Был гастарбайтером — стал боевиком Как трудовые мигранты уезжают в «Исламское государство». Репортаж Даниила Туровского

Боевики крупнейшей в мире террористической группировки «Исламское государство» (ИГ) угрожают открыть новый фронт — теперь в Средней Азии. Министр иностранных дел России Сергей Лавров в начале апреля 2015 года заявил в Душанбе о возможном вторжении ИГ в Таджикистан, что может угрожать и России. Россия обещала стране поддержку: она собирается направить до 70 миллиардов рублей на вооружение и укрепление таджикско-афганской границы. Специальный корреспондент «Медузы» Даниил Туровский отправился в Таджикистан — и выяснил, что большинство новых боевиков в «Исламское государство» вербуют «группировки чеченцев» среди мигрантов на московских стройках. Благодаря их деятельности в Сирию уже уехали от двух до четырех тысяч выходцев из Средней Азии.

Гулру Олимова из таджикского города Куляб — в тридцати километрах от афганской границы — с детства хотела стать врачом или хотя бы медсестрой. Однако мечты эти не сбылись. Однажды 16-летнюю Гулру на улице встретил местный наркоторговец Лоик Раджабов. Девушка ему приглянулась, через пару дней он пришел домой к ее семье и позвал замуж.

Гулру отказалась. Была против и ее мать Майрамби Олимова, которая рассказывает мне эту историю. Будущий зять пообещал: если ему не выдадут девушку, он «всех закопает». Майрамби воспитывала детей одна, муж умер несколько лет назад, сыновья были еще детьми, сопротивляться было невозможно. Скоро состоялся никах (мусульманский обряд бракосочетания), дочь переехала в загородный дом к мужу. Там, кроме Лоика, жили несколько его братьев. Все — «вовчики», утверждает Майрамби: так в Таджикистане со времен гражданской войны 1990-х называют ваххабитов.

Я прошу Майрамби показать фотографии дочери, она качает головой: Лоик сжег все снимки.

Вскоре после свадьбы Лоик начал избивать жену, один раз полоснул ножом по лбу. За восемь лет жизни в Кулябе у них родились трое детей. Лоик много раз уезжал в Москву на заработки. После одной из командировок в российскую столицу, говорит Майрамби, в их доме появился флаг «Исламского государства».

Осенью 2014 года Лоик отвез жену и детей в Москву — ему предложили работать в бригаде по строительству дач в Подмосковье. Через несколько месяцев, в январе 2015-го, Лоик позвонил Майрамби с неизвестного номера: он рассказал, что переехал вместе с женой и детьми в Сирию — и попросил никому об этом не говорить. Однако Майрамби, которая 31 год проработала в местном КГБ уборщицей (сейчас — Государственный комитет национальной безопасности Таджикистана, ГКНБ), говорит, что не могла не сообщить куда надо. В ГКНБ ее попросили рассказать о круге общения Лоика и Гулру, о том, какие они люди; сейчас ее периодически вызывают спецслужбы, чтобы узнать, нет ли новостей из Сирии.

«Больше всего я хочу, чтобы его [Лоика] привезли сюда, вылили на голову десять литров бензина и подожгли», — злится Майрамби.

Гулру несколько раз звонила матери из Сирии. Во время последнего разговора, который состоялся в начале апреля 2015-го, она рассказала, что на их переезд в пригород сирийского города Алеппо «Исламское государство» выдало 30 тысяч долларов. На месте их поселили в четырехкомнатную квартиру с телевизором, холодильником и ковром. Гулру также сообщила, что устроилась на работу; ее муж Лоик якобы почти не участвует в боевых действиях — он проверяет на дорогах автомобили на наличие алкоголя и сигарет, которые запрещены в ИГ.

На каждого из троих детей власти дают по 35 долларов в месяц. Сама Гулру, которую мать раньше не замечала в религиозном радикализме, теперь говорит, что «халифат придет в Таджикистан, чтобы мусульмане могли жить с Аллахом».

