Перейти к материалам
истории

«Был благодарен ей за то, что она ничем его не унижала» Фрагмент нового романа Марио Варгаса Льосы «Скромный герой»

Источник: Meduza
Фото: Staffan Löwstedt / SvD / Scanpix

В начале февраля в издательстве «Азбука-Аттикус» выходит новый роман перуанского классика Марио Варгаса Льосы «Скромный герой». Льоса — лауреат Нобелевской премии по литературе. Его новая книга, вышедшая на родном языке два года назад, возвращает читателя в гротескный мир предыдущих романов перуанца. С любезного разрешения издательства «Медуза» публикует фрагмент третьей главы «Скромного героя». Осторожно: текст содержит откровенные сцены. 

Второе письмо от паучка Фелисито Янаке получил спустя несколько дней после первого, вечером в пятницу — в этот день недели он всегда навещал Мабель. Когда восемь лет назад Фелисито снял для нее дом в районе Кастилья — недалеко от места, где раньше был старый мост, жертва Эль-Ниньо, — он навещал ее два, а то и три раза в неделю, однако с годами пламя страсти поутихло, и теперь он ограничивался пятничными визитами после работы. Ригоберто проводил с Мабель несколько часов, обычно они вместе ужинали в китайской забегаловке по соседству или в креольском ресторане в центре Лимы. Иногда Мабель сама готовила для него свое фирменное блюдо, жаркое из говядины, и Фелисито с наслаждением его поедал, запивая холодным пивом из Куско (город на юго-западе Перу).

Мабель по-прежнему была очень хороша собой. За прошедшие восемь лет она ничуть не растолстела, в полной неприкосновенности сохранила фигуру гимнастки, тонкую талию, высокую грудь и упругий округлый задок, который по-прежнему весело колыхался при ходьбе. Она была смуглая, с гладкими волосами, полными губами, очень белыми зубами, лучезарной улыбкой, а раскаты ее смеха всех вокруг заражали весельем. Для Фелисито она оставалась такой же красивой и желанной, как и в день, когда он впервые ее увидел.

Это произошло на старом стадионе в квартале Буэнос-Айрес, во время исторического матча: в тот день «Атлетико Грау», которому на протяжении тридцати лет не удавалось попасть в первую лигу, встал стеной и победил — ни больше ни меньше — саму «Альянса Лима». То, что увидел Фелисито, стрелою поразило его в самое сердце. «Да вы совсем не в себе, приятель», — рассмеялся Рыжий Виньоло, его друг, коллега и конкурент, владелец компании «Транспортес Ла-Перла-дель-Чира»; Фелисито и Рыжий вместе ходили на футбол, когда в Пьюру приезжали команды из Лимы и других департаментов. «Заглядевшись на эту брюнеточку, вы все голы пропускаете». — «А я никогда не видел ничего более прекрасного, — пробормотал Фелисито и щелкнул языком. — Она распревеликолепна!» Она сидела в нескольких метрах от приятелей в сопровождении молодого человека, который обнимал ее за плечи и время от времени гладил по волосам. Вскоре Рыжий Виньоло прошептал на ухо Ригоберто: «Да ведь я ее знаю. Вам, дружище, крупно повезло. Эта — погуливает». Фелисито вздрогнул: «Вы хотите сказать, дружище, что эта прелестница — шлюха?»

— Не совсем так, — поправил Рыжий, пихнув друга локтем в бок. — Я сказал «погуливает», а не «****ствует». Погуливать и ****ствовать — это две разные вещи, дорогой коллега. Мабель — она нечто вроде куртизанки. Только с несколькими избранными и только у себя дома. И обирает их за это до нитки, как я понимаю. Хотите, я достану номер ее телефона?

