«Дефолтить не так уж много» Что происходит с экономикой Украины: репортаж Ильи Жегулева

По оценкам Международного валютного фонда, Украине, чтобы избежать дефолта, необходимы 15 миллиардов долларов. Во вторник, 27 января, министры финансов стран-членов Евросоюза согласились выделить стране 1,8 миллиарда; суммы этой, очевидно, для спасения экономики Украины не хватит. Специальный корреспондент «Медузы» Илья Жегулев отправился в Киев, чтобы понять, как выживает страна, потерявшая за последний год 20% ВВП и находящаяся в преддефолтном состоянии — и как справляется местный бизнес с новыми правилами игры. 

Отдайте трубу русским

В ясный морозный день 30 декабря 2014-го в поселке Смыга Ровенской области Украины появились вооруженные люди. Целью бойцов добровольческого батальона «Днепр» была неприметная насосная станция. Однако марш-бросок на 900 километров в сторону запада не удался: бойцов батальона ждали такие же вооруженные до зубов люди в камуфляже. Устраивать настоящую войну в той части Украины, где ее быть не может по определению, противоборствующие стороны не стали. Немного потолкавшись и поругавшись, бойцы «Днепра» ретировались. 

Так накануне Нового года неудачей закончилась попытка захвата («национализации») главной украинской артерии с нефтепродуктами — трубы «Транснефти» в Венгрию. Защищали российскую трубу не сотрудники охранного предприятия и не «отпускные» российские военные — помощь подоспела со стороны украинских патриотов. «Боевые волонтеры» «Транснефти», не дожидаясь никакой специальной санкции со стороны российской госкомпании, были наняты крупнейшим местным нефтетрейдером — украинской группой «Континиум». В «контрольных точках» нефтепровод теперь охраняют 800 бойцов с опытом ведения боевых действий. 

Украинские предприниматели свое дело готовы защищать с оружием в руках — даже если оно напрямую зависит от России: экономика страны не в том состоянии, чтобы можно было разбрасываться лишними десятками миллионов долларов. Бизнес в стране, которая ведет войну и находится в тяжелейшем экономическом состоянии, — занятие почти экстремальное, но не невозможное.

* * *

Поселок Смыга расположен в тысяче километров от зоны АТО; он крайне далек от войны и политики. Когда-то этот населенный пункт основал немецкий граф Берг, который производил там бочки для пива и вина. Часть территории с лесом Берг продал партнеру и земляку Кенне; тот построил там лесопилку. На лесопилке и бочках поселок Кенненберг просуществовал довольно долго. В 1929-м поляки переименовали Кенненберг в Смыгу, под этим названием поселок жил и в советское время. 

В середине XX века прямо через Смыгу проложили стратегический нефтепродуктопровод. Труба, идущая из России в восточную Европу, обеспечивала страны Варшавского договора дизелем для военных нужд. После распада Союза труба перешла в собственность «дочки» «Транснефти» (российского монополиста транспортировки нефти) — компании «Прикарпатзападтранс». Однако украинские власти решили забрать ее себе. Причем решение о национализации приняли не Генпрокуратура или президент, а областной суд — в ноябре 2014-го Ровенский суд удовлетворил апелляцию местной прокуратуры и отнял трубу у «Транснефти».

Украинские нефтетрейдеры (получающие дизель из российской трубы по выгодному тарифу), затаив дыхание, ждут решения последней инстанции — Высшего апелляционного суда Украины: трубопровод им нужен больше, чем «Транснефти».

Тем временем, «Транснефть» уже перекрыла поставки нефтепродуктов — еще летом она пообещала выкачать всю нефть из трубы, а также ликвидировать «Прикарпатзападтранс» в случае, если трубу национализируют. Украинским трейдерам это было совершенно не выгодно. Найти компромиссное решение пытались представители «Континиума» — самые крупные продавцы нефтепродуктов, контролирующие 20% рынка (среди активов — сеть заправок WOG и не работающий Херсонский НПЗ). По данным «Медузы», топ-менеджеры компании не раз приезжали в Москву, уговаривая «Транснефть» не вымывать дизель из трубы. Они же упрашивали украинские власти не отбирать трубу у русских. Во-первых, если туда зальют воду, ее когда-нибудь придется вылить, а это угрожает экологической катастрофой. Во-вторых и, видимо, в-главных, с остановкой трубы только «Континиум» будет терять 10 миллионов долларов прибыли в год: через нефтепровод группа закупает миллион тонн; если труба остановится и дизель придется завозить цистернами, каждая тонна обойдется на 10 долларов дороже. 

