Одни новые джинсы на уме Москвичи добились приостановки строительства храма в парке «Торфянка». Репортаж Андрея Козенко

На северо-востоке Москвы продолжается борьба против строительства в парке «Торфянка» православного храма. Публичный скандал из-за его возведения начался еще три года назад, но сейчас он перешел в «боевую фазу». Часть жителей выступает за церковь, другая — против; одних поддерживает оппозиция, других — по-боевому настроенные православные. На протяжении недели каждый день граждане вступают в конфликты с полицией; обе стороны разбили прямо в парке палатки. Именно это, по всей видимости, произвело впечатление на чиновников: в четверг, 25 июня, на совещании в префектуре Северо-Восточного округа строительство храма решили приостановить. Противники строительства ликовали, защитники храма были в гневе, полиция задерживала и тех и других. За происходящим наблюдал спецкор «Медузы» Андрей Козенко.

«Торфянка» — заурядный московский парк в спальном районе, в паре километров от станции метро «Бабушкинская». Даже если бы реформатор парковых пространств (и бывший руководитель столичного департамента культуры) Сергей Капков остался в мэрии, до этого места у него руки дошли бы спустя годы. Асфальтированные и засыпанные гравием аллеи, довольно много мусора. Зато здесь гуляют с детьми и с собаками, зимой катаются на лыжах, а летом энтузиасты ловят рыбу в мелком и тинистом пруду.

Теперь часть территории парка огорожена забором. Бордюры рядом разобраны и раздроблены — чтобы было удобнее подвозить стройматериалы. Внутри огороженной территории — двухметровый крест, укрепленный бетонными блоками. А также палатка: в ней сидят люди в одинаковых зеленых светоотражающих жилетах. Мне эти люди говорят, что они — строители. Рядом с забором, с внешней его стороны, стоит коротко стриженный парень в кроссовках, спортивных штанах и черной рубашке. В руках у него книга во вставной обложке, он что-то шепчет, глядя в нее; потом крестится, кланяется до земли и отходит в тень, открывая бутылку воды.

Парня зовут Петр, он студент одного из медицинских вузов столицы. Где-то в социальных сетях он увидел ролик о противостоянии вокруг храма и решил приехать. «Очень хочу подойти к этим противникам и сказать им в лицо: „Если бы не мое христианское смирение, я бы изрезал вас, я закопал бы вас живыми в землю“», — поделился он со мной. «Не лучшее начало для диалога», — засомневался я. «Не хочу с ними говорить, не хочу в глаза смотреть, — настаивал он. — На том видео женщина с ребенком матом кричит на православных. Паспорт у них отобрать и выслать в Европу, пусть там проповедуют веру свою безбожную». Я говорю ему, что среди тех людей — противников как такового строительства храма нет; они просто не хотят, чтобы он был в парке. «Люди себе шалаши строили, а Богу — здания в десять раз больше, — не сдавался православный студент. — Так что если себе Москву-Сити построили, то Богу нужно храмов размером с десять Москва-Сити».

Храм в честь Казанской иконы Божьей Матери в парке «Торфянка» возводится в рамках знаменитой программы «200 храмов», придуманной еще при прежнем мэре Москвы Юрие Лужкове. При новом градоначальнике Сергее Собянине программа была продолжена. Все это время курирует ее видный московский строитель, чиновник и депутат Владимир Ресин. Идея программы в том, что православных храмов должно быть больше, и нужны они «в шаговой доступности». Годовой бюджет программы — миллиард рублей. Храм в «Торфянке» — лишь малая часть этой программы: под строительство выделено всего 0,2 гектара парковой земли. Однако именно здесь уже долгое время идет самое активное противостояние.

Оно началось еще в 2012 году — почти случайно. Как положено по закону, перед строительством были проведены общественные слушания. Но результаты их не были опубликованы в местной прессе — в частности, в газете «Лосинка», где такие бумаги публикуются всегда. Группа инициативных граждан оспорила итог общественных слушаний. Сначала подала в Бабушкинский суд иск, проиграла, обжаловала решение в Мосгорсуде, тот вернул дело обратно в суд первой инстанции. В это же время прокуратура вынесла главе управы района Лосиноостровский предписание с требованием устранить нарушение закона.

«Дело с юридической точки зрения — бронебойное, — говорит юрист Иван Медведев, представляющий интересы противников строительства храма в „Торфянке“. — Я давно не видел такого перевеса доказательств: проверка прокуратуры, признание факта нарушений управой района, увольнение людей, которые готовили тогда слушания, нотариальные протоколы осмотра интернет-сайта управы, где ничего нет о слушаниях, пустая газета, на которую они ссылаются, более тысячи жителей, которые подтвердили, что не слышали о слушаниях».