Рыжий действительно его раздобыл, и Фелисито, полумертвый от страха и стыда — потому что в отличие от своего приятеля, выпивохи и бабника с юных лет, он всегда держал себя в строгости, посвящая жизнь работе и семье, — все-таки набрал этот номер и, изрядно покружив вокруг да около, попросил красавицу со стадиона о встрече. Она назначила свидание в кафе «Балалайка» на проспекте Грау, совсем рядом со скамейками, на которых вечерами собирались подышать свежим воздухом старые сплетники из ЦРСЖ (Центра по расследованию соседской жизни). Ригоберто с Мабель долго беседовали за поздним завтраком. Он чувствовал себя неловко в обществе такой молодой, такой красивой девушки; он думал, что же будет делать, если в кафе вдруг заглянут Хертрудис или Тибурсио с Мигелито. Как представить им Мабель? А она играла с ним как кошка с мышью: «Ты уже слишком старенький и потрепанный, чтобы влюбляться в такую женщину, как я. К тому же ты такой коротышка, с тобой мне пришлось бы всегда ходить без каблуков». И она кокетничала в свое удовольствие, то склоняла улыбающееся лицо к лицу несчастного коммерсанта, то бросала искрометные взгляды, то трогала за руку или за плечо — от этих прикосновений Фелисито начинал дрожать с ног до головы. Три месяца ему пришлось выводить Мабель в город, ходить с ней в кино, угощать обедами и ужинами, сопровождать на пляж Ясила и в чичерии Катакаоса, дарить подарки — от амулетов и браслетиков до туфель и платьев, которые выбирала она сама,  — и только потом красавица позволила Фелисито ее навестить. Она жила в маленьком домике на севере города, рядом со старым кладбищем Сан-Теодоро, в квартале узких переулков, бездомных собак и песка, где скапливались все отбросы Мангачерии (один из районов Пьюры, населенный по преимуществу индейцами и метисами. Жители этого района называют себя мангачи — прим. ред.). В день, когда Мабель приняла Фелисито в свои объятия, он разрыдался во второй раз за всю свою взрослую жизнь (первый раз это случилось в день, когда умер отец).

— Почему же ты плачешь, старичок? Тебе что, не понравилось?

— Никогда в жизни я не был так счастлив, — признался Фелисито, упав на колени и целуя ее руки. — До сих пор я не знал, что такое наслаждение, клянусь тебе! Ты научила меня быть счастливым, Мабелита.

И уже совсем скоро Фелисито без всяких предисловий предложил снять для нее «малый дом», как выражаются пьюранцы, и положить месячное пособие, чтобы она могла жить спокойно, не заботясь о деньгах, в местечке получше, нежели эта трущоба с козами и ленивыми мангачами. Мабель удивилась, но твердо сказала в ответ: «Поклянись, что никогда не станешь расспрашивать о моем прошлом и за всю жизнь не устроишь мне ни одной сцены ревности». — «Клянусь, Мабель». Она подыскала домик в Кастилье, рядом со школой отцов-салезианцев Дона Боско (католическая конгрегация — прим. ред.), и обставила его на свой вкус. Фелисито подписал договор на аренду и заплатил по всем счетам, не споря о цене. Пособие он выплачивал аккуратнейшим образом, наличными, в последний день каждого месяца — так же как и всем служащим компании «Транспортес Нариуала». Фелисито всегда согласовывал с Мабель дни своих посещений. За восемь лет он ни разу не появился в домике в Кастилье без предупреждения. Ему совсем не хотелось обнаружить чужие штаны в спальне своей возлюбленной. А еще Фелисито никогда не проверял, чем занимается Мабель в остальные дни недели, когда они не встречались. Вообще-то, он предполагал, каким образом его подруга пользуется своей свободой, и был в душе благодарен за то, что она ведет себя осторожно, ничем его не унижая. Да разве мог он возражать? Мабель — молодая, веселая, она имеет право развлечься. Достаточно и того, что она позволяет себя любить такому пожилому, низкорослому и некрасивому мужчине. Фелисито было отнюдь не все равно — ничего подобного. Когда ему случалось издали увидеть Мабель, выходящую из магазина или из кино в сопровождении другого мужчины, внутри у него все переворачивалось от ревности. Иногда ему снились кошмары, в которых Мабель объявляла с самым серьезным видом: «Я выхожу замуж, и это наша последняя встреча, старичок». Если бы Фелисито мог, он взял бы ее в жены. Но он не мог. И не только из-за того, что уже был женат, — он не хотел бросать Хертрудис. Именно так поступила его мать, бездушное существо, которое он не помнил: там, в Япатере, она бросила их с отцом, когда сам Фелисито был еще грудным младенцем. Единственной женщиной, которую он любил, была Мабель. Хертрудис он никогда не любил, женился на ней вынужденно, из-за допущенной в молодости ошибки, а еще (может быть, может быть) потому, что Хертрудис с Атаманшей расставили ему ловушку. (Фелисито не хотел вспоминать об этой истории, потому что она причиняла ему боль, но она, словно заезженная пластинка, все время звучала в его голове.) Несмотря на все это, он был хорошим мужем. Своей жене и детям он дал больше, чем можно было ожидать от бедняка, каким он был в день свадьбы. Ради них он провел всю свою жизнь в рабском труде, ни разу не позволив себе отпуска. Вот в чем состояла его жизнь до знакомства с Мабель: вкалывать, вкалывать, вкалывать, днем и ночью гнуть хребет, чтобы разжиться небольшим капитальцем и исполнить свою мечту — открыть собственную транспортную контору. А эта девушка открыла ему, что соитие может быть прекрасным, ярким, чувственным. Фелисито не мог себе даже представить такого, когда — совсем не часто — ложился в постель с проституткой в каком-нибудь борделе на шоссе Сульяна или со случайной подружкой после шумной вечеринки (такое бывало, в общем, считаные разы, и эти романы длились не дольше одной ночи). Совокупления с Хертрудис всегда совершались поспешно, это была физиологическая потребность, средство снять напряжение. Они перестали спать вместе после рождения Тибурсио, и эта «передышка» продолжалась уже больше двадцати лет. Когда Рыжий Виньоло бахвалился своими походами направо и налево, Фелисито только хлопал глазами. По сравнению со своим приятелем он провел жизнь как монах.