Монополия русской «Транснефти» вообще кажется местным продавцам нефтепродуктов наименьшим злом: гораздо хуже будет, если труба попадет в руки одного из конкурентов. На неформальный контроль над трубой когда-то претендовал близкий к семье президента Виктора Януковича бизнесмен Сергей Курченко; но, как рассказывает нефтетрейдер, пожелавший остаться не названным, в итоге у Курченко ничего не вышло. При президенте Петре Порошенко появились новые люди, интересующиеся нефтепроводом. Так, источники на рынке рассказали «Медузе», что в случае отхода трубы Украине, ее будет контролировать близкий к нынешней власти предприниматель — владелец группы «Фактор» Сергей Тищенко.

Чем больше интересующихся по поводу трубы от власти, тем меньше шансов у нефтетрейдеров сохранить свое место на рынке. Поэтому владелец «Континиума», народный депутат Игорь Еремеев, заручившись поддержкой партнеров, пошел ва-банк. Вплоть до решения Верховного апелляционного суда он будет охранять трубу с оружием. Если же стороны так и не договорятся и Верховный суд примет решение отдать трубу Украине, нефтетрейдерам придется отступить.

Гласность против коррупции

Конфликт интересов и коррупция — постоянные проблемы прежней украинской власти; собственно, и последняя революция произошла не в последнюю очередь из-за них. Однако ситуация для бизнеса в этом отношении не сильно изменилась — бизнесмены вынуждены платить чиновникам примерно столько же, сколько и прежде. Зато бороться с коррупцией теперь можно разными способами. Например, с помощью гласности.

Предприниматель Сергей Гусовский, уставший платить взятки, сам пошел во власть: весной 2014-го он избрался депутатом в Киевскую городскую думу. Мы встречаемся в его огромном ресторане «Шоти», что находится рядом с местным «сити» — бизнес-центром «Парус»: ресторатору удалось открыть одно из самых дорогих по вложениям заведение прямо в разгар событий на Майдане. 

Огромный камин с вытяжкой, открытая кухня, стена, на которой в виде узора напечатан «Витязь в тигровой шкуре» на грузинском (от первой и до последней строчки). В этом ресторане трудно размышлять о том, что в стране — война и преддефолтное состояние. «Ресторан строился полтора года — кто знал, что будет в то время? Помню, открытие было, а по улицам бегали люди, стреляли», — рассказывает Сергей Гусовский. 

Гусовскому не очень нравилось, что пост мэра, скорее всего, займет Виталий Кличко, так что он решил поучаствовать в «изменении города» самостоятельно. Депутатская группа «Самопомощь», в которую входит бизнесмен, как раз и занимается борьбой с коррупцией: «Не победить, так максимально осветить», — объясняет Гусовский, имея в виду возможности свободных медиа. Впрочем, по его словам, после того, как Петр Порошенко объявил мораторий на любые проверки бизнеса ведомствами-регуляторами, проверок и так стало ощутимо меньше. 

Главное достижение новой власти — попытка разработать одинаковые правила для всех. Руководитель одного из главных операторов мобильной связи в Украине «Киевстар» Петр Чернышов еле заметно скрывает ликование: «Сегодня наша компания подала заявку на участие в аукционе 3G! — торжественно произносит Чернышов. — Я сообщаю об этом вам первому. Если бы на вашем месте был украинский журналист, он бы сразу побежал куда-нибудь звонить». Развитие сети 3G — на Украине самый актуальный вопрос. До смены власти никого из основных операторов на конкурс по лицензиям не пускали, единственной лицензией на 3G обладала компания «Тримоб», принадлежащая близкому к Януковичу миллиардеру Ринату Ахметову. Теперь на конкурс пускают и «Киевстар», и МТС. «Если аукцион пройдет, это будет большая победа новой власти», — считает Чернышов, который о таком раньше и мечтать не мог. При этом и холдинг с российским участием VimpelCom при новой власти стал чувствовать себя лучше — его начали пускать на прозрачные конкурсы.

А вот для остальных случаев припасен инструмент под названием свобода слова. В августе 2014-го сеть магазинов Good Wine обратилась к президенту и премьеру с открытым письмом, обвинив СБУ в коррупционном давлении. Служба безопасности Украины включила компанию в список санкций — за то, что три года назад она отправляла акцизные марки не напрямую производителям, но логистической компании — и якобы не уплатила акцизный налог. Ритейлеры недоумевали: налог платится при покупке акцизных марок, а не при их отправке. 

