Российская армия наступала в Украине весь 2024 год. Значит ли это, что в 2025-м РФ может победить в войне? Или у ВСУ еще есть ресурс для сопротивления? А кому выгоднее мир? Разбираем сценарии будущего
Аудиоверсию этого текста слушайте на «Радио Медуза»
Вместе с третьим годом войны завершается и ее очередной этап. На предыдущем российская армия реализовала свое численное и техническое преимущество — его она получила еще в 2023 году благодаря мобилизационным (в широком смысле) мероприятиям. Но к концу 2024-го все наблюдатели говорят не об успехах Вооруженных сил (ВС) РФ в наступлении, которые невозможно было представить еще недавно, а о грядущих мирных переговорах. Их успех считается делом чуть ли не решенным, хотя контуры будущего соглашения по-прежнему не ясны.
Конечно, на смену дискурса повлияло обещание Дональда Трампа «закончить войну за один день» после того, как он 20 января официально станет президентом США — пусть это заявление по-прежнему звучит наивно. Однако есть и объективные предпосылки к тому, чтобы стороны заговорили о компромиссе: все успехи российской армии так и не вышли за рамки стратегии войны на истощение. Сокрушить Вооруженные силы Украины (ВСУ) не получилось — и способов сделать это пока нет. Более того, в войне на измор ВС РФ истощили не только противника, но и себя.
В случае провала переговоров Россия еще будет способна продолжить наступление, но ресурсов ей в 2025 году начнет не хватать. Кремль может питать надежды на то, что ВСУ все же развалятся под грузом собственных проблем. Однако более реалистичная стратегия — добиваться «монетизации» успехов последних месяцев в виде выгодного для РФ договора.
В самом лучшем для себя случае Кремль, воспользовавшись правом сильного, сможет навязать Киеву условия, принятие которых вызовет глубокий политический кризис в Украине. И, как это случилось в Грузии, поставит политику страны в зависимость от России. Вероятно, именно такой сценарий является для Владимира Путина основным (в условиях, когда чистая военная победа невозможна).
Чего именно достигла российская армия? И как оценить ее успехи в рамках стратегии войны?
Российское командование на третий год войны разработало несколько тактических приемов, которые позволяют ВС РФ использовать численное превосходство и взламывать оборону ВСУ.
- От ЧВК Вагнера образца 2023 года российская армия переняла тактику действия малыми штурмовыми группами. Она не требует длительной подготовки штурмовиков — ими управляют по радио командиры, которые отслеживают их передвижение и действия противника по видео, получаемым с множества дронов. Группы штурмовиков (часто ночью или в плохую погоду, чтобы избежать обнаружения с воздуха) пешком подходят к укреплениям врага и пытаются их захватить. Так же — по «картинке» с дронов — на укрепления противника наводится артиллерия и беспилотники-камикадзе. В случае успеха штурмовики закрепляются на захваченных позициях. И так — от укрепления к укреплению и от лесополосы к лесополосе — они двигаются вглубь обороны противника.
- Одновременно ВС РФ доработали собственную (практикуемую и ВСУ) тактику атаки группами бронетехники. Бронемашины (обычно меньше 10 штук) при поддержке танков должны под огнем противника преодолеть серую зону — иногда шириной в несколько километров, — а потом высадить десант прямо на позиции противника. После этого уцелевшая бронетехника отходит в тыл, а десант пытается закрепиться на позициях врага.
- Крупные населенные пункты и большие «опорники» штурмуют многочисленные группы пехоты и бронетехники при поддержке авиации, которая с расстояния в десятки километров забрасывает позиции ВСУ мощными и точными авиабомбами с модулем планирования и коррекции. Эти комплексы — по-настоящему массовое оружие. Модулями планирования с наведением по спутниковой навигации оснащаются обычные авиабомбы, производившиеся сотнями тысяч еще во времена СССР. Из-за их использования даже самые мощные укрепления ВСУ в городской жилой и промышленной застройке перестали быть неприступными для российской армии.