Мабель встретила его в халатике, она была, как обычно, ласкова и говорлива. Девушка только что посмотрела очередную серию пятничной мыльной оперы и теперь пересказывала ее Фелисито, ведя его за руку в спальню. Жалюзи были уже опущены, вентилятор включен. На люстру Мабель набросила алый платок: она знала, что Фелисито нравится созерцать ее в этом красноватом полумраке. Она помогла своему любовнику раздеться и нежно подтолкнула к постели. Однако, в отличие от их предыдущих встреч — от всех предыдущих встреч! — на сей раз член Фелисито Янаке не подавал ни малейших признаков жизни. Он продолжал лежать, маленький, оробелый и сморщенный, безразличный к ласкам, которые расточали горячие пальчики Мабель.

— И что это с ним сегодня, старичок? — удивилась она, крепко сдавив вялый пенис.

— Это, наверно, потому, что мне нездоровится, — смущенно пробормотал Фелисито. — Боюсь, я где-то простудился. Весь день болела голова, а иногда еще и мурашки по телу.

— Я приготовлю тебе горяченького чая с лимоном, а потом приласкаю как следует — проверим, удастся ли нам разбудить этого соню. — Мабель соскочила с кровати и снова накинула халат. — Смотри сам не усни, старичок.

Но когда она вернулась из кухни с дымящейся чашкой чая и таблеткой панадола, Фелисито уже успел одеться. Он дожидался хозяйку в маленькой гостиной с мебелью цвета граната, под горящим изображением Сердца Христова, мрачный и ссутулившийся.

— С тобой случилось что-то посерьезнее простуды,  — сказала Мабель, пристроившись поближе к коммерсанту и внимательно его изучая. — Может, я тебе больше не нравлюсь? Может, ты влюбился в какую-нибудь пьюраночку? Фелисито покачал головой и поцеловал ей руку.

— Я люблю тебя больше всех на свете, Мабелита, — нежно заверил он. — Я никогда больше ни в кого не влюблюсь, потому что точно знаю: мне нигде не найти такой подруги, как ты.

Вздохнув, он вытащил из кармана письмо от паучка.