«Мы переместим джихад в Таджикистан»

Возможное вторжение боевиков «Исламского государства» из Афганистана в Таджикистан обсуждают не только местные жители. Эти слухи подогреваются и частыми заявлениями таджикских и российских чиновников. Так, 2 апреля 2015 года министр иностранных дел России Сергей Лавров на заседании ОДКБ в Душанбе заявил, что Таджикистан сталкивается с «нарастающими угрозами с южного направления в связи с деградирующей обстановкой в Афганистане, где уже появилось «Исламское государство». По его словам, боевики ИГ активно вербуют сторонников в Афганистане, проникают в Таджикистан; граница длиной в 1350 километров плохо охраняется, с афганской стороны она находится под полным контролем талибов. При этом самые радикальные из них примыкают к ИГ и создают угрозу для всей Средней Азии, а значит — и для России. В связи с этим, по данным «Коммерсанта», Россия намерена направить на укрепление таджикско-афганской границы и вооружение страны до 70 миллиардов рублей. Сам президент Таджикистана Эмомали Рахмон в декабре 2014 года называл ИГ «чумой века и серьезной опасностью [для] Таджикистана».

В том же апреле 2015 года в официальном твиттере Минобороны России появилось заявление замминистра Анатолия Антонова: «Российская военная база в Таджикистане (имеется в виду 201-я военная база в Кулябе — прим. «Медузы») — наш форпост, готовый оградить эту страну и ОДКБ от возможной террористической угрозы. На границе Таджикистана уже появляются группки ИГ. Помогая Таджикистану, мы защищаем Россию, страны ОДКБ, наших союзников». Чуть позже он отметил, что эскалация напряженности на севере Афганистана с возможным «переливом» в Среднюю Азию угрожает РФ и ее союзникам.

Главный редактор кулябской газеты «Пайк» Ахмад Иброхим (его корреспонденты следят за темой о боевиках-таджиках) соглашается с официальными лицами. «В Афганистане давно есть группировки «Исламского государства», до 100 человек, — говорит он. — Есть таджикские, есть узбекские. Их готовят, чтобы они напали на свои государства. Они за два дня могут захватить Таджикистан».

По его словам, сейчас к этой угрозе нужно отнестись максимально серьезно, поскольку таджиков в ИГ вокруг себя объединил Нусрат Назаров, выходец из приграничного Куляба, который российские военные считают «форпостом, охраняющим Таджикистан от террористов». В Сирии Нусрат Назаров взял себе имя Абу Холиди Кулоби. Главному редактору «Пайка» Кулоби по телефону рассказал, что сейчас руководит группировками из Сирии, но намерен отправиться в Афганистан — и оттуда выступить на Таджикистан.

В одном из последних видеообращений (19 марта 2015 года, сейчас удалено из социальных сетей) Нусрат Назаров появился в окружении мужчин в военной форме и заявил: «Тут сейчас около двух тысяч таджиков. Здесь видишь их — и чувствуешь, что ты в Таджикистане. Если так будет продолжаться, никого в Таджикистане не останется, все приедут воевать в Сирию». В конце ролика он говорит, что следующее обращение будет записано из Таджикистана или Кремля. «Мы переместим джихад в Таджикистан, чтобы установить законы Аллаха», — заключил он.

Кто возглавляет таджикскую группировку в ИГ

Говорят, что на базаре Куляба несложно разыскать старшего брата Нусрата Назарова — Хайрулло. Однако местные журналисты советуют даже не пытаться — он якобы исчез из города. И все же я пытаюсь порасспрашивать; несколько человек на базаре отнекиваются, другой говорит: «Ищи человека в красном у красной машины».

Прохожу рынок насквозь, нахожу красную машину, в ней никого. Сзади раздается голос: «Такси?» Оборачиваюсь, на корточках сидит мужчина и жует чукри (хрустящую горную траву, напоминающую по вкусу щавель). Он в красной футболке и красных кроссовках.

Это и есть Хайрулло Назаров — брат главного таджика в ИГ.

Летом 2014 года Хайрулло вызвали в ГКНБ — что, конечно, скверный знак. Так он и узнал, что его брат находится в Сирии. Силовики даже показали ему свежую фотографию Нусрата: на ней он был в халате, с бородой, с автоматом в руке, на фоне знаменитого флага. Сотрудники спецслужб объяснили, что, по их информации, он стал лидером таджикской группировки «Исламского государства». «Я не сильно удивился, он всегда был резким и вспыльчивым, таким человеком-проблемой», — объясняет Хайрулло.

По его словам, Нусрат часто убегал из дома. В шестом классе его исключили из школы. Главная мечта Нусрата, рассказывает Хайрулло, — жить роскошно и легко.

В 1993 году Нусрату исполнилось 18, его забрали в армию, но через пять дней он сбежал в Москву. Там работал «бомбилой», а в Таджикистан вернулся только в 1999-м, где начал продавать на базаре марихуану. Завел себе жену, но в ИГ ее в итоге не взял; она теперь даже с родственниками не хочет о нем говорить, рассказывает Хайрулло.