Этот набор позволил российской армии в феврале 2024-го захватить Авдеевку, а затем прорваться к Покровску. На флангах этого наступления ВС РФ захватили Угледар и почти окружили Великую Новоселку; заняли почти весь Торецк и часть Часова Яра. За несколько часов до нового года ВСУ были выдавлены из промышленной зоны важного города Курахово.
Но и у этой действенной тактики есть несколько ограничений и минусов.
- Во время наступления (которое длилось весь год) потери российской армии в технике и людях существенно выросли. По крайней мере в базах, которые ведут подсчет потерь техники по видео и фото с фронта, максимальное количество записей (особенно подбитых и уничтоженных боевых машин пехоты и бронетранспортеров) приходится именно на 2024 год. Можно, конечно, придумать альтернативное объяснение такого роста — например, предположить, что украинские военные стали чаще снимать на видео подбитую российскую технику (следовательно, раньше по какой-то причине снимали ее значительно реже). Однако этому нет логического объяснения; и проще предположить, что потери ВС РФ в технике реально выросли. В базах, собирающих в открытых источниках некрологи погибших, аналогичная картина: с осени 2023 года темпы роста их количества выросли вдвое. Мы точно знаем, что это вызвано именно ростом реальных потерь, а не изменениями методологии сбора информации в базах.
- ВС РФ удалось организовать мощное наступление только на одном стратегическом направлении. От Великой Новоселки на границе Донецкой и Запорожской областей и до Часова Яра около Бахмута действует более половины всех российских войск, находящихся на территории Украины. Это войска Центрального и Восточного военных округов (шесть общевойсковых армий, армейский корпус, две отдельные дивизии, не считая бригад ВДВ и морской пехоты), а также две армии из Южного военного округа. Такая концентрация войск стала возможной, потому что у группировки есть мощная логистическая база (с железными дорогами и многочисленными складскими помещениями) в Донецке и Горловке, а также контроль над всеми дорогами, идущими на запад. В мирное время по трассе от Донецка до нынешней линии фронта можно было доехать на машине за час. На других направлениях такой концентрации войск и логистики нет, а потому и темпы продвижения намного ниже. При этом потери под Купянском, Северском, Волчанском и в Курской области тоже высоки.
- Российское командование так и не придумало, как прорывать украинскую оборону на всю ее глубину, чтобы перейти от войны на истощение к сокрушению противника. ВСУ наступлением в Курской области показали, что глубокие прорывы в нынешней войне все еще возможны — но только там, где противник совсем слаб. Как только российское командование перебросило к границе резервы, прорыв закончился, а украинские войска застряли на небольшом плацдарме вокруг Суджи.
Почему сокрушение противника в этой войне все еще невозможно?
За год наступления от Авдеевки к Покровску и Курахово российские войска много раз фактически окружали батальоны и даже целые бригады ВСУ. Так было с группировками у Карловки, между Донецком и Горняком (в Невельском), в Селидово, в Угледаре, на реке Сухие Ялы к юго-западу от Курахово, в самом Курахово. И ни разу подобные «котлы» не удалось плотно «запечатать». Подразделения ВСУ неизменно выходили из окружения, хотя и несли при этом большие потери. А потрепанные в «почти окружениях» бригады вскоре возвращались на фронт.
Так же много раз по мере отступления ВСУ от Авдеевки на запад в украинской обороне образовывались опасные разрывы. Но ВС РФ не смогли воспользоваться и этими ошибками противника для его сокрушения. Российским войскам удавалось лишь выдавливать бригады ВСУ и захватывать территорию — но потом с теми же самыми бригадами (пусть и ослабленными в предыдущих боях) им приходилось бороться на новых линиях обороны.
Проблемы слишком медленного и недостаточно глубокого продвижения ВС РФ проистекают из тактики, которую используют оба противника в последние годы.
- Войска приходится слишком сильно эшелонировать вглубь — то есть разбивать на эшелоны, где передовые (штурмовые) группы составляют лишь малую часть атакующего (или обороняющегося) подразделения. Держать вблизи линии фронта большие группы войск невозможно: скопления личного состава и техники становятся жертвой высокоточного оружия, прежде всего дронов и управляемых артиллерийских снарядов.
