Дешайтанизация Чечни «Карнеги» на «Медузе». Алексей Малашенко — о том, как Рамзан Кадыров борется с ИГ

«Медуза» начинает совместный проект с Московским центром Карнеги. С сегодняшнего дня читайте самую интересную аналитику от авторов центра — историков, политологов, специалистов по международным отношениям — на «Медузе». Проект открывается статьей доктора исторических наук, профессора политологии Алексея Малашенко, посвященной тому, как руководитель Чеченской республики борется с «Исламским государством» (организация признана в РФ экстремистской, ее деятельность запрещена). Несмотря на жесткую риторику, Кадыров стал относиться к влиянию ИГ на обстановку в Чечне более прагматично. Он дифференцирует игиловских джихадистов, привлекает некоторых из них на свою сторону, используя уговоры и контакты с родственниками. 

Главной целью российской военной операции в Сирии официально заявлен разгром «Исламского государства». Не будем оспаривать это утверждение, хотя «Сухие» бомбят преимущественно сирийскую оппозицию. Согласимся, что главная битва разворачивается между Россией и «неохалифатом». Именно так и считает лидер Чечни Рамзан Кадыров, о котором и пойдет речь в материале.

ИГ внешний и внутренний

Важность для Кадырова «игиловского вопроса» определяется двумя обстоятельствами. Во-первых, для него борьба против ИГ — еще один повод продемонстрировать лояльность Владимиру Путину. Еще совсем недавно в разгар украинского кризиса он заявлял о готовности послать тысячи своих бойцов на Украину, которые могли бы в одночасье одержать победу и дойти до Киева.

Нечто подобное было заявлено и по поводу ИГ, для борьбы с которым Кадыров также готов направить верные ему чеченские подразделения, способные, как и в украинском случае, одержать решительную и быструю победу над исламистами. На встрече с бойцами чеченского СОБРа «Терек» глава Чечни уверенно заявил, что этот отряд может «быстро разорвать» ИГ.

В общем, Кадыров, давно поднявшийся на федеральный уровень внутренней политики России, одновременно на свой манер участвует и в ее внешней политике.

Во-вторых, для Кадырова борьба против ИГ является внутричеченской проблемой поддержания стабильности в республике и укрепления собственной власти. Игиловцы не раз угрожали России, в особенности Северному Кавказу, заявляли о готовности поднять восстание в Чечне и «освободить» ее от России, а значит, и от Кадырова. Между прочим, за его голову ИГ готово заплатить $5 миллионов. Общая же цена за приближенных к Кадырову двенадцати его соратников достигает $25 миллионов.

Сколько чеченцев симпатизируют ИГ, сколько уехало сражаться на его стороне на Ближний Восток, неизвестно. Как неизвестно наверняка и то, сколько всего мусульман — граждан России сражается на стороне экстремистов. Цифры колеблются от двух до семи тысяч. А сколько вернулось обратно? В любом случае люди, преимущественно молодежь, продолжают уезжать и возвращаться домой: кто-то — разочаровавшись в ИГ, а кто-то — рассчитывая продолжить свою борьбу в России, в том числе на Северном Кавказе и в Чечне. Счет вернувшихся на Кавказ идет на сотни. Кто знает, сколько их вернулось непосредственно в Чечню? Может, только Рамзан Кадыров?

Кадыровские уговоры

В 2014 году Кадыров сказал, что «сегодняшних боевиков нельзя вылечить, только уничтожать». Запомним это высказывание. Как запомним и другое его определение боевиков ИГ — «там одни шайтаны». Шайтан — едва ли не самое любимое определение Рамзана Кадырова для его оппонентов. В августе нынешнего года этого «титула» удостоилась южно-сахалинский судья Наталья Перченко, наложившая запрет на брошюру «Мольба к Богу» за цитирование в ней аятов из Первой суры Корана — Фатихи.

В то же время Кадыров все больше сосредотачивает свои усилия на профилактической работе. Термин «профилактика» здесь звучит вполне уместно. Что имеется в виду? Чеченский вождь встречается с родственниками тех, кто, по его данным, хотел бы уехать на Ближний Восток, с теми, кто занимается рекрутированием молодых чеченцев, наконец, с самими несостоявшимися игиловцами. Он, так сказать, проводит курс по «дешайтанизации» своих соотечественников.

