«Такой вот добрый, наивный человек» Интервью Ольги Дерипаско — гражданской жены Сергея Полонского

Один из самых известных российских предпринимателей, бывший глава «Миракс Групп» Сергей Полонский с мая 2015 года находится в московском СИЗО. Его подозревают в мошенничестве в крупном размере; по предъявленным обвинениям ему грозит до десяти лет заключения. Уже находясь в русской тюрьме, Полонский заявил, что болен раком. Кроме того, он решил официально оформить отношения с гражданской женой Ольгой Дерипаско, которая руководит работой его адвокатов. Специальный корреспондент «Медузы» Илья Жегулев встретился в Москве с Ольгой Дерипаско. Жена Полонского рассказала ему, сколько денег осталось у предпринимателя, есть ли у него на самом деле рак, и что будет с его имуществом в Камбодже. Текст Жегулева о взлете и падении бизнесмена Полонского читайте тут.

— Когда у вас свадьба?

— Когда будет готов паспорт. Сейчас у Сергея нет паспорта, он остался в Камбодже. Там все конфисковали. Паспорт и все документы — у властей Камбоджи.

— Паспорт делают в России?

— Пока отказали. Сейчас пишем ходатайство.

— У него нет ни российского, ни заграничного паспорта, и никто этим не озабочен?

— Это был один из доводов адвокатов, чтобы изменить меру пресечения на предусмотренную законом — домашний арест или подписку о невыезде. У него нет возможности сбежать. Начальство СИЗО ссылается на закон, согласно которому паспорт дается осужденным. А что касается содержащихся под стражей — об этом в законе ничего нет. Но закон этого не запрещает, поэтому это остается на решение начальника СИЗО, как я понимаю. Пока такого решения никто не принял. Думаю, это вопрос времени. Такие законы.

— Вы же торжественно объявили о свадьбе и собирались ее справить в сентябре.

— Мы это и раньше планировали — и объявили. Ну кто мог подумать, что нам не сделают паспорт? Это же бред. Я по-прежнему занимаюсь всеми оргвопросами по подготовке к свадьбе.

— Я правильно понимаю, что вы сейчас — главный и единственный представитель интересов Сергея Полонского? Вы управляете его имуществом, а также всей адвокатской группой: в Лондоне — по арбитражным искам к [новому владельцу активов «Миракса»] Роману Троценко и [бывшему управляющему активами «Миракса»] Алексею Алякину, и в Москве — по его уголовному делу?

— Да, это так.

— Какими вы видите перспективы процесса?

— Я уверена, что Сергей выйдет сейчас на свободу. Прошел арбитраж. [«Дочка» «Миракса»] «Аванта» и [компания] ФЦСР заключили мировое соглашение и сняли все взаимные претензии друг к другу (ФЦСР привлекла «Миракс» в качестве основного инвестора в проекте «Кутузовская миля», а в 2008 году расторгла контракт с Полонским и отказалась возвращать вложенные им в строительство деньги — прим. «Медузы»). Согласно документу, все обязательства перед долевыми инвесторами обязано исполнить исключительно ФЦСР. И тогда за что сидит Полонский? Нет ведь никаких законных оснований для этого.

— Если человека посадили, то без суда и срока обычно уже не отпускают.

— В соответствии с российским законодательством и нашей системой, увы, это вероятно. Я у вас возьму телефон, а потом его верну: состав преступления-то остался, несмотря на то, что я вернула телефон.

— То есть вы рассчитываете на условный срок?

— По логике, да. Ведь дело-то очевидно сфабриковано. А сейчас должен быть домашний арест. Какая-то такая перспектива.

— Когда вы последний раз встречались с Полонским?

— Нам сейчас не дают свидания. Но мы на связи — постоянно переписываемся. Сегодня не дают — завтра дадут. Сегодня письма не доходят — завтра дойдут. Последний раз виделись в августе. Такие законы у нас, такие порядки. Они сами определяют, когда, кому давать или не давать возможность свидания.

— В том числе поэтому вы решили оформить отношения? Супруге не могут не позволить не видеться с мужем.