В 2005 году Нусрата, который переключился на торговлю героином, посадили в тюрьму. Через год он вышел по амнистии и снова уехал в Москву. В нулевые он ездил в российскую столицу пять раз. «Становился все более религиозным, после 2013 года вернулся и всех вокруг начал называть кафирами [неверными], — рассказывает его брат Хайрулло. — Он говорил, что познакомился в Москве у мечети на Проспекте Мира с какими-то чеченцами, которые открыли ему «ислам правильно». Говорил, что нужно менять Таджикистан, говорил, что так жить нельзя, что вокруг одна беднота и работы нет. Все, кто приезжают из Москвы сейчас, говорят, что к мечетям и к стройкам ходят чеченцы, объясняют нашим мигрантам, что нужно ехать жить в Сирию, где халифат. Думаю, те, кто уезжают туда, в ИГ, ненавидят Россию за условия и труд, в которых им приходилось жить. Они находятся в безвыходном положении. Тут работать невозможно, тут нужно обязательно нарушать закон, чтобы хоть что-то заработать, в России невозможные условия, но хоть какие-то деньги, в «Исламском государстве» им обещают и деньги, и свободу. Почему не поехать тогда? Пять тысяч таджиков уже там».

Брат Нусрата Хайрулло перестал отвечать на звонки с незнакомых номеров. «Будут проблемы, если буду с ним разговаривать, — объясняет он. — Я уверен, что КГБ сейчас прослушивают мой телефон. Зачем мне это?»

Знакомые Нусрата Назарова из Куляба говорят, что он отправился в Сирию из Москвы — через Турцию. Это обычный маршрут: большинство мусульман приезжают в ИГ именно через Турцию; гражданам Таджикистана и Узбекистана турецкую визу ставят прямо на границе. В Турции иностранцев встречают люди из ИГ, инструктируют и группами отправляют в приграничные города — чаще всего в Газиантеп, рядом с которым есть пограничный пункт Мурситпинар.

* * * 

Сейчас Нусрат Назаров находится в Ракке на севере Сирии, подчиняется эмиру «Хорасанской группировки», цель которой — распространить халифат по исторической территории Хоросана — сегодняшних земель Афганистана, Пакистана, Туркменистана, Таджикистана и Узбекистана.

Нусрат периодически связывается с родиной по телефону. Он не раз звонил местному религиозному деятелю, бывшему имаму кулябской мечети Ходжи Мирзо. В марте 2015 года у них состоялся такой разговор (аудиозапись мне предоставили в редакции кулябской газеты «Пайк»):

Ходжи: Вы отрубаете людям головы. Что они вам сделали?

Нусрат: Что делали, то и будем делать. В Таджикистане сейчас все против Аллаха. Объявили войну против Аллаха. Мы приедем и всех убьем, все ответят кровью. В ближайшее время в Таджикистане все это начнется.

Ходжи: Если я приеду за тобой, ты вернешься?

Нусрат: Чтобы меня арестовали?

В начале 2015 года Нусрат Назаров угрожал по телефону главному редактору кулябской газеты «Пайк» за публикации фотографий боевиков-таджиков. «Мы страшные, мы отрубаем головы, подожжем вас всех, у нас тут люди, — пересказывает его слова главред «Пайка» Ахмад Иброхим (в руке у него телефон, украшенный таджикским флагом, над головой — портрет Эмомали Рахмона). — Говорил: как ты смотришь на то, что через пару дней придут мои люди в Кулябе и подожгут редакцию? Это было 6 января, а 7 января случился Charlie Hebdo. Он сказал, что скоро они приедут в Таджикистан, что проложат дорогу в Россию через Таджикистан. Да, он много лет жил в Москве, был гастарбайтером, а теперь собирается завоевать Россию».

Кто вербует гастарбайтеров

За первыми рядами базара, где продают лепешки, мясо, фрукты и горные травы, находятся закрытые павильоны с плохо освещенными комнатками. Из стен торчат трубы и провода, в лавках торгуют дисками с записями национальных звезд. Небольшая дверь ведет в «задний рынок» — вотчину продавцов марихуаны и валютных менял.

Четверо мужчин, прежде работавших на стройках «Детского мира», возле станций метро «Нагатинская» и «Каширская», подтверждают, что к ним в бытовки «приходили чеченцы» и призывали отправиться в «Исламское государство».