Как рассказывает «Медузе» совладелец сети Владимир Шаповалов, благодаря СМИ проблему удалось решить, не заплатив ни гривны в виде взяток сотрудникам СБУ, которые до этого предлагали «решать вопросы на месте». «Власти стали реагировать на такие вещи, надо отдать им должное», — рассуждает предприниматель. По словам Шаповалова, коррупции на Украине, в целом, стало меньше, хотя качественными изменениями это не назвать. «При прежней власти мы бы [вообще] не могли говорить о фактах коррупции вслух. Сейчас мы позволили себе это сказать», — говорит Шаповалов.

Не так повезло коллеге бизнесмена из Одессы. Основатель и владелец самых заметных в Одессе ресторанов «Дача» и «Компот» Савва Либкин с трудом сдерживается, если при встрече с ним произнести слово «водоканал». Пока на Донбассе воевали за единую Украину, Либкину пришлось пикироваться с чиновниками. «Там заправляют два человека: это Игорь Лысенко, руководитель «Инфоксводоканала», и Кирилл Швец — начальник управления по контролю за водопользованием, помельче, — жалуется Либкин. — Их «шестерки» приходят с какими-то актами, предписаниями, попытками штрафов, их было уже штук двадцать». Как рассказывает Либкин, платить взятки он не хотел, но проверяющие не отставали. Его рестораны даже пару раз отключали от воды — на полдня. Жаловался он и губернатору, но новый губернатор Одесской области Игорь Палица помочь ему не смог — водоканал не в подчинении области. 

Самого Палицу называют человеком Игоря Коломойского, самого влиятельного в стране губернатора, возглавляющего Днепропетровскую область и входящего в тройку самых богатых людей страны. В своей вотчине у Коломойского все в порядке: на страже коррупции стоит его заместитель Геннадий Корбан. Его личный мобильный есть у всех заметных предпринимателей региона. «Мне Корбан говорит: если будут какие-то случаи, ты мне сразу обязательно звони, будем их давить», — рассказывает «Медузе» Руслан Шостак, совладелец украинской продуктовой сети Varus (штаб-квартира в Днепропетровске). «Случаев» практически нет, признает Шостак: «ручная система» работает. Замгубернатора и сам легко рассказывает журналистам, как он с автоматом в руках выстраивает по случаю к стенке милиционеров. В то же время, батальоны «Днепр-1» и «Днепр-2», финансируемые лично губернатором Коломойским и наводившие порядок на территории АТО, теперь нередко используются в качестве ударной силы для решения споров хозяйствующих субъектов — так губернатор «помогает государству». Правда, ситуация в разных регионах совершенно разная — и в целом система не изменилась, заключает Шостак. 

Экспаты против системы

«Деньги берут по-прежнему. Боятся и берут», — подытоживает в разговоре со мной самый богатый (по версии Forbes) рантье Украины Гарик Корогодский. За этот год он ничего не построил, а только осматривался — экономическая ситуация явно не способствует инвестициям в девелопмент. По его словам, во власти появилось достаточно много молодых чиновников, которые хотят что-то сделать, но «система» им не дает. «Система сопротивляется, она же старая», — разводит руками Корогодский. 

Радикальных перемен бизнесмены ждут от нового президента Петра Порошенко. Однако сначала случилась президентская кампания, потом — военная операция на востоке, а следом еще и парламентские выборы. С последними вообще вышла незадача: премьер конкурировал с президентом, и его блок набрал неожиданно много голосов. Так что еще пара месяцев ушла на битву за портфели — премьер и президент никак не могли договориться по коалиционному правительству и к консенсусу пришли только в ноябре — и то под нажимом МВФ.

При этом не все новые чиновники в принципе ощущают, что от них чего-то ждут. Так, новый главный таможенник Украины Анатолий Макаренко вскоре после своего назначения признался, что своих подчиненных-взяточников делит на две категории: тех, которые берут, и тех, которые дерут. «К тем, которые берут, я отношусь относительно спокойно… Тех, которые дерут, я буду истреблять», — пообещал глава Таможенной службы.   

