмбрионов. А в 2015 году Шухрат Миталипов начал работать в Китае, где законодательная нагрузка еще ниже. Таким образом, вероятно, что первые успешно отредактированные эмбрионы появятся именно в частных лабораториях — причем довольно скоро.

Великобритания — страна, которая старается не допускать серых зон в законодательстве по биотехнологиям, поэтому быстро приводит его в соответствие с текущей ситуацией. Так, в 2015 году парламент — впервые в мире — узаконил процедуру получения детей от трех родителей, которую разработал все тот же Шухрат Миталипов; в Великобритании около 150 семей в год смогут получать такое лечение бесплатно (эти семьи будут получать от женщин яйцеклетки, и заменять ядро в донорских яйцеклетках на ядро от основной матери, которая имеет наследственные дефекты в устройстве яйцеклетки; при этом ребенок будет получать и некоторое количество ДНК от своей второстепенной мамы). 

Новое решение британского правительства узаконивает ситуацию ровно в пределах безопасного коридора: теперь можно пробовать делать как китайцы, то есть улучшать методику на первых днях развития, причем за государственный счет. Это важно, потому что государственное финансирование — гораздо масштабнее частного, а значит прогресс пойдет быстро.

Мир отреагировал на эту новость очередной волной паники по поводу наступления века евгеники: раз мы сможем редактировать гены — значит, быстро перейдем к созданию армии Урфина Джюса. Но до этого далеко: мы не знаем генов законопослушности и низкого интеллекта. Зато знаем гены многих опасных болезней, и сможем вычистить такие гены — и остановить их распространение в популяции. Правда, есть и сложности — например, гены, определяющие незначительные особенности; такие, как тугоухость. Общественные организации глухих считают стремление дать всем людям идеальный слух как раз евгеническим подходом: некоторые глухие считают язык глухих особой культурой, которой грозит исчезновение. А еще есть гипотеза, что гены некоторых болезней калечат или убивают людей, когда они получают две копии такого гена (от обоих родителей), но могут нести некоторые преимущества, когда присутствуют лишь в виде одной копии; есть предположение, что так обстоит дело с геном идиотии Тэй-Сакс — одна копия означает высокий интеллект. Уберем из популяции ген — как знать, может быть, станут реже рождаться гении. 

Главная причина сдерживающих законов — опасения перед неточностью редактирования и неопределенностью результатов; попытка избежать ситуации, когда могут родиться жертвы неточного метода. Пока же лицензия британского минздрава дала биологам возможность для доведения метода до совершенства. Это может быть вопросом лишь нескольких лет работы. И вот тогда дискуссия зайдет на новый виток: если мы сможем с высокой точностью менять гены в человеческих эмбрионах и получать стабильное развитие, обязательно встанет вопрос об их подсадке — и к тому времени у консерваторов будет на один аргумент меньше.