«Я больше не могу хоронить друзей» Чубайс, Сапрыкин, Сонин и другие — о смерти Бориса Немцова

С убитым сегодня ночью Борисом Немцовым были знакомы или хоть раз встречались тысячи людей. Сотни в разное время работали вместе с ним, десятки называли его своим другом. «Медуза» собрала воспоминания друзей, знакомых и коллег Бориса Немцова. 

Анатолий Чубайс

Глава «Роснано»

Я с Борисом рядом 25 лет. Видел его в самых тяжелых ситуациях. Видел в ситуациях, когда жизнь висела на волоске. Я ни разу не видел его струсившим, я ни разу не видел его испугавшимся чего-то. Все прекрасно знают, что Борис — человек абсолютно неподкупный, абсолютно искренний, до прямолинейности честный.

Максим Кац

Депутат муниципального собрания московского района Щукино

Мы познакомились в Координационном совете [оппозиции], но хорошо узнали друг друга недавно, когда вместе ездили выступать в Нижнем Новгороде. Тогда мы провели в поезде в общей сложности восемь часов и болтали обо всем. Один из самых интересных людей, с которыми я общался.

Обсуждали, конечно, избирательные кампании, интернеты и прочее. Он в Нижнем запостил в фейсбук вот это, а потом в поезде все рефрешил и радовался, что быстро собираются лайки, спрашивал, откуда же их столько взялось.

Потом он приходил в гости. Я тогда жил в центре, звонит мне:

— Я на метро, как попасть?

— Знаете, где Совет Федерации?

— Ха-ха, смеешься, что ли? Конечно, знаю! Я там работал!

Я собрал консилиум, мы обсуждали его интернеты. Он рассказывал, что год назад проникся работой в соцсетях и теперь много пишет в фейсбук, хвастался количеством лайков, размышляли, на какие посты люди лучше реагируют, даже табличку об этом сделали. Пост с мамой был на первом месте.

Я тогда еще опросы стал публиковать, вы, возможно, помните. Он все это читал, включая комментарии…

Никита Белых 

Губернатор Кировской области

Мы не виделись около года. А вчера случайно встретились на «Эхе Москвы». Боря был как всегда весел, полон жизни, много шутил. Мы смеялись и вспоминали что-то из общего прошлого, сравнивали расходы на госуправлние в Кировской и Ярославской областях. А через несколько часов его убили…

Немцов был одним из самых ярких людей, которых я встречал. В нем всегда била жизнь, он был полон идей, планов. И он был порядочным человеком. Искренним и честным. Мы часто спорили, во многом не соглашались, наши жизненные пути разошлись — но личные отношения мы сохраняли всегда. Я всегда знал, что могу рассчитывать на Бориса, а он мог рассчитывать на меня.

Ксения Собчак

Телеведущая

Борю я знаю даже дольше, чем «знаю». Он любил, раскатисто смеясь, рассказывать историю о том, как катал меня на саночках в Давосе во время важной папиной встречи… Потом мы стали друзьями — он восхищал меня внутренней свободой. Говорил, что думал, никогда «деликатно» не молчал. Был честным, искрящимся, ярким человеком. Жил стремительно и умер как настоящий борец. Он был блестящим оратором и харизматом — таких сейчас вроде и нет — никому не нужно искусство убеждать, все и так убеждены, без всяких дебатов… А на последнем своем ДР он мне шепнул: «Ты крутая, Собчак, хоть и баба». Но от него слышать это было приятно. Всегда.

Алексей Навальный

Политик

Только что от ребят, пришедших на свидание, узнал об убийстве Бориса Немцова. Честно говоря, я в таком шоке, что сложно даже подбирать слова.

Борис приходил сюда навестить меня пару дней назад, был как обычно энергичен, жизнерадостен, полон планов. Обаял полицейских, весело болтал с ними, объяснял, как им выгодно поддерживать требования марша «Весна», брошюры со своим докладом раздал. Не могу даже представить, что больше не увижу его.

Это чудовищная трагедия и потеря для всех нас. Боря был очень хорошим, приличным человеком. Большим настоящим политиком и приличным человеком — не так-то часто это встречается. Мои самые искренние соболезнования его родным, близким, друзьям, ну и вообще всем — мы действительно лишились того, что восполнить нельзя.

