Не бандиты с большой дороги Присяжных попросили о снисхождении для участников БОРНа: репортаж Андрея Козенко

В прениях по делу «Боевой организации русских националистов» начали выступать подсудимые и их адвокаты. Участники БОРНа заявляли, что совершали убийства антифашистов и мигрантов, но без особой подоплеки. Ими якобы двигала месть, потому что те же антифашисты — вовсе не благородные люди, о которых все знают из книг о Второй мировой войне, но анархисты, под красно-черными флагами требующие вернуть Крым Украине. Часть инкриминируемых деяний участники БОРНа берут на себя, но почти все выступившие указали присяжным на плохое качество работы следствия и гособвинения, которые, по их мнению, никаких весомых доказательств не предъявили. Слезы представителей потерпевших — родственников убитых — они понять могут, но это лишь способ эмоционального давления на присяжных, которые совсем уже скоро удалятся для вынесения вердикта. За процессом следит специальный корреспондент «Медузы» Андрей Козенко.

На прошлом заседании, состоявшемся 10 февраля, выступали представители государственного обвинения и потерпевшие — родственники убитых членами БОРНа антифашистов Ильи Джапаридзе и Ивана Хуторского и федерального судьи Евгения Чувашова. Они были единодушны: члены БОРНа Максим Баклагин, Вячеслав Исаев, Михаил Волков и Юрий Тихомиров виновны в создании экстремистского сообщества и банды, в убийствах и незаконном обороте оружия. Снисхождения они не заслуживают.

Суд над участниками БОРНа продолжается с осени 2014 года. Они обвиняются в том, что с 2008-го по 2011-й совершили ряд громких убийств по мотиву национальной и идеологической ненависти. Практически после каждого убийства члены банды рассылали в редакции СМИ сообщения о том, что ответственность за преступление берет на себя БОРН. Почти все участники БОРНа после ареста в 2010-2011 годах дали признательные показания. Осенью и зимой они повторили их в суде. В конце 2014-го в создании банды признался националист Никита Тихонов, пожизненно осужденный за убийство адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой. Одновременно продолжается следствие по делу националиста Ильи Горячева, считающегося идеологом БОРНа. Он свою вину отрицает.

* * * 

Первым во второй части прений выступил Баклагин. Он лично убивал Джапаридзе и таксиста Сосо Хачикяна. Присутствовал при убийстве чемпиона мира по тайскому боксу Муслима Абдуллаева. Следствие настаивает, что он был соучастником убийства Чувашова и неудавшегося покушения на участкового полицейского Гагика Беняминяна. «Вашим лейтмотивом должна быть не милость, а справедливость, — обратился к присяжным Баклагин. — А справедливость — это когда учтены все обстоятельства».

Первым таким обстоятельством Баклагин считает не инкриминируемое подсудимым обвинение в трусости. «Когда начались события на Донбассе, я попросился в аналог штрафбата, как вы знаете, 95% тех, кто туда попадает, умирает. Я просил и прокуратуру, и ФСБ об этом, но они отказали. Сказали, что не уполномочены», — пожаловался Баклагин. Особого сочувствия ему никто не выразил, и он продолжил.

Он говорил о том, что происходит «колоссальная подмена понятий». Да, членов БОРН обвиняют в убийствах антифашистов. Но под этим гордым наименованием скрываются воинственно настроенные анархисты. Они митингуют, требуя вернуть Крым Украине и скандируя: «Государство — главный враг». Столкновения националистов и антифа Баклагин сравнил с войной криминальных группировок в 1990-е: «Такие же бандиты, только лозунги другие». Баклагин все дальше уходил от эпизодов дела к мировой политике. «Меня тут упрекали, что я не был во Франции и не знаю, какая там ситуация с мигрантами, — вспомнил он утверждение гособвинителя с прошлого эпизода прений. — Но все знают, что произошло там с карикатуристами. И все знают, что произошло с карикатуристом в Дании. Я закончил, с прениями у меня все».

Адвокат Баклагина Сергей Субботин сглаживал за своим доверителем углы. Против основных обвинений возразить было нечего, Баклагин и сам признал свою вину, дав подробные показания. Остались лишь частности, которые могут повлиять на итоговый срок и на главное — пожизненным будет заключение, или нет. Защитник, в частности, уточнил, что его подзащитный никогда не нападал на сотрудников правоохранительных органов. Обвинение, по словам Субботина, произвольно добавило этот пункт. При убийстве Джапаридзе не было задействовано огнестрельное оружие — только не считающийся таковым травматический пистолет в руках Тихомирова и не найденный впоследствии нож.

По мнению адвоката, обвинение совершенно неправильно трактует мотив нападений на Джапаридзе и Хуторского. Они были совершены не из-за идеологической розни (это более серьезное обвинение), а просто из мести. В случае с Джапаридзе мстили за то, что якобы он напал на сестру отбывающего срок националиста (подтверждений этому в материалах дела нет). А о личности Хуторского говорит его кличка «Костолом». «Смерть — это закономерный итог его короткой жизни. Ему мстили за противоправную деятельность. Известно, что он многократно подвергался нападениям, в том числе вооруженным», — подчеркивал Субботин.

Что касается убийства Абдуллаева, то, утверждал Субботин, в нем вообще нет никакого мотива, потому что жертва и преступник не были знакомы. Сосо Хачикяна Баклагин убил, доверившись публикации Lifenews о том, что тот избил беременную женщину, у которой случился выкидыш. А наказание, которое понес Хачикян (не связано с лишением свободы), заставило Баклагина предполагать, что представители этих наций «всегда пытаются решать вопросы с помощью взяток». Судья Александр Козлов в этот момент недоверчиво рассмеялся и покачал головой, словно укоряя адвоката, делающего такое обобщение.

