Белка, воспитанный Уэльбек и девушка в поезде Три романа-конструктора для читательского удовольствия. Обзор Галины Юзефович

Еженедельно литературный критик Галина Юзефович рассказывает на «Медузе» о самых интересных книжных новинках, выпущенных в России. В новом обзоре — несколько романов-конструкторов: «Медовый рай» Валерия Бочкова, «Бездна» Кристофа Оно-ди-Био и «Девушка в поезде» Полы Хокинс.

Расхожая максима состоит в том, что великая литература — это всегда литература «от бога», написанная без оглядки на требования времени и рынка. Функция писателя при такой картине мира сводится по большей части к тому, чтобы сначала улавливать, а после — грамотно подстригать и упаковывать в послания идущее из-за границ видимого мира. С великой литературой, может, дело обстоит именно так, но все же наиболее приятные и привлекательные для читателя книги — почти всегда книги сконструированные, собранные из деталей и подогнанные под его, читателя, индивидуальный размер. Разумеется, с умом и талантом, но все же, в первую очередь, посредством головы. В сегодняшнем обзоре — три хорошие книжки, написанные «от головы» и имеющие в виду простое (или не очень простое) читательское удовольствие.

Валерий Бочков. Медовый рай. М.: Эксмо, 2015

Героиню предыдущего романа Валерия Бочкова («К югу от Вирджинии») звали Рыжик, героиню нынешнего («Медовый рай») — Белка. Однако этой несколько обсессивной привязанностью к оранжевому цвету странности писателя Бочкова, пожалуй, исчерпываются. В остальном его проза — динамичная, увлекательная, нормальная в самом прекрасном и обыденном смысле этого слова. Та самая вожделенная «мидл-литература» (качественная — терпеть не могу это определение — литература для широкого читателя), которой отечественные критики грезили последние пятнадцать лет и которая — теперь это уже окончательно понятно — так и не сформировалась в виде тренда, однако время от времени дает о себе знать в виде таких вот спорадических всполохов.

Поскольку Бочков уже много лет живет в Америке, то и тексты его произрастают все больше из американской почвы. «Медовый рай» растет из сухой и пыльной почвы Аризоны, где в маленьком городишке, подпавшем под власть мексиканского наркокартеля, живет восемнадцатилетняя школьница Белка, Соня Белкина — дочка безработных выходцев из России. Впрочем, о происхождении Белки мы узнаем позже: в первый раз мы встретимся с ней на подъездах к местной тюрьме с поэтичным названием «Медовый рай», куда Белка угодила за убийство полицейского. Дальше ее история будет разматываться в обе стороны — в прошлое (как так вышло, что хорошая девочка оказалась в горящей железной будке с дробовиком в руках, возле трупа собственного отца) и в будущее, где Белку ждут тюремные будни, суд, «вышка», замененная на «пожизненное», маньяк, побег, мистическое озарение, моральная дилемма и месть.

Роман, собранный в основном из штампов и вторсырья, тем не менее уверенно, со всеми подобающими жанру остановками и паузами (в них читателю, как на самом верху американских горок, надлежит задохнуться восторженным «аааах», перед тем как с криком «ууух» на выдохе обрушиться в бездну), катится к развязке. Если вы подумали о боевиках категории «Б», то подумали правильно. Именно увлеченность автора этой категорией кинематографа порождает некоторые (впрочем, извинительные) недостатки — схематичность персонажей, яркие, но местами искусственные диалоги и общий дефицит деталей и мотиваций, словно бы предполагающий дополнение в виде богатого визуального ряда и актерской игры. Однако — повторюсь — вся эта конструкция, установленная на ладные шасси из ясного, поджарого и вместе с тем очень индивидуального русского языка (тот случай, когда роман из «ненашей жизни» ни за что не примешь за переводной), движется вперед лихо и даже изящно, увлекая с собой и читателя.

Короче, категория «Б» плюс классическая русская литературная школа — как ни удивительно, сочетание вполне себе выигрышное и жизнеспособное. Хотя на первый-то взгляд и не скажешь.

Кристоф Оно-ди-Био. Бездна. М.: Фантом Пресс, 2015

В отличие от довольно бесхитростного и прямолинейного «Медового рая», роман француза Кристофа Оно-ди-Био (экзотическая фамилия — дар нормандских предков) — сооружение куда более сложное и утонченное. Если грубо, то в самом общем виде оно раскладывается на следующие элементы: любовь, современное искусство, проблемы третьего мира, экология, упадок европейской цивилизации и, наконец, персональная свобода, противопоставленная персональной же ответственности. Из этих базовых элементов автор создает большой, просторный роман, попутно украшая его декоративными виньетками и финтифлюшками — испанская провинция Астурия, Венецианская биеннале, аравийская пустыня, бескрайняя морская глубина.