О версиях говорить ничего не буду в связи с очевидным недостатком информации в моей ситуации. Надеюсь, мне дадут возможность попасть на прощание с Борисом.

Андрей Макаревич

Музыкант

Боря был очень светлым и честным человеком. Качества (особенно второе) — для политика практически невозможные.

Константин Сонин

Экономист, профессор НИУ ВШЭ

У меня — наверное, не у меня одного — менялось отношение к нему именно в последние годы. От самого несерьезного из «демократов» 90-х, человека, которого я — и публично, и лично — считал недопустимо легкомысленно относящимся к политике, он превратился в человека, для которого политика — буквально, ежедневная работа на благо людей — стала единственным делом в жизни. То, что он проделал в Ярославской области, разоблачая не абстрактных жуликов и воров, а вполне конкретных — быть может, лучшее, сделанное российским политиком в последние пять лет. (Каждое, даже мелкое разоблачение — это сэкономленный рубль в областном бюджете.)

Юрий Сапрыкин

Журналист 

Он был веселым и легким. За это его любили и не любили.

Любили друзья, девушки и соратники. Не любили конкуренты на политическом поле и противники, находящиеся по другую сторону баррикад. Он легко подставлялся, вызывал огонь на себя — сначала рассорился с Березовским и Гусинским на деле «Связьинвеста», потом оказался в привычном ряду политиков, «ураганивших в 90-е», через запятую со своими врагами, сначала летал с Чубайсом на частном джете в предвыборном ролике СПС, потом садился с Лимоновым в СИЗО после очередной «Стратегии-31». Пересаживал чиновников на «Волги», нырял в прорубь, уводил протест на Болотную, раздавал на улицах брошюры про коррупцию, катался на доске под парусом, избирался в Ярославскую думу. Его называли плейбоем, его подозревали в связях с Кремлем, им пренебрегали, ему завидовали. Он жил в политике не так, как это принято в России, — не с чугунным видом вечного страдальца, а с улыбкой, как бы играя, будто выступить в Думе или выйти на одиночный пикет — то же самое, что выпить бокал шампанского; это вызывало недоверие, подозрения и упреки.

Его риторика последних лет, привычные формулировки про «преступный режим» и «кремлевских жуликов» иногда казались слишком уж дежурными, стершимися от частого употребления, к тому же сбивала с толку интонация — мы инстинктивно доверяем неблагополучию и осторожно относимся к бодрости. Но теперь эти слова измерены последней и высшей мерой, искуплены и оправданы. Он был прав, а те, кто над ним подтрунивал — нет. 

Григорий Ревзин

Архитектурный критик, журналист 

Я просто никак не могу это вместить. Не могу начать думать в человеческом измерении. Я помню, мы как-то с ним сидим у Лени Парфенова, давно уже, и он стал рассказывать истории про ельцинские времена — он вообще любил их рассказывать. В тот раз было про то, как Ельцин его женил на голландской принцессе. И я тогда вдруг как-то очень четко понял, что он мог бы стать преемником. Он мог бы быть президентом, это было же реально. Он был простой, умный, благородный, смелый, самоироничный герой. Ланселот какой-то. Правда, другая могла быть страна. Дурак все же Ельцин. 

Андрей Козенко

Специальный корреспондент «Медузы»

Борис Ефимович, спасибо вам за все комментарии еще со времен Ъ; я ужасно стеснялся звонить всякий раз. Большой же политик, все дела. Спасибо за разговоры, за рассказы про веселые 90-е. За то, что подарили моему отцу книгу и написали в автографе: «Спасибо за сына». Я не забуду. Спасибо за то, что остались мужиком.