По их словам, в Москве несколько групп чеченцев-вербовщиков ежедневно перемещаются между местами обитания мигрантов, то есть бытовками и общежитиями. В таких группах — по три-четыре человека, «взрослых» среди них нет: вербовщикам около тридцати. Приходят они обычно после восьми вечера — как раз когда мигранты уже вернулись с работы домой.

Вербовщики объясняют, почему нужно уезжать из Москвы — «нельзя жить как рабы», «вас тут не уважают»; и объясняют, что воевать в ИГ не придется — можно будет жить в достатке и работать без унижений.

На этих встречах, как правило, не говорят о том, что предстоит война против Таджикистана — или надо будет участвовать в террористической деятельности. Зато предлагают от 5 до 15 тысяч долларов на обустройство; если с семьей — то в два-три раза больше. Более того, в ИГ призывают ехать с семьями, потому что там «настоящее государство», предоставляют жилье. А если семьи останутся дома, ими «можно будет манипулировать».

Худощавый таджик с белыми зубами, который не раз ездил на заработки в Москву, говорит мне, что обязательно поедет в ИГ, если позовут. «Там халифат, можно не воевать и жить, как мусульманин, хвала Аллаху, — объясняет он. — Можно поехать и объединиться в единственном государстве Аллаха. Без гомосексуалистов, лесбиянок и разврата».

Из каких районов Чечни вербовщики — гастарбайтеры не знают. Можно предположить, что кто-то из них — из Панкисского ущелья, района Грузии, исторически заселенного чеченцами. Местные жители говорили мне, что из ущелья в Сирию уехали от ста до двухсот человек. Выходец из Панкиси — один из лидеров «Исламского государства» Омар-Аш-Шишани, которому нужны новые солдаты. В то же время, посол Сирии в России в декабре 2013-го заявлял, что в ИГ воюют около 1700 выходцев из Чечни. По данным организации SITE, занимающейся мониторингом террористических группировок, ИГ уделят особое внимание России — под влиянием выходцев с Кавказа.

«В Москве вербуют возле мечети на Проспекте мира после пятничной молитвы, когда там разворачивается небольшой базар и люди расходятся по небольшим кафе пить чай, — говорит Ахбад Иброхим из «Пайка». — Это место, где собираются молодые гастарбайтеры. Те, у кого нормальная работа, кого по ночам не беспокоят полицейские, не поедут в Сирию. Многим хочется, чтобы они [в ИГ] пришли, чтобы тут появилось другое государство, в котором не будет, как сейчас».

Местной газете «Пайк» бывший имам кулябской мечети Ходжи Мирзо рассказывал, что ему часто звонят из Москвы бывшие прихожане: «Спрашивают: там ведь правильный джихад, мы хотим поехать туда, что нам делать?» В марте 2015 года бывшему имаму позвонила девушка, она призналась, что едет с мужем в Сирию. Сказала, что муж «ведет переговоры по телефону», ИГ даст им 50 тысяч долларов на обустройство. Ходжи посоветовал ни за какие деньги туда не ехать. Через несколько дней девушка выключила телефон.

«Бедность является одной из главных причин того, что наша молодежь присоединяется к экстремистским группам и участвует в войнах в мусульманских государствах, — говорил на специальном заседании верхнего парламента Таджикистана автор гимна страны Гулназар Келди. — Часть нашей молодежи (по официальным данным ФМС, в апреле 2015 года в России находилось около миллиона мигрантов из Таджикистана — прим. «Медузы») занята тяжелой работой, жизнь их тяжкая на чужбине. Именно в эти моменты появляются лица, которые обещая хорошие деньги и рай на том свете, привлекают их к джихаду. Наша молодежь, которая большую часть времени занята поиском денег на жизнь, образование и создание семьи, услышав эти обещания, поддается соблазну».

«Призыв ИГ — привлекательная альтернатива»

20 января 2015 года «Международная кризисная группа» (брюссельская некоммерческая организация, занимающаяся мониторингом проблемных регионов) выпустила доклад Syria Calling: Radicalisation in Central Asia («Сирия зовет: радикализация в Средней Азии»). По данным исследователей, за последние три года в Сирию из Таджикистана и Узбекистана уехали от двух до четырех тысяч человек.

«Исламское государство», по мнению авторов доклада, привлекает не только тех, кто хочет воевать, но и тех, кто ищет «более набожной и религиозной жизни». «Призыв «Исламского государства», в котором говорится, что там ждут и учителей, и медсестер, и инженеров, [то есть] не только бойцов, может выглядеть привлекательной альтернативой», — размышляют авторы доклада, добавляя, что новый халифат воспринимается жителями Средней Азии как «замена постсоветской жизни». «В России мигранты маргинализированы, часто находятся нелегально, плохо зарабатывают, и находят отчизну и общение в религии», — пишут авторы.

