«Кино меня вдохновляет больше, чем музыка» Интервью вокалиста Depeche Mode Дейва Гаана «Медузе»

23 октября выходит Angels & Ghosts — новый альбом вокалиста Depeche Mode Дейва Гаана. Это уже вторая пластинка музыканта, созданная совместно с продюсерским дуэтом Soulsavers. Angels & Ghosts не похожа на творчество DM, это альбом акустического рока и блюза, плюс ко всему вдохновленный госпелом. Журналист Михаэль Агафонов поговорил с Гааном о новой работе, а также о фотоэкспериментах его дочери, снимок которой попал на обложку Angels & Ghosts. 

— Где вы сейчас и чем заняты?

— У меня все отлично. В Нью-Йорке утро, но я уже давно на ногах. У меня сейчас сплошные репетиции: на следующей неделе играем концерты в Лос-Анджелесе.

— Мы уже знаем вас как вокалиста Depeche Mode и сольного исполнителя. Что вы думаете о себе как об участнике проекта Soulsavers?

— Хм… Вообще это все тот же парень (смеется). Для меня всегда большая честь поколдовать в студии с другими музыкантами. Soulsavers, в особенности композитор и продюсер Рич Мартин, очень талантливые ребята. Рич написал мне несколько лет назад, когда работал над альбомом The Light The Dead See. В итоге я спел на той пластинке, и с тех пор мы вместе. Самое классное в нашей работе — то, что у нас совершенно иной подход к записи, чем, скажем, у Depeche Mode. Теперь я могу выпустить на волю ту часть себя, которая уже давно рвалась наружу.

— Почему именно с Soulsavers вы записываете уже вторую пластинку? Наверняка есть и другие музыканты, которые мечтают с вами поработать.

— Не буду врать, мне правда очень везет: меня постоянно зовут писать песни и саундтреки к фильмам. Но я очень избирателен. Чаще всего мне предлагают проекты, которые так или иначе напоминают то, что я делаю в Depeche Mode. Но я же уже возглавляю лучшую группу на свете, зачем повторяться? А вот работа с Ричем — это совершенно новое поле деятельности: он играет на настоящих инструментах, у него поют госпел-исполнители, все для меня интересно и необычно.

— 
Журнал Q как-то назвал Depeche Mode «лучшей электронной группой всех времен». Было страшно выдернуть синтезатор из розетки и использовать на новой пластинке другие инструменты?

— Да не особо. Для меня инструмент — это просто инструмент: нечто, что помогает создать звук, а из звука сколотить мелодию. И я не признаю дискриминации каких-либо инструментов: если удается создать правильную атмосферу при помощи гитары — супер, работаем. А уж когда я оказываюсь в студии с другими вокалистами, особенно с госпел-братией, то вообще загораюсь и стараюсь найти новый подход к пению. Когда в музыке много «пространства», можно дать голосу разгуляться, а вокалисту же всегда интересно поэкспериментировать.

Но вообще к песням у меня подход всегда один, будь то Depeche Mode, Soulsavers или сольные работы: я слушаю мелодию, закрываю глаза, а в голове рождаются слова, которые наилучшим способом описывают то, что я слышу. Поэтому тексты и музыка для меня неразрывны. Думаю, поэтому я смотрю очень много кино: последнее время меня куда больше вдохновляют фильмы, чем музыка. Понимаю, это странно слышать от музыканта, но это факт.

— Какой фильм вас больше всего вдохновил в последнее время?

— Ох, надо вспомнить…

— Или сериал. Сериалы и кино сейчас на одном уровне. 

— Точно. Но мусора на экранах полно! Вообще, сложно найти что-то, что нравится тебе на все сто. Чаще всего меня привлекают конкретные персонажи. Я недавно смотрел новый фильм Вуди Аллена («Иррациональный человек» — прим. «Медузы»), и там Хоакин Феникс играл профессора философии. Мне этот герой очень понравился: он вроде и особого смысла в жизни не видит, весь такой безнадежный и потерянный, но и чувства юмора не теряет. Я заметил, что лучшие идеи ко мне приходят после того, как я увижу на экране вот таких сумасбродных персонажей. Или же когда рассматриваю людей на улицах Нью-Йорка. Или когда сижу в кофейне и внимательно слушаю, о чем судачат за соседним столиком.