- В итоге атакующие малочисленные штурмовые группы в лучшем случае достигают (пешком или на уязвимой для дронов технике) передовых позиций противника. Типичная глубина удара — от километра до пяти-семи километров. В случае успеха штурма на захваченной территории приходится закрепляться под ударами дронов и артиллерии врага.
- Для следующего удара требуется накопить на позиции новые штурмовые группы и технику, подтянуть артиллерию и операторов дронов к новому фронту, наладить снабжение. Все это — под наблюдением и ударами дронов (а также под огнем артиллерии по целеуказанию с дронов) по ближайшему тылу, где происходит это накопление. Таким образом, никакие группы развития успеха в такой «прорыв» ввести не получается — они не могут быстро и без потерь преодолеть зону между тылом и передовыми позициями. До следующего удара проходит несколько дней, противник успевает подтянуть резервы к месту «прорыва» и даже контратаковать. Если же штурмовики выходят в тыл противника, из-за малочисленности они не могут удержать его в «котле».
В этих условиях ВС РФ по-прежнему не могут добиться разгрома противника и/или выхода к его жизненно важным центрам: Киеву, Одессе, Днепру. Поэтому Кремль способен лишь продолжать войну на истощение — и рассчитывать, что к моменту, когда продолжение такой войны станет невозможным, «реалии на земле», как называет контроль территорий Владимир Путин, будут соответствовать его притязаниям. Напомним, официально российские требования включают контроль над всей территорией Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей.
В последние два месяца темпы захвата территорий в Донбассе впервые с 2022 года ускорились до 500-600 квадратных километров в месяц. Такая скорость теоретически позволяет ВС РФ полностью оккупировать Донецкую область к концу 2025-го. Однако есть сомнения, что российская армия сохранит наступательный потенциал еще на целый год.
Кто выигрывает в войне на истощение?
Короткий ответ: вероятно, ресурс обеих армий уменьшается. ВС РФ теряют потенциал быстрее, но изначально он у них был больше.
Темпы найма новых «добровольцев» российской армией в середине 2024 года едва покрывали (если вообще покрывали) ее безвозвратные потери. Производство новой бронетехники «с нуля» никогда не покрывало боевые потери — ВС РФ в последние два года полагались в основном на советские запасы. Но эти запасы (по крайней мере в виде техники, не требующей капитального ремонта) близки к исчерпанию.
Точные данные по темпам мобилизации ВСУ неизвестны, равно как и темпы их безвозвратных потерь. Однако, судя по происходящему на фронте, набор рекрутов недостаточен, чтобы покрыть потери убитыми, тяжелоранеными, пропавшими без вести и дезертировавшими.
А теперь подробнее.
Баланс украинских ресурсов
После того, как в мае 2024 года в силу вступил новый закон о мобилизации, украинские чиновники и политики утверждали, что темпы набора новобранцев значительно выросли и теперь ВСУ получают около 30 тысяч рекрутов в месяц — столько же, сколько ВС РФ в 2023 году. Однако положение на фронте не менялось. ВС РФ, которые, как будет показано ниже, в тот момент набирали вдвое меньше рекрутов, по-прежнему имели большое численное преимущество.
Возможно, командование ВСУ направило большую часть мобилизованных на создание новых бригад, которые продолжают проходить обучение и слаживание в тылу. Такие бригады действительно создаются (хотя они требуют намного меньше рекрутов, чем 30 тысяч в месяц). Проблема в том, что, в отличие от многих опытных бригад, страдающих на фронте от отсутствия пополнения, новые бригады в большинстве своем еще долго остаются небоеспособными и даже сталкиваются с массовым дезертирством.