За судьей Чувашовым Баклагин следил лишь однажды, в убийстве участия не принимал. То же самое и с покушением на участкового Беняминяна. Баклагину инкриминируют соучастие: он знал о готовящемся нападении, а после него сжег куртку, которая была на его друге Исаеве. Субботин настаивал еще и на том, что Баклагин не имеет никакого отношения к обороту оружия и к тому арсеналу, который был найден в квартире Никиты Тихонова и который демонстрировался в ходе одного из последних заседаний.

Подсудимый Исаев, до которого дошла очередь, бодрым голосом сказал, что отказывается от участия в прениях, поскольку полностью признает свою вину по всем эпизодам — у него их столько же, сколько и у Баклагина, менялись только роли. «Попробую сказать пару слов в защиту Исаева», — перед его адвокатом Маратом Степановым стояла довольно трудная задача. По большей части Степанов говорил все то же. Что убийства Хуторского и Джапаридзе совершались из мести, а не по мотиву розни. Что с Абдуллаевым «произошло достаточно неприятное преступление, его убил именно Исаев», но не по признаку национальной ненависти. Степанов настаивал, что Исаев был «рядовым бойцом», с идеологами БОРНа — тем же Тихоновым или покойным Алексеем Коршуновым — он и рядом не стоял. Помимо этого Исаев сразу же после ареста дал полные признательные показания. Хотя его даже в розыск не объявляли — мог бы «спокойно купить билеты и улететь в Камбоджу или Таиланд». Но он остался — угрызения совести заставили его сделать это. «Такая позиция заслуживает снисхождения, — настаивал Степанов. — И вообще, Баклагин и Исаев — это даже не члены, а жертвы этого БОРНа. Большую часть жизни они проведут в тюрьме».

Михаилу Волкову инкриминированы два эпизода деятельности БОРНа. Вместе с Никитой Тихоновым он убил антифашиста Федора Филатова, а затем застрелил члена экстремистской группировки «Черные ястребы» Расула Халилова. Волков выступал дольше всех — и неконкретнее всех, чем вызвал гнев судьи Козлова. Тот не менее десяти раз просил выступать его по сути предъявленных обвинений. Волков же говорил о том, что в этом уголовном деле сторона обвинения вовсю использовала штампы, ярлыки и кривые зеркала, пытаясь создать у присяжных видимость существования банды и экстремистского сообщества, тогда как сам Волков ни в какую банду не вступал и никаких клятв не давал, а своих соучастников впервые увидел только на скамье подсудимых. И «ничего, кроме этого зала, их больше не объединяет».

К прениям Волков подготовился основательно, его блокнот был полностью исписан мелким почерком. Он говорил о том, что БОРН — это «структура, существующая в чьих-то умах, а ее выдают за реальность», причем считают одновременно и экстремистским сообществом, и бандой. Судья немедленно прерывал Волкова и требовал, чтобы тот не путал присяжных юридической терминологией — это суд сам решит. «Создание банды может быть способом реализации экстремистского сообщества. Об этом не думали?» — апеллировал Козлов то ли к Волкову, то ли к присяжным.

Волков терпеливо ждал, пока судья выговорится, а потом продолжал гнуть свою линию о том, что у присяжных не должен возникать образ «бандитов с большой дороги», как этого хочет обвинение. «Какой из меня бандит? Семья, детишки, сказки на ночь. Копейки чужой никогда в жизни не взял», — говорил Волков. Про совершенные убийства он рассуждал максимально абстрактно. Призывал отделять эмоции от фактов. Говорил, что в его круге общения полно людей с нерусскими именами, однако никто из них «не опрокидывает коляски с грудным ребенком, не режет людей с криком „Аллах акбар“ и не выкладывает в интернет видео, унижающее человеческое достоинство». Выслушав новую порцию гнева в исполнении судьи Козлова, Волков говорил, что у него «нет неприязни по национальному признаку, а есть неприязнь конкретных поступков».

Волков полностью опроверг все обвинения в хранении и приобретении оружия. «Вам инкриминируются два убийства, одно из них совершено с помощью пистолета. Чего-то я не понимаю», — вновь не сдержался судья. Но Волков уже вовсю говорил, что у него дома ни одного обыска не было — и ни одного патрона не изъяли.

— В какой стране проживали-то в последнее время, напомните? — вновь прервал Волкова судья.

— На Украине, — спокойно отвечал Волков.

— Ну а какие там могут быть обыски-то?! — судья вновь повысил голос. Волков пытался что-то сказать о международных договоренностях, благодаря которым его арестовали и выдали России, но Козлов слушать отказался.

В финале своей речи он призывал не верить «слабым, зыбким и данным под давлением», изобличающим всех участников БОРНа показаниям Никиты Тихонова и его гражданской жены Евгении Хасис. «Участие в убийствах признаете?» — раздражению судьи уже не было предела. «Признаю. Всегда признавал и сейчас признаю», — легко откликнулся подсудимый. Он тоже попросил о снисхождении.

Судья прервал заседание, когда еще не было и пяти вечера (однажды он объяснял это заботой о присяжных, которые съезжаются в Мособлсуд со всей области, и им долго добираться домой). Прения завершатся в пятницу, там выступит последний подсудимый — Тихомиров. Его поймали раньше всех, дали десять лет за нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть Джапаридзе. Тихомиров ни в чем другом себя виновным не считает и членом БОРНа себя не признает.

Скорее всего, в пятницу же будут произнесены последние слова подсудимых. Затем суд сформулирует присяжным вопросы, на которые им надо будет ответить, вынося вердикт.