— Чушь какая. Больше слушайте, что пишут и говорят. Еще говорят, что я с ним из-за денег. А ничего, что ему 42 года — молодой, красивый и прекрасен в отношениях? Ну, из-за каких денег я с ним, неужели его больше не за что любить?

— И денег вроде бы у него уже сейчас нет.

— Получается так.

— А где их брать?

— Будем разбираться. Я думаю, что когда он выйдет, должники сами объявятся. Это сейчас они такие расслабленные. При этом я вижу, как многие так и пытаются делать себе пиар на имени Полонский. Неприятно это.

— Как получилось, что у Полонского разом кончились все деньги?

— Потому что он продал компанию, а ему не выплатили за нее денег.

— Роман Троценко не выплатил даже часть?

— Он выплатил часть.

— И они все ушли на адвокатов, на долги?

— Да.

— Вы действительно продаете драгоценности, чтобы расплатиться с долгами?

— Да. А что еще остается делать, когда у меня муж в тюрьме? Надо как-то жить, надо его как-то кормить. Зарплату надо как-то выплатить тем, кто в Камбодже. Там же матросы были, по 200-300 долларов получали, деньги вроде небольшие, но для них — состояние, у них не было другого источника дохода. Конечно, стала все продавать. Сейчас вот тоже везу продавать.

— Что везете?

— Украшения.

— Прямо в этой сумке?

(Тянется к сумке, потом останавливается.) В другой сумке остались.

— А адвокатам как выплачиваете гонорар?

— У нас есть договор.

— Выплата по окончании договора?

— Да.

— Что с недвижимым имуществом? У Полонского нет даже квартиры?

— Все, что было, забрала мать его детей, другую часть он отписал детям. Был дебаркадер, он отошел матери его троих детей. Точнее, он был оформлен раньше на нее. Она его просто взяла и угнала: отфрахтовала куда-то за угол, продает. Стоит он порядка полутора миллиона долларов. Сейчас она хочет забрать и мансарду в «Золотых ключах» — любимую берлогу Сергея. У нас там сегодня офис — адвокаты работают, совещания проходят, встречи. «Купол» [мансарда] оформлен на сына, на Миракса. И теперь она просто просит нас покинуть помещение.

— И вы покинете?

— Там, если разобраться, вообще Мирасику только 17 метров принадлежит, а второй этаж под «куполом» — это уже аренда, заключенная Сергеем Полонским с ТСЖ. Поэтому если хочет, пусть забирает свои 17 метров — там туалетик и лестница вверх. (Смеется.) По большому счету, она может сказать, что она владелица и вся эта аренда ей не нужна. С юридической точки зрения будет, конечно, права. Но надо понимать, что к этой квартире она никакого отношения не имеет. Это изначально и всегда была квартира Сергея, была его любимым местом силы, где он проводил время один или с друзьями.

— Есть ли кто-нибудь из серьезных людей, кто пытается ему сейчас помочь?

— Есть. Но не деньгами, конечно. И очень мало. В основном звонят, спрашивают — как дела, что там у вас. А здесь ничем и не поможешь, люди это понимают.

— Навещают ли Полонского другие родственники?

— Нет. Никто. Пачку сигарет не отправили. Ни письма. Ни мать его, ни пятеро его детей. Ну, дети, понятно, маленькие.

— А родители?

— Папа умер пять лет назад. Мама живет в Питере.

— Вы общаетесь с ней?

— Нет.

— Но знакомы?

— Да.

— Она даже не спрашивает, как у него дела?

— У меня — нет.

— Как он умудрился со всеми испортить отношения?

— Не знаю. Я вообще не вижу ни одного минуса. Я просто его люблю.

— Говорят, что он «парил» — и с этой высоты унижал других людей. Он вам тоже, наверное, нервов попортил?

— Скажем так, я научилась с ним взаимодействовать. Мне с ним очень комфортно. А потом, и он меня любит. Он меня на руках носил. Единственное, из-за чего я нервничала — это наших отношений не касалось — быт меня не всегда устраивал. А так — «милая», «зайчик» и так далее. Я женщина, его женщина, его любимая женщина. Любимая женщина механика Гаврилова. (Смеется.)