Вопреки всему, 18 июня 2015 года в парке появился забор, будущую строительную площадку засыпали песком. Тем же вечером на улицу вышли первые возмущенные происходящим граждане. Они своими автомобилями перекрывали дорогу строительной технике. Им противостояли те самые крепкие и хорошо сложенные люди в зеленых светоотражающих жилетах — на самом деле, они не строители, но активисты православного движения «Сорок сороков». Стычки и споры проходили ежедневно. Нельзя сказать, что все местные жители единодушно выступили против храма — храм развел их по разные стороны, и теперь они ходят в парк ругаться.

В среду, 24 июня, на тему храма выступил сам патриарх Кирилл. «Призываю православных верующих в эти дни не приходить на предполагаемое место строительства храма, чтобы избежать провокаций, а тем более столкновений с противниками строительства храма», — сказал Кирилл. Спустя сутки стало понятно, что это примирительное заявление было проигнорировано паствой.

На следующий день я прохожу вдоль забора в парке, на нем висят листовки: «Обману — нет, майдану — нет, храму — да!» Сам «майдан» — это тент напротив стройки, под ним сидят человек десять, еще пара десятков гуляет вокруг или просто лежит на траве. В какой-то момент в парк ворвался ОМОН, его бойцы сорвали тент, нескольких граждан задержали. Не прошло и часа, как тент был восстановлен. Под ним все так же сидели люди. Человек в военной форме образца Великой Отечественной войны играл на гармони «Врагу не сдается наш гордый варяг», его слушали пожилые женщины.

Раньше, рассказывала мне местный старожил Лариса Елисеева, на пруду в парке была даже лодочная станция. Зато никакой церкви не было. Ближайший храм построили в 1916 году, но находился он в паре кварталов отсюда; а в конце 1920-х его снесли большевики. Вечером 18 июня Елисеева гуляла в своем районе — и вдруг услышала какой-то шум; она подошла к парку и обнаружила, что его огораживают. Елисеева, по ее словам, не то чтобы атеистка, но идея построить храм в парке ей ничуть не понравилась. Так она и стала почти постоянной участницей «майдана». С Елисеевой соглашаются и другие жители. Одна из женщин, десять лет ходившая в парк, чтобы погулять с собакой, увидела стройку и решила, что это все ей не нравится; теперь она тоже проводит тут все свободное время. И таких тут много.

Елисеева говорит, что от «православных активистов», устроившихся под тентом внутри ограждения (вход охраняет полиция), она слышит одно только хамство. «Удивительная грубость. Почему они считают, что если я защищаю свой парк, то обязательно становлюсь врагом России и агентом Америки?» — говорит она.

Илья Ахромеев — человек в военной форме и с гармонью — уверен, что визиту полиции в парк предшествовал очередной конфликт. «У православных переполнился сортир, вывезти не могут. Машину откачивающую мы не пускаем. Вот они и притащили еще одну кабинку, наши начали возмущаться, а там уж и полиция вмешалась», — рассказывает он. «Скажите, а почему вы в военной форме?» — осторожно спрашиваю я. «А это форма моего прадеда, — отвечает Ахромеев. — Он в 1942 году погиб. А сейчас пришло время ее достать, потому что это — война, мы действуем против захватчиков на нашей же земле».

Наш разговор прерывают крики — в пяти метрах от нас опять начинается какая-то мелкая стычка. Какие-то мужчины кричат на девушку с ребенком, и обе стороны взывают к полиции. Девушку отводит в сторону женщина в ярко-зеленом пиджаке с георгиевской ленточкой на лацкане. Я подхожу к ним и спрашиваю, все ли в порядке. «Они насмотрелись на Европу и с ума сошли, — отвечала девушка. — Тоже хотят детей к равнополым бракам приучить».

«Видите, вон там — женщина в красном. Это моя подруга Наташа. 40 лет дружили, со школы, — рассказывает Татьяна Фортунатова — женщина с георгиевской ленточкой, она тоже местная жительница. — Мы не виделись долго, а тут смотрю — она. Я ей — Наташа! А она мне: ты за храм или против? Я ей говорю: конечно, за храм. Она мне под ноги плюнула, представляете, и отвернулась. Ее нынешние друзья „православными сектантами“ нас называют».