Полина Немировская

Активист «Зоны права» 

Я не любила Бориса Немцова, пока я с ним не познакомилась. Когда познакомилась, уже не не любила, а немножко не доверяла. Потом я уехала работать на его избирательную кампанию в Ярославской области. Не от большой любви, а по личным соображениям. И вдруг там оказалось, что Немцов — абсолютно нормальный человек. Мне почти всегда мерзко от условных «федеральных политиков», но от него не было. Я помню, как мы с ним запросто обедали в Макдональдсе рядом с заводом в Рыбинске. Как у нас чуть не кончился бензин на богом забытой дороге, и мы весело про это шутили. Как бабульки в Красноперекопском районе Ярославля недоверчиво переспрашивали: «Кто-кто? Немцов? из телевизора который, что ли?» Как я вышла из его партии через три месяца после вступления и думала, что он будет ругаться, а он только улыбался и шутливо называл меня хулиганкой. Как он говорил мне, что у меня всегда все будет хорошо, потому что я бесхитростная. Говорил — «Вот придешь ты домой в семь утра, муж тебя спросит — где была? А ты ему скажешь просто — шлялась. И все! И что тебе тут предъявить можно будет? Никаких проблем». И вот он, наверное, тоже таким был. После того, как мы с ребятами избрали его в областную Думу, я действительно была удивлена тем, что он там по-настоящему работал, занимался делами, почти единственный оппозиционный политик в России, который делал то, что должен делать. 

Владимир Милов

Лидер партии «Демократический выбор»

Я хорошо помню как ты сжег свою репутацию, грудью встав против попыток Б. и Г. отхватить себе «Связьинвест», что стоило тебе карьеры — когда потом Ельцин сказал тебе, что «устал тебя защищать». Я помню, как ты пытался проводить реальные реформы, в тот момент, когда всем было пофиг, и эти «все» бегали между Таней и Валей и МВФ, а ты был одним из немногих, кто думал о стране.

Я хорошо помню, как на думских выборах 2007 года, когда околовластные либеральные конформисты скурвились и пытались всеми силами охаживать Кремль, ты единственный выходил на митинги радикальной оппозиции и требовал смены всего курса и всей системы, когда это еще не было модно. Один очень известный и ныне запутинский чувак тогда, в декабре 2007-го, сказал мне: «Если у кого и осталось на прошедших думских выборах достоинство, то это у Бори Немцова и СПС». Это сейчас этот чувак пишет запутинские статьи о том, как Запад накосячил в Украине, коварно пытаясь втянуть ее в НАТО. А тогда он втайне восторгался тобой.

Я помню, как после тех выборов ты позвонил мне и предложил написать доклад о Путине. Это сейчас все знают о том, кто такие Ротенберги и Тимченко, а тогда энтузиастом этой антикоррупционной темы был ты. Ты первый вывел эту тему в мейнстрим в таком виде, чтобы все об этом говорили.

Я помню, как ты лично обошел пол-Сочи ногами, два месяца ходил по дворам и подъездам, чтобы пообщаться с обычными людьми, и рассказать им о том, что городом можно управлять совсем по-другому, и жить в нем совсем по-другому. Я помню лица этих людей. Ты уходил на другие встречи и не слышал этого, а они оставались и долго обсуждали, какой ты крутой.

Алексей Венедиктов

Главный редактор радиостанции «Эхо Москвы»

Только щас начал осознавать, какая дыра образовалось в жизни. И поругаться весело и с присвистом не с кем теперь.

Альфред Кох

Заместитель председателя правительства России в 1997 году

Ненависть накапливается во мне слоями. Покроет душу как лаком и подсохнет. Потом — следующий слой. Я покрыт коркой ненависти. Такой слоистой, как слюда. Кому-то видимо так надо. Чтобы я ненавидел. Ведь не сам же я этого хочу? Боря, Боря… Ты был силен как бык. Красив, самодостаточен, независтлив, честен, смел. Разве могла тебя терпеть слабая, закомплексованная, завистливая, лживая и трусливая власть? Агнец принесен в жертву Молоху. Утяжелились грехи власти. Невыносима стала уже мерзость ее. Разве еще не ясно, на чьей стороне Добро, а на чьей — Зло? На чьей стороне — прогресс, а на чьей — мракобесие и реакция? На чьей стороне Жизнь, а на чьей — Смерть? Смерти нет. Смерти нет. Мир тебе. Борис Немцов. Я никогда не буду таким как ты. Я слабее. Я сохраню о тебе память. И я никогда не перестану быть верным тем идеалам, за которые ты отдал жизнь. Быть может, из меня плохой борец. Но я не предатель. Спи, дружочек мой. Я тебя любил. Я тебя люблю. Я тебя всегда буду любить.