Чтобы у глав ведомств появились правильные приоритеты, на Украине создается Национальное антикоррупционное бюро. Насколько влиятельным будет это ведомство, зависит от того, кто его возглавит. Правительство делает большую ставку на это бюро — так что процедура выборов руководителя кажется даже сложнее, чем выборы премьера: создана специальная комиссия, которая в течение месяца будет рассматривать кандидатуры, победителя назовут только в феврале. По слухам, это кресло может занять бывший президент Грузии Михаил Саакашвили.

О том, что правительство планирует привлечь иностранца в Национальное антикоррупционное бюро, в ноябре 2014-го заявил сам Порошенко. Поскольку иностранцам по закону пока нельзя занимать посты в правительстве, экспатам в ускоренном порядке дают украинское гражданство.

Первые иностранцы в правительстве появились в декабре 2014-го. Министром здравоохранения стал выходец из кабинета Саакашвили Александр Квиташвили (когда-то получил образование в Америке, а потом пару лет возглавлял аналогичное ведомство при прежнем грузинском президенте), министром финансов — гражданка США Натали Яресько, а министерство экономического развития возглавил предприниматель из Литвы Айварас Абромавичус. Яресько в 1990-е успела поработать в экономическом бюро Госдепартамента США, последние 20 лет провела на Украине. Абромавичус возглавлял два инвестиционных фонда — East Capital Russian Fund и East Capital Eastern European Fund, которые по результатам пяти лет показали минусовой доход. Объединяет министров одно: они никогда не работали в системе украинской власти. 

На специальной пресс-конференции министр юстиции Украины Павел Петренко в рядок выстроил четверых экспатов — будущих своих подчиненных и бывших грузинских чиновников. Пока он их представляет, грузины стоят и скромно молчат: по-украински из них не понимает никто. 

Кандидат на должность главы Государственной регистрационной службы Джаба Эбаноидзе еще даже не выучил свой местный телефонный номер. На Украине Джаба меньше недели, но уже понимает, как тут упростить процедуру регистрации недвижимости: опыт реформирования системы он проходил в Грузии. В Грузии, как и во многих европейских странах, всю информацию о недвижимости можно узнать, не выходя из дома — через интернет; этим вовсю пользуются журналисты, выводя на чистую воду грузинских чиновников. «Мы не собираемся копировать грузинскую модель, — объясняет Эбаноидзе. — Просто у нас есть какой-то накопленный опыт, который может пригодиться и в Украине».

Едва заняв пост министра, Айварас Абромавичус пообещал расформировать экономическое ведомство. Когда я ему об этом напомнил, он улыбнулся и намекнул, что погорячился. Зато он серьезно сокращает аппарат и уже уволил главного старожила правительства — своего зама Валерия Пятницкого, который работал в правительстве со времен президента Украины Леонида Кучмы. Абромавичус сначала хотел сократить аппарат на 20%, а потом и на 30%. При этом главная задача у него — гораздо сложнее: он должен урезать расходы на национальном уровне и проводить непопулярные реформы пенсионной системы и государственных нефтегазовых монополий, сократив им энергетические субсидии.

Бюджетное дно

Текущие проблемы украинской экономики связаны не только и не столько с войной. За годы популизма уровень государственных расходов в экономике Украины обогнал российский показатель — и дошел до 53% ВВП. А сейчас — в связи с ситуацией в восточных регионах Украины — государственные расходы вырастут еще сильнее.

Украинское правительство усердно увеличивает госрасходы еще со времен президента Виктора Ющенко, который во время своей предвыборной кампании пообещал повысить выплаты на рождение ребенка в 12 раз. Обещание он выполнил — с тех пор каждый следующий президент только повышал эти выплаты. Тысячи гривен на первого, второго и третьего ребенка никак не помогли изменить демографическую проблему: население страны ежегодно сокращается на 500 тысяч человек. Однако бюджет «перегрузили» — только на эту льготу уходит 40 миллиардов гривен — 10% бюджета страны», — рассказывает исполнительный директор Центра социально-экономических исследований Case Дмитрий Боярчук. «Электорат верит в то, что бюджет — это халява», — добавляет он. 

За прошедший год страна пережила три этапа девальвации. Резервы начали катастрофически падать еще в мае 2013 года, отчасти поэтому Янукович склонился к Таможенному союзу: Путин сразу предлагал реальные деньги, а Запад за подписание соглашения ассоциации с Евросоюзом моментальных денег не обещал. Но гривну все равно пришлось ронять. Следующий скачок случился уже из-за потерь в связи с присоединением Крыма к России, в том числе из-за невозвратных кредитов украинских банков.