— Тексты на новом альбоме — это такие обрывки историй? Или они все-таки основаны на личном опыте? 

— И так, и так. С одной стороны, я на этом альбоме копаюсь в себе, с другой — пытаюсь переварить то, что вижу вокруг. Ведь все, что я слышу в новостях и о чем читаю в газетах, в конечном итоге влияет на мое отношение к жизни и мое общение с близкими. Скажем так, в своих текстах я руководствуюсь личным восприятием общих тем. 

У меня сложные отношения с окружающим миром — люди, события и порядок вещей частенько вгоняют меня в ступор. Так внешние факторы превращаются в душевные терзания. И тут я уже начинаю теряться в общении с теми, кто мне дороже всего. Причем их вины в этом нет: просто мне всегда было трудно почувствовать, что я в этой жизни нахожусь на своем месте. 

Но на альбоме есть и другие песни — написанные в такие моменты, когда я чувствую себя неотъемлемой частью вселенной и полон надежд на светлое будущее. В общем, я как бы понимаю, что вот он я, я живу здесь и сейчас, но где-то в глубине души постоянно хочу убраться куда подальше. И вот именно с этим гадким ощущением я и пытаюсь разобраться при помощи музыки.

— Правильно ли я понимаю, что речь идет о конкретных проблемах со здоровьем? У вас ведь и инфаркты были, и зависимости. Название Angels & Ghosts [«Ангелы и призраки»] как-то с этим связано? 

— Ангелы для меня — это близкие люди и моменты, которые определи меня как личность. А призраки — это воспоминания, которые тоже как-никак влияют на мое настоящее. Разумеется, все мои проблемы со здоровьем так или иначе находят отклик в музыке: я всегда буду понимать, что в моей жизни было полно историй, из которых я мог вообще не выбраться живым. Такое навсегда остается где-то глубоко внутри тебя. Порой я словно заново все это переживаю, хотя, казалось бы, все позади: у меня сейчас совершенно другая жизнь. Говорят же: «Одного бокальчика достаточно, чтобы стать засранцем» (смеется). Эта фраза отлично меня описывает.

— Как вы решили доверить дочери съемку обложки для альбома?

— Это вышло совершенно случайно. Дочь снимала меня для учебного проекта: нужно было сфотографировать одного человека, в котором уживаются самые разные личности и эмоции. Одна часть тебя полна агрессии, другая — страха, и так далее. Вот она и засняла меня, и сделала коллаж. Он лежал на нашем обеденном столе, когда в гости заглянул мой менеджер. Он к тому моменту уже слышал альбом, а тут увидел фотографии и воскликнул: «Дейв, это же отлично подойдет к твоей новой записи». Мы попросили у дочки разрешение использовать фото, а она, щедрая душа и истинный художник, говорит нам: «Я согласна при одном условии: если вы ничего не будете менять и не испортите мою работу!» (Смеется.) 

Так что на обложке все именно так, как она сняла, а в буклете — жирная благодарность. Я ей очень горд. И она, конечно, должна быть счастлива: сейчас по всему Нью-Йорка висят афиши моего концерта с этой фотографией и огромной надписью «Распродано». Теперь куда она ни пойдет, везде видит свою работу.

— То есть ее первая выставка проходит на улицах Нью-Йорка? Неплохо.

— Вот и я ей о том же говорю! Постоянно напоминаю: «Ты еще школу не закончила, а твои работы видел уже весь Нью-Йорк» (смеется).

— В России Depeche Mode — одна из главных групп. Вы когда-нибудь думали, почему мы вас так любим? 

— Скажу так: с Россией у нас всегда были особенные отношения. Знаю, что вы нас любили задолго до того, как мы впервые приехали к вам с концертом. И когда мы, наконец, доехали, то сразу поняли: «Ух ты, нас тут действительно ждали». Нам с Depeche Mode дико повезло собрать международную армию фанатов: удивительно, что люди в самых разных уголках земного шара находят в наших песнях что-то близкое им. В том числе в России. Надеюсь, скоро снова к вам приедем. Ждите.