Потери ВСУ доподлинно не известны. Можно лишь осторожно сравнить поименные списки украинских потерь (составленные из опубликованных в открытых источниках некрологов) с аналогичными списками для ВС РФ. При этом нужно помнить, что списки эти неполны, причем, возможно, в разной степени. Тем не менее поименно известных погибших военных ВСУ на треть меньше, чем ВС РФ. Однако у ВСУ, похоже, значительно больше пропавших без вести: их почти столько же, сколько погибших. В российской армии пропавших по закону можно относительно быстро признать погибшими даже без наличия тела (чтобы родственники могли получить наследство и компенсации).
Вероятно, несмотря на низкое качество новых соединений, командование ВСУ в 2025 году попробует (в случае провала переговоров) организовать новое локальное наступление по типу Курского. Однако для таких операций все острее не хватает техники: последние действительно крупные поставки танков и БМП с Запада были в первой половине 2023 года (накануне провалившегося украинского наступления в Запорожской области). Расширение поставок возможно только усилиями новой администрации США: у стран ЕС на складах осталось не так много бронетехники и артиллерии. В Киеве явно рассчитывают, что Дональд Трамп может принять решение о расширении помощи в случае, если будущие переговоры провалятся (или не состоятся) по вине Кремля. Однако, что еще более вероятно, Трамп может посчитать, что переговорам мешает Киев. Тогда Украина рискует вообще оказаться без поставок оружия из США.
Так или иначе, перспектив улучшения ситуации с ресурсами пока не видно. Вероятно, именно это заставляет Киев искать возможность заморозки конфликта.
Баланс российских ресурсов
Даже по официальным данным общее число нанятых ВС РФ контрактников существенно снизилось по сравнению с 2023 годом. По словам Дмитрия Медведева — главного спикера по теме набора добровольцев, — в 2024 году контракты заключили 450 тысяч человек. В 2023-м таких людей (опять же, по данным Медведева) было 540 тысяч.
На самом деле и в 2023-м, и, вероятно, в 2024-м набрано существенно меньше контрактников — это важно при сравнении темпов найма с потерями. В третьем квартале 2024-го эти темпы упали (по данным о единовременных федеральных выплатах при заключении контракта) до 500-600 человек день. Убитыми же российские войска теряли (по расчетам за июль) около 200-250 человек в сутки. С учетом тяжелораненых безвозвратные потери могли составлять 600-750 человек.
Данные за четвертый квартал пока недоступны, однако нужно помнить, что в предыдущие три месяца, когда случился заметный спад темпов найма, уже действовала повышенная в два раза (со 190 тысяч до 400 тысяч) федеральная выплата за заключение контракта; были повышены и выплаты во многих регионах. Допустим, что темпы найма в конце года и правда выросли, а уровень безвозвратных потерь сохранился неизменным с середины года. Но даже если ВС РФ и не испытывают дефицита живой силы, они наверняка не могут создавать крупные резервы, как это им удалось в конце 2022-го и в 2023 году, когда на службу поступили 300 тысяч мобилизованных и почти 350 тысяч контрактников.
Конечно, у Кремля для пополнения личного состава остается еще один ресурс, который он не хотел бы использовать: новая волна массовой мобилизации. Однако в случае если Путин решит рискнуть и прибегнет к этому механизму, встанет вопрос, чем этих мобилизованных вооружать. Так, по словам источника «Медузы» в руководстве Москвы, отсутствие вооружения и техники уже ограничивает расширение найма контрактников в столице.
Россия не производит достаточное для покрытия потерь количество танков и боевых машин пехоты, которые, как показано выше, по-прежнему представляют собой важнейший «расходный материал» для тактики наступления ВС РФ. Так, страна производит лишь около 250 новых танков Т-90М в год. При этом только подтвержденные видео и фото потери в танках за 2024 года составили более 1,1 тысячи штук. Конечно, часть могла быть восстановлена на ремонтных заводах (но другая часть потерь и вовсе не попала на видео). В любом случае, возможности производства недостаточны для ведения войны такой интенсивности. Кроме того, вероятно, большая часть «новых» Т-90М производились не с нуля, а с помощью модернизации Т-90А, ранее законсервированных на складах.