А последнее падение произошло из-за Донбасса. «В августе надо было закрывать организовавшиеся дыры в бюджете, и включили станок. До августа напечатали 30 миллиардов гривен, а после — еще 140 миллиардов», — рассказывает экономист Боярчук. «Помогло» и население, которое в панике вынесло из банков девять миллиардов долларов валютных депозитов — треть всей валюты в стране. «Как возвращают валюту? Приходит клиент в банке и говорит: верните мне 10 тысяч долларов. Банк идет в нацбанк, нацбанк печатает гривну, гривна идет на межбанк, валюта покупается, курс летит, клиенту возвращаются его 10 тысяч долларов». По оценкам Боярчука, именно таким способом напечатали еще около 100 миллиардов гривен. 

В итоге страна ограничила покупку валюты населением — не больше 222 долларов в одни руки в сутки. Однако экономика не замерла. Казалось бы: любой бизнес, которому ежедневно нужна валюта, должен был встать. Но предприниматели нашли, как решить эту проблему. Например, одному крупному нефтетрейдеру для расчетов за нефть нужно приобретать примерно восемь миллионов долларов ежедневно. Какие-то деньги приобретаются на черном рынке; хотя чаще всего тот, кому нужны доллары, сам ищет такой же бизнес, который их ежедневно получает. Нефтрейдеры договариваются с агрокомпаниями, зарабатывающими валютную выручку на зерне, и меняют у них гривны на доллары, раскрывает схему «Медузе» глава одной трейдерской компании. Правда, курс получается другой. По словам предпринимателя Руслана Шостака, если по стране курс — 16 гривен за доллар, то реальный курс, по которому можно получить достаточное количество валюты, — это 19,5 гривен за доллар. Именно по такому курсу и проходят все сделки на рынке.

Несмотря на предпринятые меры, страна продолжала тратить деньги с катастрофической скоростью: сейчас валютных резервов осталось крайне мало — семь миллиардов долларов. Над страной нависла угроза дефолта. Эксперт института Катона в Вашингтоне и бывший советник по экономике Владимира Путина Андрей Илларионов предупреждает, что к февралю дефолт станет уже практически неизбежным. О том, что мировые рынки готовятся к дефолту Украины, говорил недавно и Джордж Сорос. По словам Сороса, без помощи Запада Украина с долговой нагрузкой не справится.

Экономист Боярчук, напротив, считает, что с долговыми обязательствами страна может справиться. Основной долг Украины — три миллиарда долларов — за облигации, которые Владимир Путин передал Януковичу почти перед самым его побегом. «Еще 500 миллионов долларов еврооблигаций, 600 миллионов евро других облигаций и около одного миллиарда нынешнего долга по МВФ. Дефолтить не так уж много». 

При этом самый тяжелый в моральном отношении долг — перед Россией, но, по мнению Боярчука, Европа не позволит Украине попасть в ловушку именно из-за этих денег; при условии, что страна будет проводить экономические реформы. Помощь придет, но бюджет все равно придется резать. «Основная проблема в том, что он нереалистичен, — рассуждает Боярчук. — Доходная планка завышена на 30-40 миллиардов. Они говорят: мол, мы увеличим налоги, у нас все будет в шоколаде. Это не работает в падающей экономике. Если вы не зарабатываете, налоги платить не будете. Но даже в этой нереальной базе запланировали достаточно большой дефицит».

Ощутимые потери несет Украина по доходам от экспорта с Россией, но даже они не выглядят критичными. На Россию приходилось 25% товарного экспорта, на конец этого года цифра сократилась до 17%. «Мы ожидаем, что до конца следующего года — это 10%. Меньше десяти не будет, потому что, например, Турция в нашем экспорте занимает 6%», — заключает оптимист Боярчук.

Фиолетовая революция

Из-за войны на Украине появились беженцы. Но значительную часть финансовой нагрузки по ним берут на себя волонтеры и благотворительные организации. Более того, некоторые беженцы даже помогают экономике. У Николая Алейникова в Луганске был один из самых больших ресторанов в городе — «Па, de Прованс»; расположенный в исторической части города, с французским интерьером, на 500 квадратных метров. С началом войны этому бизнесу пришел конец. Алейничев успел вывезти все оборудование, затем ресторан сгорел — ночью в него попал снаряд. 