Инесса Землер

Парламентский корреспондент радиостанции «Эхо Москвы» 

Я не знаю больше ни одного человека в российской политике — он был последним, который бы так любил ЖИЗНЬ. Все остальные любят власть (и себя в ней). Ну или борьбу с властью (и себя в ней). А Немцов просто любил жизнь — и когда был во власти, и когда боролся с ней.

Борис Райтшустер

Глава московского бюро немецкого журнала Focus 

Убили Бориса Немцова. Казнили. Он был моим другом. Он был лучом света. Я виделся с ним в последний раз в октябре. Он боялся, что его убьют. И все же он был полон жизни, полон юношеского обаяния. Он был переполнен жизненной энергией. Он был разительным контрастом с «биороботами» из реторты КГБ. Путин, говорили, завидовал ему. Борис иногда был эксцентричный, но всегда искренен. Его назвали американским шпионом, «пятой колонной», да [и] фашистом. Но он был сильнее, чем страх. Борис Немцов стал жертвой ненависти, которую Путинская система сеет каждый день. Светлая Тебе память, Борис! Твоя улыбка будет жить! И она символ новой, другой России.

Лев Рубинштейн

Поэт, публицист

Он всегда производил впечатление человека счастливого, свободного и легкого, даже легкомысленного. Такой Моцарт от политики. Да, такие, увы, слишком долго не живут. Он был не просто живым, а как-то вызывающе живым. А это качество всегда оскорбительно для мертвых, особенно для тех мертвецов, что окоченевшими пальцами вцепились в плоть несчастной страны.

Игорь Свинаренко

Журналист

Боря был веселый и симпатичный. Конечно, идеалист, над ним подтрунивали — ну, что за политик, которому не хватает цинизма и холодного расчета? Я ездил к нему в Нижний в 96-м, он был губером, я сделал тогда интервью, вот, новый политик, юморной кудрявый красавец, это новая жизнь, новая эпоха, наконец мы взялись за ум и теперь во власть идут лучшие, ну наконец-то! Вместо унылых аппаратчиков. Да, была такая мысль… Каждый раз он говорил про маму, Дину Яковлевну, вот каждый раз, буквально. Я с ней разговаривал пару раз, она симпатичная, веселая, открытая! И он ее цитировал по всяким поводам. Она того стоит. Он давно начал говорить в таком духе: в России будет фашизм, если не будет сделано то-то и то-то. Ты уверен? — спрашивал я. Конечно! Я отвечал — значит, точно будет, потому что условия, про которые ты говорил, никто выполнять не будет. Разговорчики… Немало значит и то, что Боря — еврей, они острей чувствуют фашизм, а русские на тему реагируют вяло и иногда шутят: а вот я фошызд, что, страшно? Он был недоволен, что я посмеиваюсь над пафосом, но мне всегда больше нравился он сам как человек, чем его идеи, люди важней и дороже, и интереснее. Таки я любил его. Хотел сделать про него книгу, он того стоил, но он не откликнулся.

Александр Черкасов

Член правления правозащитного общества «Мемориал»

Кто-то помнит миллион подписей против войны в Чечне, — тех, что он привез Ельцину в 1996-м. А он ведь до конца пытался останавливать войну — пока это было возможно. Я помню, как в декабре 2000-го Немцов и еще несколько депутатов Думы приезжали в Ингушетию, для переговоров с депутатами чеченского парламента. Тогда не получилось…

Татьяна Лазарева

Телеведущая

Выступить на первой Болотной меня попросил Борис Немцов. До этого мы были не знакомы, поэтому я, как сейчас помню, очень удивилась его звонку. Но время было такое, прозрачно-звенящее, наполненное надеждами, ну настоящая оттепель, да это была она, теперь понятно. «Чтобы изменить жизнь к лучшему…» Нет, не изменили. Что-то пошло не так. Вылезло самое гадкое, самое мерзкое, ушли, растворились границы человеческого понимания — после смерти человека всегда было принято говорить только хорошее. Сейчас по разные стороны границы двух лагерей, двух враждующих между собой народов две мысли, одна — так ему и надо, сам виноват, другая — все кончено, надо увозить детей. Первая мысль на сто процентов совпадает с реакцией на Je suis Charlie. Сами виноваты, получили то, на что нарывались. И Немцов тоже получил, не фиг было. Да? Похоже, правда? И отсюда у меня лично другой вопрос, для другого народа, из той же самой страны, что и носители первой — а куда валить-то? Почему мы так ругаем нашу власть и именно нашу страну и именно из нее хотим свалить побыстрее, — куда? В другую такую же, с такими же прочерченными границами между двух лагерей? Где границы? Я вот думаю, что убивать нельзя. А по другую сторону границы считают, что можно. И в таких условиях бессмысленно воевать. Потому что гражданское общество всегда безоружно, на то оно и гражданское.