При этом действует Кадыров не только, а в последнее время даже не столько с помощью угроз, а скорее уговаривая своих собеседников. Тех, кто симпатизирует ИГ, он называет «заблудшими душами», призывает их к раскаянию. Обращаясь к членам семей тех, кто уехал или планирует уехать, он постоянно напоминает об их ответственности за своих сыновей и младших братьев. Напоминание о такой ответственности не является чем-то принципиально новым. И в Чечне, и в Дагестане такой прием использовался и ранее, но делалось это в исключительно жесткой форме — дома некоторых семей, из которых близкий родственник «ушел в лес» или отправился в ИГ, подлежали уничтожению.

Эти действия чеченских властей были явным нарушением российской Конституции и справедливо подвергались критике со стороны правозащитников. Но что интересно. Во время последней поездки в Грозный я обратил внимание на то, что возивший меня по городу молодой человек не каждый раз запирал машину, а иногда даже не опускал стекла. На мое удивление он коротко ответил: «У нас теперь машины не угоняют — это позор для всего рода. Такова наша вайнахская традиция». Вижу скептические улыбки на лицах некоторых читателей. Но очевидно, что подобного мнения в Чеченской Республике придерживается не только мой попутчик.

Чеченский опыт

В конце октября в Москве была задержана группа чеченцев от 17 до 20 человек, планировавших отправиться на Ближний Восток. Молодые люди были перевезены в Грозный, где они предстали перед Кадыровым. Эту встречу показывали по федеральным телеканалам.

Кадыров не пугал, не грозил, он скорее уговаривал, пытался объяснить ошибочность их поступка. Рутинным, привычным для Кадырова аргументом было то, что «ИГ воюет против мусульман» и существует на деньги западных спецслужб. Но одно высказанное Рамзаном соображение заслуживает особого внимания: зачем вам ехать воевать непонятно за что, когда остается так много нерешенных дел в самой Чечне. В конце концов, уверен Кадыров, «нам удастся наставить их на путь истины». Наставлять же придется многих. По данным правоохранительных структур, только из Москвы на Ближний Восток уже отправились две группы чеченцев.

Правда, в самой Чечне сомневаются в достоверности информации о том, что задержанные чеченцы действительно собирались попасть на Ближний Восток из Москвы, — обычно они следуют туда через Азербайджан, а затем Турцию. С другой стороны, известно, что пути переброски боевиков в ИГ диверсифицируются, становясь все более непредсказуемыми.

Теперь вернемся к цитированным выше словам Кадырова о том, что «сегодняшних боевиков нельзя вылечить». На деле оказывается, что кое-кто из них «лечению» поддается, и власти Чечни в некоторых случаях проводят меры по адаптации бывших игиловцев, опять же с помощью их родственников.

Возможно, представленная здесь картина покажется чересчур идеалистической. Не спорю. Зато очевидно одно: Рамзан Кадыров стал относиться к влиянию ИГ на обстановку в Чечне более прагматично. Он дифференцирует игиловских джихадистов, привлекая некоторых из них на свою сторону. В каком-то смысле это напоминает то, как в свое время действовал Владимир Путин, который сумел договориться с прагматичной частью чеченских сепаратистов, прежде всего с кадыровским кланом, что стало важным шагом на пути стабилизации обстановки в республике.

Работа Кадырова по предотвращению рекрутирования мусульман в ряды ИГ может способствовать росту его авторитета среди мусульманской уммы России. Разумеется, дословно переносить чеченский опыт на остальные кавказские республики, на мусульманское Поволжье, другие российские регионы сложно. Однако работа с родными и близкими потенциальных игиловцев, а также помощь в адаптации тем, кто вернулся, заслуживает интереса. Тем более что проблема участия российских мусульман в деятельности радикальных исламистов, в том числе в военных действиях на стороне экстремистов, будь то в ИГ, Афганистане, других нестабильных регионах, продолжит сохранять актуальность еще неопределенно долгое время.

Другие тексты Московского центра Карнеги по этой теме: 

Как Россия воюет с собственными гражданами в Сирии

Почему страны СНГ не торопятся одобрить действия России в Сирии

Придется ли России открыть второй фронт против исламистов в Афганистане