истории

Российские власти собираются ликвидировать старейшую правозащитную организацию страны — Московскую Хельсинкскую группу Мы поговорили с ее исполнительным директором Светланой Астраханцевой

Источник: Meduza

Министерство юстиции России подало иск о ликвидации Московской Хельсинкской группы (МХГ) — старейшей из ныне действующих правозащитных организаций России. По предварительной информации, иск был подан по «формальному признаку» — в том числе из-за того, что МХГ, являясь московской организацией, якобы участвовала в мероприятиях в других регионах. Однако Минюст посчитал нарушения грубыми и «неустранимыми законным образом». О том, что собирается делать организация, «Медуза» поговорила с ее исполнительным директором Светланой Астраханцевой.

— Вы предполагали такое развитие событий?

— Почти два месяца назад, в начале ноября, Минюст по запросу прокуратуры назначил нам внеплановую проверку. Прокуратура нашла у нас на сайте материал о том, что мы мониторили судебный процесс над нашим коллегой Семеном Симоновым в Сочи. Прокуратура усмотрела в этом нарушение регионального статуса, поскольку МХГ — московская региональная общественная организация.

В общем, министерство юстиции провело проверку и помимо стандартных нарушений, как то «неполное предоставление пакета документов на проверку», нашло несколько эпизодов, когда МХГ упоминалась в связи с мероприятиями или активностями вне пределов Москвы. Это могло быть онлайн-мероприятие, вроде нашей «Мастерской гражданского контроля», которое организовывали наши партнеры из Краснодарского края, или даже обращение, которое мы совместно с «ОВД-инфо» писали в адрес губернатора Санкт-Петербурга [Александра Беглова]. То есть совершенно обычное обращение со словами «просим вас обратить внимание на нарушение прав и свобод граждан, связанное с массовым задержанием пикетчиков во время пандемии коронавируса». Какие-то абсурдные вещи, одиннадцать эпизодов — по «нарушению своей территориальной сферы».

— Вы будете обжаловать решение Минюста?

— Насколько я знаю, такой формы, как обжалование, нет. После проверки мы написали свои возражения и объяснения, но министерство юстиции их не дождалось и до получения оформило исковое заявление о нашей ликвидации. Мы, естественно, будем участвовать в судебном процессе, будем защищаться, будем отстаивать право защищать свою деятельность. За все двадцать лет мы не меняли приоритетов своей деятельности и к нам ни разу не было никаких претензий и замечаний.

Мы сейчас с коллегами обсуждали, кого еще пытались ликвидировать за нарушение территориальной сферы, — есть такая организация в Йошкар-Оле, «Человек и закон», они наши коллеги. У них довольно давно была схожая ситуация — еще была жива Людмила Михайловна Алексеева, кажется, это был год 2015-й или 2016-й. Им удалось отбиться от всех претензий, но тогда были другие, вегетарианские времена и правоприменение [тоже было] хотя бы с оглядкой на право. А сейчас закон о деятельности некоммерческих организаций используют как косу, чтобы скосить всех неугодных.

— Вы произнесли имя Алексеевой, и я вспомнила, как много лет назад Путин ездил к ней пить чай.

— Награждал ее государственной премией еще.

— Интересно, если бы она была жива, поехал бы он к ней сейчас чай пить?  

— Я думаю, Людмила Михайловна сейчас бы его не приняла.

— И дверь бы не открыла.

— Да. Многое все-таки поменялось.

— Как изменилась ваша деятельность с началом войны?

— Нам как людям стало тяжелее оттого, что наша страна развязала войну. Само осознание этого момента… Стало ли нам сложнее работать? Конечно, да. Приоритеты в общественной повестке ушли в диаметральную от правозащитной сторону. Сейчас в основном обсуждается то, что связано с агрессией, и способы ее остановить, но совершенно забыт вопрос ценности жизни человека и его прав. 

— Московская Хельсинкская группа работала в тяжелые времена застоя и репрессий. Собираетесь ли вы опираться на этот прошлый опыт сейчас?

— Опыт такой работы, безусловно, есть. МХГ — это 27 членов организации из тех, диссидентских времен. Это и Вячеслав Бахмин, легендарный диссидент, и Валерий Борщев, известный правозащитник, и биограф Андрея Сахарова Борис Альтшулер. Слава богу, все наши отцы-основатели живы, и их опыт нам будет очень полезен. 

— Вас же не в первый раз закрывают?

— МХГ закрывалась в 1982 году — в связи с тем, что члены организации либо сидели в тюрьме, либо были выдавлены из страны. Тогда МХГ была вынуждена объявить о приостановке своей деятельности в СССР и действовала за пределами Советского Союза силами Людмилы Михайловны Алексеевой. 

— Готовы ли члены вашей организации при необходимости уехать из России?

— Как уехать?!

— В эмиграцию.

— Ох, честно говоря, это тяжелое решение. Кто-то его уже принял, кто-то не готов сейчас, кто-то не готов в принципе. Есть члены МХГ, которые вынуждены были уехать из-за уголовного преследования, как Лев Александрович Пономарев. Есть Сергей Кривенко — он был вынужден уехать, потому что не мог без опаски заниматься своей темой. Но основная масса здесь.

— Характер нарушений прав человека с наступлением войны изменился?

— После 24 февраля все развернулось на 180 градусов и даже те небольшие достижения, которые были достигнуты в области прав человека, те робкие свободы, которые граждане Российской Федерации могли получить, исчезли. Власти, конечно, умело манипулируют этими понятиями, используют какие-то симулякры, но соблюдение фундаментальных прав человека осталось только в Конституции, а правоприменители потеряли к этому всякий интерес. 

— Возможен ли сейчас хоть какой-то диалог с органами власти?

— Представители правозащитных институций, как [уполномоченный по правам человека] Татьяна Москалькова или представители госведомств, как-то пытаются что-то сделать, но диалог на уровне «гражданское общество — власть» сейчас абсолютно разорван, и место представителей гражданского общества занимают люди, аффилированные с государством. Кажется, Песков, когда меняли членов СПЧ, сказал, что это должны быть люди, отвечающие духу времени. Я дословно эту цитату не воспроизведу, но смысл ее такой.       

— Вы можете себе представить такой сценарий, при котором «Хроника текущих событий» опять печатается ночами, потом ее тайком раздают и прячут в тайниках под паркетной доской?

— Хороший вопрос. Мне кажется, чем жестче будут ограничиваться каналы, по которым поступает иная, отличная от официальной информация, тем изощреннее придется эту информацию распространять — по крайней мере, пока действует Конституция. Хроника так хроника, достанем печатные машинки. Хотя в век информационных технологий какие-то каналы для тех, кто ищет, всегда останутся — без восьми копий под копирку.