— Вы недавно написали на фейсбуке, что отмечаете 11 лет знакомства с ним. Как вы познакомились?

— Да случайно, по Кутузовскому проспекту ехала на машине, там и познакомились. Он ехал на «Бентли», я на «Мерседесе». Он открыл окно; говорит — давай познакомимся. Он поехал за мной, я была с сестрой. Заехали в кафе, вместе посидели в ресторане «Толстый Мо». Раньше было такое отличное место на Студенческой улице — тематическое, по фильму «Однажды в Америке».

— Вы его узнали?

— Он не был известным. Он был богатым, но я о нем не слышала. Да и я не увлекалась тогда строительством.

— А чем вы тогда увлекались?

— Я была предпринимателем, у меня было свое рекламное агентство. А в 2007 году заболела Америкой. Просто решила поехать язык учить. В Стэнфорде проходила пару курсов, до того как переехала в Камбоджу жить с Сергеем. В данный момент дела мужа для меня — приоритет. Делаю передачи, покупаю для него книги и так далее.

— Много он книг читает в тюрьме?

— Очень много. И всегда очень много читал. 15-20 книг каждый раз везу.

— Правда ли, что в Камбодже Полонский употреблял наркотики?

— Это вам [приятель Полонского, художник Сергей Африка] Бугаев сказал? Полный бред. Бугаев действительно летал, ел, пил, жил у него на «куполе» и за счет Сергея, а потом еще такое говорит. Полонский никогда в жизни не употреблял наркотики. Ни грамма. Никогда. Это, кстати, доказано уже не раз. Первый раз экспертизой в Камбодже при аресте. Вторая экспертиза была проведена в июне в Москве, в которой четко указано, что у Полонского нет никаких признаков употребления наркотических веществ.

— Бугаев наоборот говорил, что это были легальные средства.

— Он пил средство для стимуляции мозга. Не какие-то там «сложные соединения», как вам сказал Бугаев, а обычные таблетки, которые продаются в любой аптеке — «Гинкго Билоба». Стоят 53 рубля. Я и сама их пью по утрам, вместе с витамином С и рыбьим жиром. Вы не пьете?

— Нет.

— Он даже спиртное пил немного. Поэтому если кто-то говорит, что он много пил… Начать с того, что он ростом под два метра и ему напиться очень сложно. Может карлик от этой дозы свалился бы и умер. Полонский — он же крупный мужчина. Для него эти все дозы… Что все к нему привязались?

— Тем не менее, поведение Полонского в Камбодже многие называют не совсем адекватным.

— А что он там такого сделал неадекватного?

— Ну, хотя бы то, за что его судили власти Камбоджи (Полонский повздорил с командой камбоджийцев, управлявших его катером; матросов заперли в каюты, у них отобрали телефоны и выкинули их за борт — прим. «Медузы»).

— Выкинул моряков за борт? Так это была провокация. Поделом им.

— За что вы их так?

— Они просто его кинули и уехали. Оставили нас на необитаемом острове.

— По какой причине?

— Не знаю. Приказ?

— От кого?

— Приказы обычно отдают враги.

— История все же удивительная и, раз уж мы с вами встретились, расскажите ее по порядку.

— В Камбоджу Сергей приехал в августе 2012 года. До этого он там практически не был. Все строил его партнер — Николай Дорошенко. 18 декабря он [Полонский] продал бизнес Алякину. 21 декабря мы хотели отмечать праздник, как вы и писали — «конец света». Только дело было так. До этого я уезжала с острова по делам на несколько дней, а когда вернулась, Сергей предложил отпустить всю дружную команду, а самим провести романтические пару дней на необитаемом острове, а потом присоединиться ко всем. А вернуться оттуда получилось только 26-го, на наш остров Кох Дек Куль. А 27 декабря он уплыл на лодке с моряками, и 28-го его арестовали.

— Зачем вы поехали на необитаемый остров?

— Заниматься сексом.

— Там шалаш был?

— Нет, без шалаша.

— А чем питались? Про секс я уже понял.