До сих пор российскую армию выручали гигантские запасы танков с советских складов. По данным, полученным исследователями на основе спутниковых снимков площадок открытого хранения техники, оттуда были сняты и отправлены на ремонтные заводы — а затем и на фронт — тысячи машин. Из старых запасов осталось чуть менее половины. Но эта половина состоит из танков в плохом и очень плохом состоянии. Часть можно восстановить, но это будет все сложнее и дороже. Возможно, в закрытых гаражах на складах все еще остаются сотни невидимых для спутников танков (хотя, скорее, они были отправлены на фронт в первую очередь, поскольку были в хорошем состоянии из-за щадящих условий хранения). Но в любом случае оставшихся там относительно современных танков (Т-72 и Т-80 различных модификаций) едва хватит на год столь же интенсивных, как в 2024 году, боевых действий.
Аналогичная ситуация складывается с балансом потерь и запасов БМП. Официально в России после расширения производств выпускается 50-60 новых боевых машин пехоты в месяц — или 600-720 в год. Подтвержденные видео потери БМП в 2024 году составили более полутора тысяч машин. Запасы БМП в относительно хорошем состоянии на складах также подходят к концу — остаются только практически непригодные для восстановления машины.
С хранящихся на складах артиллерийских орудий массово снимают стволы: это необходимо для того, чтобы поменять «расстрелянные» стволы находящихся на фронте гаубиц и пушек.
Все эти проблемы с истощением ресурсов, вероятно, толкают и Кремль к переговорам.
Что может быть на этих переговорах? В 2025 году наступит мир?
Пока кажется, что, несмотря на истощение обеих сторон и нежелание Запада продолжать поддержку Украины, переговоры вряд ли приведут к успеху. Если компромисс по территориальному вопросу вероятен, то по другим пунктам, влияющим на послевоенную политику в Москве и Киеве, договориться будет сложнее.
- Киев явно готов согласиться разделить восток и юг страны по сложившейся линии фронта с формулировкой, «временно» оставляющей официальный статус территорий за рамками договора. Кремль же будет настаивать на оформлении своего владения украинскими землями — не только для того, чтобы надежно привязать их к себе, но и чтобы зафиксировать поражение властей Украины, вызвать внутриполитический кризис в Киеве и впоследствии обрести влияние на украинскую политику (примерно так же, как он обрел влияние на политику Грузии, потерпевшей поражение в войне 2008 года). В этом Путину может помочь не только преимущество на фронте, но и непонимание Западом того, как реально может выглядеть победа Кремля.
- Самым острым будет вопрос гарантий. Киеву нужно быть уверенным, что Россия не возобновит войну в ближайшем будущем (для чего требуются принятие Украины в НАТО или аналогичные по силе гарантии со стороны нескольких стран Запада). Кремлю нужно, чтобы договор о мире или перемирии был постоянным и обязывающим, чтобы Запад и Украина не попытались взять реванш даже в отдаленном будущем. Путина наверняка подтолкнет к отказу от простой заморозки войны прецедент Сирии, где режим Башара Асада потерял все — хотя всего за два года до этого «победил», но был вынужден заморозить конфликт по требованию Турции. Ситуация может быстро измениться: когда режим ослаб без внешней помощи, он рухнул за неделю. Поэтому Путину так нужна фиксация его победы.
- Если переговоры провалятся, две армии продолжат воевать, используя все меньшие ресурсы. Экзотические пока атаки на самокатах к концу 2025 года могут стать нормой.
В этом тексте редакция пытается оценить боевую обстановку в Украине на основании доступных данных. «Медуза» последовательно выступает против войны и считает Россию ответственной за военную агрессию в Украине.
Эпизод подкаста «Что случилось» об итогах боевых действий в 2024-м
Отдел «Разбор»
УМПК
Российский аналог американского комплекта Joint Direct Attack Munition (JDAM), благодаря которому у обычных бомб появляются системы прицеливания с коррекцией по GPS и крылья для высокоточного полета на расстояния в десятки километров.