В четверг странные вещи происходили тут каждые пятнадцать минут. Вот в толпу противников строительства зашла девушка и начала кричать, что она архитектор — и что она несет финансовые убытки из-за простоя строительства. Ей начали задавать вопросы, но она ушла со словами: «Интервью я не даю». Вот человек с бородой в казачьей одежде начал разворачивать флаг с ликом какого-то святого. «Христос никому не мешал, и я никому не помешаю», — бормотал он. «Хочу отрекомендоваться, — начал он, развернув знамя. — Устинов Дмитрий Григорьевич, 66 лет, казак, воевал в Приднестровье и Новороссии». «Слышь ты, ряженый, — отвечали ему из лагеря противников строительства. — Тут разные люди собрались, тут не только те, которые за „режь хохлов“. Поэтому биографию свою не распространяй особо».

Молодой человек в синей рубашке и с короткой бородой давал интервью «Общественному телевидению». «Выступление против храма — это выступление против страны, — говорил он как по писанному. — Мне искренне жаль этих людей. Обидно, что местные жители не знают, что все хорошее в нашей истории связано с православием. Ни истории, ни культуры. Одни новые джинсы на уме, да квадратные метры торговых центров. Если хотите, то, что мы делаем, это — борьба духа против материального».

Этого человека я узнал, но на всякий случай решил уточнить его имя. «Иван Катанаев, — ответил он, — житель Москвы». Житель Москвы Иван Катанаев по прозвищу «Комбат» — один из создателей «Фратрии», самой мощной группировки фанатов московского «Спартака». В конце нулевых он был известен как ее лидер и главный спикер; затем свои же уличили его в финансовых махинациях, его отлучили от «Фратрии» — и довольно долгое время скрывался от возмущенных недоброжелателей в странах Азии (там он находился, например, во время массового фанатского бунта на Манежной площади в декабре 2010 года). Со мной Катанаев говорить отказался: «Я не даю комментариев вашему изданию».

В семь вечера в «Торфянку» приехал лидер «Яблока» Сергей Митрохин. «Яблоко» и коммунисты моментально почуяли свою выгоду и поддерживают протестующих с первого дня. «Ну что, за сколько ты продал Россию мировой закулисе?» — приветствовали лидера «Яблока» православные. Митрохин довольно улыбнулся. Он достал мегафон и рассказал, что только что приехал из префектуры Северо-Восточного округа, где был на совещании, и привез обнадеживающие результаты. «Принято решение о приостановлении всех работ до вынесения Бабушкинским судом решения, — объявил он. — Все палатки, ограждения, все атрибуты стройки до утра должны быть демонтированы». Митрохина слушали уже две сотни людей — в парк приходили возвращавшиеся с работы. Большая часть громко кричала «ура!», остальные — «позор!»

«Документы покажи, — неистовствовал Катанаев. — Балабол! Предатель! В Америку свою убирайся!»

Вместе с Митрохиным приехал и глава управы района Лосиноостровский Павел Литовченко. Защитники храма бросились было к нему, но чиновник со словами «главное, чтоб все было спокойно» исчез уже через несколько минут.

Но спокойно по-прежнему не было. Митрохин еще раз просил убрать к утру все палатки, потому что он общался с начальником департамента региональной безопасности мэрии Москвы Алексеем Майоровым и тот ему якобы сказал, что «палаток как форм протеста в Москве быть вообще не должно». Митрохина пытались облить жидкостью — по консистенции, похожей на кефир, но промахнулись и в итоге испачкали какого-то человека с фотоаппаратом. Человек был недоволен и долго искал, с кем подраться.

К православным подошел священник. «Благословляю вас на то, чтоб разойтись», — объявил он разочарованной пастве. «Как его зовут?» — спросил я у стоявшей рядом женщины. «Понятия не имею, — резко ответила она. — Я не из этих».

Через час начался запланированный ранее митинг. Выступали депутаты разного уровня, преимущественно из КПРФ. Илья Ахромеев, человек в военной форме и всеобщий любимец, не выпускал гармонь из рук и собрал целый хор местных бабушек. «Не зная брода, не суйся в воду!» — злорадно пели они в десять голосов, явно обращаясь к защитникам храма. Народу было уже явно более тысячи человек. Полиция зачем-то проводила хаотические задержания, хотя акция была законной. В автозаки отправились и группа левых активистов, защищавших когда-то Химкинский лес, и Катанаев и люди из «Яблока». Всего, по данным «ОВД-Инфо», больше двадцати человек.

Противоборствующие стороны остались ночевать в парке; начать с себя и демонтировать свою палатку первым тут никому и в голову не приходило. Юрист Медведев, представляющий интересы противников строительства храма, к договоренностям в префектуре отнесся скептически: «Не префект принимал тут решение храм строить, не префекту и стройку останавливать. Это еще не финал».