— Сергей ловил рыбу, рапаны нам приносили. Проплывали двое местных мимо, закидывали нам рапаны. Мы хотели зачать ребенка.

— И не зачали?

— Как видите, не зачали. Но время провели прекрасно. Просто нам ничего не оставалось делать. Мы сразу поняли, что нас там просто оставили. Потом через пять дней мы увидели лодку, которая проезжала мимо. Это был тук — такие местные лодки. Они нас взяли на борт. На ней мы плыли семь с половиной часов до нашего острова.

— И потом он избил матросов.

— Избил? Разве так можно?

— Судя по тому, что вы говорите — почему нет?

— Я, возможно, резко высказываюсь, Сергей намного добрее меня.

— Он действительно выкидывал за борт их мобильные телефоны?

— Я не знаю, были ли у них вообще мобильные телефоны. Это банановая республика и живут они по законам джунглей. Поживите хотя бы полгода с ними, когда они будут знать, что у вас есть деньги, и вы меня поймете.

— То есть они его арестовали, потому что хотели денег?

— Это Азия. Здесь работает закон: «Дайте 200 — будем вместе»

— По идее, деньги должны были у Полонского появиться, раз он бизнес продал Алякину.

— Они заключили договор о купле-продаже, Алякин должен был начать выплачивать. Но он не выполнил обязательства по договору. Получил доверенность, а деньги не перечислял. И с ним 18 февраля 2013 года порвали контракт. Сергей в этот момент находился в тюрьме и очень сильно нуждался в деньгах. Весь штат Сергея был вынужден перебраться с острова на берег, не было денег на солярку и еду, не говоря уже о необходимых расходах на его содержание в тюрьме. И, кстати, никакой лодки Алякин нам не покупал.

— Что сейчас происходит в Камбодже с его имуществом?

— То же самое, что в конце мая. То есть — ничего. Все арестовано.

— В рамках какого дела?

— Вот и мне бы это хотелось понять. У них нет уголовного дела. Это просто произвол. Я говорю: дикая страна. Я не могу туда попасть, чтобы забрать свои личные вещи. Там четыре полицейских патрулируют, которые никого не пускают на остров, где наш дом.

— Есть же еще остров, где расположены бизнес-школа и гостиница.

— Туда тоже не пускают. И даже лодку забрали, которая у нас в аренде.

— Может ли это быть арестовано в качестве меры обеспечения по уголовному делу, открытому здесь, в России?

— Меня заверили в Следственном комитете, что арест нашего имущества в Камбодже не связан с российским уголовным делом. Это произвол местных камбоджийских властей.

— Они виллу Полонского национализировали или только собираются?

— Нет, еще ничего не национализировано. Но до меня доходят слухи, что они настойчиво хотят это сделать.

— Есть ли там человек, который защищает интересы Полонского, ходит по инстанциям, выясняет причины ареста имущества?

— Нет. Все разъехались. На острове никого не осталось. Но мы работаем над этим, и есть человек, который контролирует процесс.

— После Камбоджи вы поехали в Израиль. Почему?

— Мы просто уехали на лечение после тюрьмы.

— Из Израиля вы уехали, потому что вас предупредили о риске депортации?

— Первый раз об этом слышу. Мы просто уехали из Израиля, потому что я захотела в Камбоджу, соскучилась по нашему острову. Когда мы были в Израиле, у нас не было ни Интерпола, ничего такого. Что значит — могут выдать? Его никто не собирался арестовывать, а уж тем более выдавать.

— Диагноз — рак — именно тогда ему поставили?

— Мы знали о некоторых отклонениях от нормы показателей.

— Это именно рак?

— Сейчас проводят обследования, скажем, насколько это злокачественная опухоль или нет. Мы не знаем точно.

— То, что это онкология, — факт?

— Это опухоль.

— То есть неизвестно — рак или нет?

— Да.

— Как так получается, что все Полонского кидали? Странная череда событий.

— Странная, да. Может, порча какая. Родовое проклятье? (Смеется.)

— Может, в людях не разбирается?

— Я бы не сказала — построить такую корпорацию.

— Почему же Полонский ничего себе не оставил?

— Такой вот добрый, наивный человек.