— Вот какое послание я получил, и это меня страшно беспокоит, — признался Фелисито, протягивая ей листок. — Я тебе доверяю, Мабель. Прочти и скажи, что ты об этом думаешь.

Мабель прочитала, потом медленно перечитала. Всегдашняя веселая улыбка исчезла с ее лица. Глаза наполнились тревогой.

— Ты должен обратиться в полицию, так ведь? — неуверенно произнесла девушка. Видно было, как она растеряна. — Это же шантаж, и тебе нужно о нем заявить, так мне кажется.

— Я уже ходил в комиссариат. Но моему делу не придали значения. По правде сказать, я не знаю, что делать, любовь моя. Сержант полиции, с которым я беседовал, сделал одно замечание, которое кажется мне справедливым. Поскольку в Пьюре теперь такой прогресс, то и преступность тоже растет. Собираются шайки мерзавцев, стригущих купоны с предпринимателей и фирм. Я уже слышал о таких делах. Но мне никогда не приходило в голову, что это может коснуться и меня. Признаюсь, меня немного потряхивает, Мабелита. Я не знаю, что делать.

Фото: Luigi Narici / AGF / REX / Vida Press

— Ты ведь не собираешься платить этим ублюдкам деньги, нет, старичок?

— Ни единого сентаво, конечно же нет. Я никому не позволю себя топтать, уж в этом ты можешь быть уверена.

А еще он добавил, что Аделаида посоветовала ему уступить шантажистам.

— Кажется, это будет первый раз, когда я не послушаюсь озарения моей старой подруги.

— Ну какой же ты наивненький, Фелисито, — рассердилась Мабель. — Пошел к колдунье за советом в таком тонком деле! Не понимаю, как только ты можешь выслушивать сказочки, которые нашептывает тебе эта пройдоха. — В моих делах она никогда не ошибалась. — Фелисито уже пожалел, что упомянул про Аделаиду, которую — он ведь знал — Мабель ненавидит. — Не волнуйся, на этот раз я не последую ее совету. Я не могу. И не хочу. Вот отчего у меня на душе немного тревожно. Мне кажется, надвигается какое-то несчастье.

Мабель совсем посерьезнела. Фелисито видел, как скривились ее красивые алые губки. Девушка медленно провела рукой по его волосам:

— Я хотела бы тебе помочь, старичок, вот только не знаю чем.

Фелисито улыбнулся в ответ. А потом поднялся, давая понять, что собирается уходить.

— Давай я оденусь и пойдем в кино. Соглашайся — тебе надо отвлечься.

— Нет, любовь моя, мне сейчас не до фильмов. В другой раз, прости. Я лучше пойду лягу. Потому что насчет простуды — это правда.

Мабель проводила его до порога и открыла дверь. И тогда Фелисито задрожал: рядом со звонком к косяку был пришпилен конверт. На этот раз он был не голубой, а белый и размером поменьше. Коммерсант сразу понял, что это такое. Неподалеку от домика Мабель мальчишки на тротуаре запускали волчки. Прежде чем открыть конверт, Фелисито подошел к ним и спросил, не при них ли его доставили. Сорванцы переглянулись и пожали плечами. Разумеется, никто ничего не видел. Фелисито вернулся в дом. Мабель страшно побледнела, в глубине ее глаз мерцали тревожные огоньки.

— Ты думаешь, это?.. — прошептала она, кривя губы. Девушка смотрела на нераспечатанный конверт в руке Фелисито с таким видом, как будто боялась, что он укусит.

Фелисито зажег свет в маленькой прихожей, Мабель повисла у него на руке, вытянув шею, чтобы читать вместе с ним. Коммерсант узнал этот крупный почерк и эти синие чернила.

«Медуза» — это вы! Уже три года мы работаем благодаря вам, и только для вас. Помогите нам прожить вместе с вами 2025 год!

Если вы находитесь не в России, оформите ежемесячный донат — а мы сделаем все, чтобы миллионы людей получали наши новости. Мы верим, что независимая информация помогает принимать правильные решения даже в самых сложных жизненных обстоятельствах. Берегите себя!