Если очистить «Бездну» от всех культурных напластований, то сюжет ее пересказывается в один короткий абзац. Французский журналист Сезар, в прошлом бунтарь и неутомимый странник, а ныне остепенившийся и приличный буржуа, любит молодую и пылкую испанскую фотографиню Пас, но Пас любит искусство и стремится к абсолютной свободе. Сезара она тоже любит, да и секс у них замечательный, но свобода влечет ее сильнее, а Сезар слишком мирный и «ручной», чтобы последовать за любимой. После персональной выставки в Лувре — вершины профессиональной карьеры — Пас бросает мужа и маленького сына и исчезает, а через восемь месяцев ее обнаженное тело находят на раскаленном берегу Красного моря. Сезар едет туда для того, чтобы узнать, что же послужило причиной смерти Пас, и находит предсказуемый ответ — если без подробностей и спойлеров, то Пас убила та самая абсолютная свобода, к которой она так стремилась.

Сюжет в «Бездне» — правда дело десятое, он нужен главным образом для того, чтобы удерживать ткань пространных (и безупречно выстроенных) авторских размышлений о сложном и важном: о природе искусства в современном мире и о близящемся закате Европы, о маркетинге и терроризме, о свободе и долге, о социальном и личном. Очень умно и изящно, местами по-настоящему глубоко, местами просто очаровательно. Порой похоже на Уэльбека (сходство это явно не случайно — похоже, автор большой его поклонник), но все же не он. В отличие от Уэльбека, неприятного параноика, пишущего кровью собственного сердца, Кристоф Оно-ди-Био — хороший мальчик, воспитанный, умный, начитанный и интеллигентный, вроде своего героя — Сезара. То есть секс, в общем, очень хороший и поговорить интересно, но по сравнению с бескрайними глубинами Красного моря все же слабовато.

Пола Хокинс. Девушка в поезде. М.: АСТ, 2015

Роман Полы Хокинс — явный концерт по заявкам читателей и издателей. После феноменального успеха семейно-криминальных драм Гиллиан Флинн («Острые предметы» и триумфально экранизированная Дэвидом Финчером «Исчезнувшая»), весь книгоиздательский мир отправился на охоту за «чем-то в том же духе» — пятнадцать лет назад все так же носились в поисках «нового Гарри Поттера». «Девушка в поезде» англичанки Хокинс — не копия романов Флинн, но, пожалуй, наиболее достойное приближение к этому Святому Граалю, о чем, в частности, свидетельствуют крайне впечатляющие цифры продаж и первый номер в списке бестселлеров The New York Times.

Тридцатилетняя одинокая лузерша Рейчел каждый день ездит в город на электричке. И каждый же день в окно своей электрички она наблюдает будни семейной пары, которая кажется ей идеальной. Рейчел даже придумывает для своих любимчиков имена — Джесс и Джейсон, сочиняет про их жизнь умилительные истории, основанные на тех кратких фрагментах, что ей удается подсмотреть из окна поезда, несущегося мимо их дома. Но вот однажды утром на крыльце их уютного гнездышка происходит нечто невыразимо странное, а после Джесс пропадает, и Джейсон остается в пряничном домике один. И, похоже, никому, кроме Рейчел, нет до этого дела…

То, что начинается как детектив в духе Агаты Кристи, стремительно мутирует в нечто куда более живое, современное и психоаналитичное. Увиденная из окна электрички картинка раскладывается и, как детская книжка-оригами, обретает объем — а вместе с ним и мрачноватую изнанку. Более того, и с самой Рейчел, похоже, не все в порядке — во всяком случае, ее версии событий не стоит доверять так уж безоглядно. Словом, ненадежные рассказчики, темные закоулки человеческих душ и мрачные каверны за респектабельными фасадами — все, как мы любим.

Несмотря на то, что англичанка Хокинс явно ориентировалась на американку Флинн, результат у нее получился несколько смещенным по детективной шкале в сторону неторопливых и атмосферных романов шотландки Кейт Аткинсон. Иными словами, по сравнению с «Исчезнувшей» драйва в «Девушке в поезде» меньше, зато литературы (если под литературой понимать тщательно прописанные типажи, отличные диалоги и вообще плотный, насыщенный деталями и предметами романный «воздух») больше.