Авторы доклада считают, что ситуация в Средней Азии стремительно ухудшается, поскольку к «Исламскому государству» присоединилось Исламское движение Узбекистана (ИДУ).

Эта организация была основана в 1996 году. Ее цель — создание исламского государства на территории Ферганской долины — замкнутого ущелья, поделенного между Узбекистаном, Таджикистаном и Киргизией. ИДУ брала ответственность за взрывы, захваты заложников, нападения на силы безопасности Афганистана. Организация связана с афганским «Талибаном», ее вербовщики и соратники постоянно находятся в разных частях Таджикистана и в Ферганской долине.

О присоединении группировки к ИГ заявил 26 сентября лидер ИДУ Усмон Гози: «От имени всех и каждого члена нашего исламского движения — я объявляю всему миру, что мы присоединяемся к исламскому халифату, что это обязанность всех нас в исламе — в этой продолжающейся войне между исламом и неверием. Исламское движение Узбекистана воспринимает поддержку этого молодого исламского государства как свои обязательства и ответственность в вере». Его слова подтвердили 6 октября 2014 года спецслужбы Узбекистана. По их информации, боевые группировки и лагеря ИДУ активизировали вербовку и тренировку боевиков в приграничных районах Пакистана и Афганистана.

О поддержке «Исламского государства» заявили и в афганском «Талибане». В октябре 2014 года представитель движения Шахидулла Шахид отправил на электронную почту Reuters сообщение, в котором говорится: «Братья наши, мы гордимся вашими победами. Мы с вами в ваших радостях и печалях, в эти смутные дни мы взываем к вашему терпению и твердости, особенно сейчас, когда наши враги объединились против нас. Пожалуйста, оставьте позади ваши междоусобицы. Все мусульмане в мире возлагают большие надежды на вас. Мы с вами, мы предоставим вам моджахедов [боевиков] и всю возможную поддержку». Официально «Талибан» не заявлял о присоединении к ИГ.

Источники журнала Iranian Diplomacy сообщали, что афганские боевики, присягнувшие ИГ, заменили свои прежние флаги на черный. «Сейчас на таджикской границе располагаются до пяти тысяч, а на туркменской — порядка двух тысяч боевиков из ИГИЛ. Афганские провинции Кундуз, Баглан, Сари-Пуль, Фарьяб, Джуазджан стали местом скопления террористов родом из Таджикистана, Узбекистана, Северного Кавказа, Саудовской Аравии и Пакистана», — сообщал журнал.

В январе 2015 года говорилось об аресте в Таджикистане десяти членов ИДУ, которые планировали нападение на отделение милиции с целью захватить оружие и боеприпасы. Таджикские спецслужбы тогда говорили, что лидера группировки завербовали в России, где он был трудовым мигрантом. Из коллег по работе он сформировал небольшую ячейку ИДУ, которой руководство поставило цель собирать деньги для войны «Исламского государства» в Сирии.

«Поздравляю, твой брат стал шахидом»

В небольшом селе почти на границе с Афганистаном живет Иброхим — отец погибшего в боях за аэропорт Ракки в Сирии Бободжона Курбонова. Его дом находится в срезе холма.

Иброхим — седой старик с тростью — не хочет говорить о своем сыне. «Что говорить? Зачем? Я отрекся от него, — объясняет он. — Он был всегда непослушным, делал все без разрешения. Потом поехал в Москву в 2013-м, зачем туда ехать? Откуда я знаю, чем он там занимается? Нормально ли кушает? Нормально живет? Поехал убирать там туалеты? Я с ним перестал после его отъезда разговаривать. Когда он приехал обратно — мы не общались. Потом он снова уехал. Не понимаю, как его могли убедить поехать [в Сирию], если он даже меня не слушался. Оставил семью, меня, детей, уехал, всех опозорил».

По его словам, в сентябре 2014 года другому его сыну позвонил неизвестный и сказал: «Поздравляю, твой брат стал шахидом». Бободжону был 41 год, у него остались четверо детей.

«Я ждал от него подобного, — говорит Иброхим Курбонов, мы разговариваем под дождем у ворот в его дом. — Но не мог сам его придушить, меня бы за такое судили, а теперь я из-за него страдаю. Лучше бы задушил».