А еще раньше объявляли по поводу какой-то общей трагедии минуту молчания. Чтобы люди помолчали и подумали. О мертвых — только хорошее. Их уже не воскресить, чтобы оправдаться.

Елена Костюченко

Корреспондент «Новой газеты»

Я больше не могу хоронить друзей, коллег, героев, близких, никто из них не умер естественной смертью, я ее не видела. Просто мы идем, идем, хорошие, веселые, а под ногами вдруг оказываются дыры, и кто-то падает в эти дыры, а остальные продолжают идти и говорить.

Маша Слоним

Журналист

Боря Немцов был для меня единственным политиком, с которым было не стыдно дружить…

Виталий Портников

Украинский журналист

Бориса Немцова я знал 25 лет — целую жизнь. Помню его кудрявым мальчишкой на первом российском депутатском съезде. Помню молодым губернатором Нижнего Новгорода. Плейбоем-вице-премьером, почти уже наследником Ельцина. И оппозиционером — смешливым и бесстрашным — тоже помню. Борис Немцов ухитрялся быть политиком даже тогда, когда никакой политики в России уже не было — один бандитизм и безумие. И еще он был отличным парнем. Я его любил.

Глеб Черкасов

Заместитель главного редактора газеты «Коммерсант»

Борис Немцов проигрывал, но никогда не считал себя проигравшим. Он всегда старался быть популярным, но не жертвовал принципами ради популярности. И вне зависимости от обстоятельств Борис Немцов каждый день и каждый час доказывал, что российский политик может и должен быть живым человеком, а не функцией, ошибающимся и ищущим, а не ходячей догмой. Наверное, именно таким надо быть публичному политику там, где есть публичная политика.

Василий Гатов

Медиа-аналитик

В 1989-м, кажется, году, я провожал Мераба Мамардашвили до метро и рассказывал ему о своем почти младенческом тогда опыте присутствия на войне. Мераб внимательно слушал меня-личинку человека, и потом неожиданно резюмировал: твоих друзей еще не убивали у тебя на глазах и масштаб античной драмы для тебя выдумка. Я не понимал его слов до сегодня. В том же 1989-м я познакомился с Борей.

Сергей Григоров

Историк

Зимой 1996-1997-года к нам в МВШСЭН или Шанинку, как ее сейчас ласково называют по имени отца-основателя Теодора Шанина, приезжали представители штаба Билла Клинтона. Рассказывали о том, как группе студентов пришло в голову найти хорошего губернатора и сделать из него президента. Нашли губернатора Арканзаса. Мы были молоды, горячи, наивны, честны, и любая работа казалась нам по плечу. Естественно, что первым делом мы подумали про Немцова. Правда, не успели подумать, а Борис Ельцин уже назначил Бориса Немцова первым вице-премьером. Так что ничего у нас с Немцовым не получилось. А мечтали мы как раз его из губернаторов в президенты. А где-то до сих пор я считаю, что тогда Борис Немцов совершил политическую ошибку, уйдя из губернаторов в правительство. Но он считал, что в правительстве он будет полезнее, как это скажется на его политической карьере, он не думал. 