В итоге предприниматель переехал в Киев, где открыл гастропаб «Ложки» на Бассейной улице, вложив в него, по данным «Медузы», около 350 тысяч долларов. Как рассказывает местная жительница, художник Ольга Андронова, на это место долго никто не приходил — слишком дорогая аренда (50 долларов за квадратный метр в месяц). Алейникову было нечего терять, и поэтому он решил рискнуть. Теперь в пятницу вечером здесь не найти свободного столика — притом что большинство клиентов знают, что весь персонал состоит из переселенцев из Луганска (нанимать земляков, чтобы им помогать — железное правило Алейникова). По его словам, он не жалеет о вложениях: гастропаб окупается.

Самая заметная в экономическом отношении потеря, связанная с идущей войной, — падение экспорта. Несмотря на то, что вместе Крым, Донецкая и Луганская области составляют около 19% ВВП страны, по доходной части бюджета от сбора налогов страна отстала всего на 7%. Крым всегда был дотационным, как и Донбасс. «По уровню ВВП, по уровню НДС получается много, но при этом НДС экспортерам возвращался назад, — объясняет Боярчук. — В итоге чистая субсидия на эти регионы была от 30 до 40 миллиардов бюджета [ежегодно]». 

Что касается, собственно, военных расходов, то за год бюджет только одного Минобороны увеличился с семи до 20 миллиардов, а на следующий год запланированы 60 миллиардов (то есть сейчас на войну тратят в полтора раза больше, чем на выплаты за рождение ребенка). В нынешней Верховной раде — много командиров батальонов и военных начальников, другой бюджет и не прошел бы, разводит руками экономист Боярчук. Хотя, по его словам, столько денег на войну и не понадобится.

Экономить бюджетные деньги в части военных расходов недавно призвали Нелли Стельмах, которая кажется совершенным инопланетянином в Минобороны. Мы встречаемся на окраине города, возле военной части, обнесенной колючей проволокой. Ворота открываются — из них выезжает красная букашка Peugeot 107 с аэрографией на «фюзеляже» в виде цветочков. 

Глава тендерного комитета Минобороны Украины Нелли Стельмах чиновником стала совсем недавно. Сначала она помогала на добровольных началах Юрию Бирюкову — активному участнику «Евромайдана», во время войны организовавшему волонтерскую организацию «Крылья Феникса» (собирает деньги для бойцов АТО). Когда Бирюков разместил в фейсбуке объявление о строительстве здания штаба для одной из военных частей, Нелли объяснила ему в комментариях, как это сделать лучшие и дешевле — и по каким технологиям. Инженер Стельмах в это время занималась проектом по достройке хранилища отработанного ядерного топлива, так что была знакома со многими технологиями строительства. Бирюков в итоге уговорил Нелли Стельмах помочь с организацией тендера. Здание построили за два месяца, а когда Бирюков стал советником президента, он предложил некоторым волонтерам поработать в Министерстве обороны.

Сквозь линзы очков Нелли долго присматривается ко мне — и в конце концов выдает военную тайну: в ее ведомстве большинству людей до всего «фиолетово»: «Там из 60 человек реально работающих 15-16». 

Пока Нелли и волонтерам удаются «точечные победы»: например, когда пришла канадская гуманитарная помощь, Минобороны собиралась развозить ее своей экспедиторской компанией за 400 тысяч гривен, но волонтеры нашли другую — за 70 тысяч. На днях Нелли Стельмах пришлось изучать рынок топлива: нужно было продлять договоры с трейдерами на нефтепродукты на 20% годового объема. «Я попросила друзей, мне организовали встречу с ведущими аналитиками на рынке бензина. Многие вещи я знала — то, что касается процедуры закупок; а то, что касается нефтепродуктов, — этого я не знала. Но мне провели мастер-класс, и теперь я спокойно разговаривала с нефтетрейдерами на их языке». В итоге только на нефтепродуктах удалось сэкономить 3,2 миллиона гривен.

В Минобороны Нелли Стельмах только осваивается, но система уже изо всех сил сопротивляется. «Я не могу никого уволить, законодательство кривое, поэтому, чтобы уволить, проще всего ликвидировать департамент», — разводит руками Нелли. 

И ей, и многим другим участвовавшим в свержении прежней власти, а теперь пытающимся справиться с экономическим кризисом, кажется, что настоящий Майдан — впереди. Ломать придется многое, а система сопротивляется активнее бойцов «Беркута». Впрочем, в нынешних обстоятельствах других вариантов у страны уже нет.