А с апреля 1999-го мы с Борисом Немцовым стали работать вместе. Олег Наумов пригласил меня возглавить московский аппарат движения «Россия молодая». Движение это создал Немцов, в интернете, для 99-го года это было в новинку, но требовалось создавать политическую структуру. К тому времени я был очень разочарован в том, что происходило в «Демвыборе» Гайдара и сразу согласился. Разное было. Всякое. Июль 1999-го. Мы сделали большой пикет против тогдашнего мэра Москвы Лужкова, прямо напротив мэрии. И хотя нам не дали места прямо напротив, мы все равно вышли туда, куда посчитали нужным. ОМОНы тогда на акции не приезжали, пришел один милиционер. А акция удалась. Мы, движение «Россия молодая», попали в новости шести телеканалов, включая Первый. Немцов не знал об акции. Сидит дома, смотрит телевизор, а тут его движение против Лужкова у мэрии митингует. Долго ругался, что не предупредили, не согласовали. Но был дико рад, что все получилось. Мы же не знали, получится или нет. Потом был СПС. Неудачная кампания 2007-го. Честная отставка Немцова. Честная, но зря. Когда СПС сдавали Кремлю, то Немцов честно боролся за партию. Проиграл, но боролся честно. Потом «Солидарность». Потом мы стали оппонентами. И не очень хорошо думали друг о друге. Бывает, случается. Не переносите политические разногласия на личное. Не ссорьтесь там, где можно обойтись без этого. Не скрою, мне хотелось доказать Немцову, что я был прав, а он нет, что мы тут покруче будем. Увы. Теперь не докажу.

Евгений Фельдман

Фотокорреспондент «Новой газеты»

Я давно знал Бориса Ефимовича, он давно был со мной на «ты», и, кажется, был единственным политиком, кто мог бросить разговор и подойти, почти крича «Фельдман, вот это ты отличную съемку вчера выложил!» Он был настоящий и живой.

Зоя Светова

Журналист

Я вспомнила, как он позвонил мне, когда я спешила на встречу с мужем Светланы Давыдовой. Она еще тогда в Лефортово сидела. Он очень хотел Давыдовой помочь. Передал для нее деньги. Он очень многим помогал. Был Бесстрашный. Феерически красивый. Талантливый. Добрый. Щедрый. А вообще он был один из самых ярких лидеров оппозиции. Все последние марши протеста придумывал Немцов. И марш мира. И этот марш весны. Он верил, что, если выйдет сто тысяч человек, то режим Путина падет. И в этой своей уверенности он был как ребенок.

Николай Усков

Главный редактор проекта «Сноб»

Борю всегда окружали красивые женщины. Думаю, их привлекала в нем не только природная стать и обаяние. Он был настоящим сильным мужчиной, который не прятал свои убеждения, не отсиживался, не выжидал, а всегда шел напролом с озорной белозубой улыбкой на лице. В стране, объявившей своей традиционной ценностью рабскую покорность, это было вызовом. Я немного знал Борю лично и помню, что с той же улыбкой он говорил о своих политических противниках. В такие минуты я понимал, что в реальности он едва ли одолеет этих мрачных сосредоточенных людей, но в экзистенциональном смысле он их уже победил. У него есть вера и убеждения, красивая безбашенная жизнь, у них — одни прагматические интересы, главным из которых является страх все потерять. Да, они его пережили, но только ради того, чтобы снова бояться.

Евгения Альбац

Главный редактор журнала The New Times

Наверное, с неделю назад мы говорили с Борей. Мы с ним дружили очень давно, еще с советского времени, когда он был физиком в Горьком, работал в Горьковском физическом институте. Я его спросила «Борь, вот, Навального все время задерживают и периодически сажают. Объясни мне. Ты так резко говоришь и так резко пишешь на Facebook. Почему они это терпят?» И он мне сказал «Ты знаешь, наверное, потому что я был вице-премьером». Очевидно совершенно, что терпеть перестали.

Андрей Архангельский

Журналист

У всех сейчас личные воспоминания, об этом пишет каждый третий в Фейсбуке, и показательно, насколько много людей знали его лично, а еще какая-то часть была его друзьями в соцсетях. Я как-то брал у него интервью, это было во время «Антиселигера-2», и тогда тоже обсуждался вопрос, как далеко он готов идти, и я помню прекрасно, что Немцов ответил, очень честно: к смерти за свои политические убеждения я не готов. Ко всему остальному — готов.

Что-то принципиально изменилось с тех пор — в обществе, в жизни — настолько существенно, что понадобилась и его смерть.

Последнюю фразу можно сократить до простого обобщения — понадобилась смерть.