истории

Мы все заперты в этом зоопарке Кемерово после пожара. Репортаж Ирины Кравцовой

Источник: Meduza

В понедельник, 26 марта, в Кемерово окончательно потушили пожар в торговом центре «Зимняя вишня». По официальным данным, погибли не менее 64 человек; большинство из них — дети, которые не смогли выбраться из охваченного огнем кинотеатра, где они смотрели мультфильм. Во вторник, 27 марта, в Кемерово прилетел президент России Владимир Путин (чуть позже он объявил 28 марта днем траура); тем же утром на площади перед Кемеровской администрацией начался стихийный митинг: несколько тысяч человек в течение шести часов требовали от чиновников ответа и пытались доказать, что на самом деле жертв пожара было гораздо больше. Корреспондентка «Медузы» Ирина Кравцова рассказывает, что происходило на митинге и за его пределами.

На следующий день после пожара, утром 26 марта, жители Кемерово организовали через дорогу от торгового центра «Зимняя вишня» мемориал погибшим. Уже к часу дня понедельника вокруг него стали собираться люди. Почти все приходили туда с детьми: взрослые несли цветы, дети — игрушки. Некоторые шепотом читали молитвы за погибших и оставляли на мемориале иконы.

«Ты был хорошим, я тебя люблю», — сказал Артем (на вид ему около семи лет) и положил к мемориалу голубую игрушечную машинку. Как рассказала «Медузе» его бабушка, внук жил в одном доме со сверстником, погибшим на пожаре, — они дружили и часто играли вместе. В воскресенье родители Артема тоже хотели повести его на каток в «Зимнюю вишню», но у мальчика поднялась температура, и он остался дома.

Через несколько часов вокруг мемориала собралась плотная толпа. Люди обсуждали «бездействие пожарных», которые не смогли спасти детей из горящих кинозалов. Женщины рассказывали, что сотрудники МЧС запрещали людям снимать на камеру, как тушат пожар или выносят тела погибших, и угрожали отнять телефоны. Еще более частой темой для разговоров было количество жертв: многие уверены, что погибли более 200 человек. Впрочем, называть свои источники люди отказывались: некоторые говорили, что узнали правду лично от собеседников, которые боятся расправы чиновников.

«Ты трус, ты врешь»

Тогда же, 26 марта, в социальных сетях начали появляться призывы выйти на митинг к администрации Кемеровской области утром следующего дня. Власти заявили, что задерживать людей за участие в акции, которая будет считаться несанкционированной, не планируют.

Ранним утром 27 марта центральные улицы Кемерово перекрыли — город трактовал это как знак скорого приезда президента Владимира Путина. К восьми утра люди начали собираться на пешеходном переходе неподалеку от областной администрации: площадь Советов, на которой находится здание, была отгорожена железными решетками, возле них дежурили полицейские.

В половину десятого, когда народу было уже много, несколько мужчин отбросили заграждения и пошли к администрации. Толпа последовала за ними. Полицейские расступились — но как только митингующие подошли к ступеням, туда подъехал белый бронированный КамАЗ: из него выскочили сотрудники ОМОНа и выстроились у входа, загородив двери в здание.

«Путин, мы же — твоя команда! Где же ты, *****, когда мы горим?» — кричал со слезами мужчина, у которого в пожаре погибли дочь и жена. В это время издалека послышался сигнал проезжающего мимо кортежа.

— Мы все заперты в этом зоопарке! — кричала женщина. (В пожаре в «Зимней вишне» также сгорел контактный зоопарк, все животные погибли.)

— У нас тут все прогнило! — кричал молодой парень.

— Тулеев, выходи, трус! Наши дети сгорели! — кричали мужчины в первых рядах. — В отставку! В отставку!

— Моя дочь сгорела заживо! Кто за это ответит? — кричала пожилая женщина.

— Я готова на коленях вас просить: уходите! Мы вас не выбираем! — кричала другая.

Через 10 минут вместо президента и губернатора к митингующим вышел Владимир Чернов, заместитель губернатора Кемеровской области Амана Тулеева. Чернова сразу спросили, сколько жертв «на самом деле». Он ответил, что погибли 64 человека, и попросил подтвердить это сотрудника Следственного комитета. Тот назвал ту же цифру; в ответ послышались крики: «Ты трус, ты врешь!» Не понравилось собравшимся и предложение чиновника пройти к памятнику Ленину на другом конце площади, чтобы составить свой список погибших: люди сочли, что Чернов таким образом пытается «разогнать толпу».

Вице-губернатор начал говорить о компенсациях пострадавшим — по миллиону рублей за погибшего. «Жизнь наших детей бесценна, урод! — прокричала в ответ молодая женщина в розовой шапке. — Миллион за ребенка — вам не стыдно?» Кричать приходилось всем присутствующим — хотя у Чернова был микрофон, его было почти не слышно; собравшиеся требовали принести колонки.

Сергей Агарков пришел на митинг с женой; в руках они держали портреты своих детей, Кости и Маши. Бабушка повела их в кино по случаю начала весенних каникул; все трое погибли. «Маша была отличницей, Костик тоже, — рассказала „Медузе“ их мать. — У Машеньки недавно день рождения был, маленький юбилейчик — 10 лет исполнилось. Ей столько куколок подарили, она даже не успела с ними поиграть. В гробик ей с собой положим».

Агарков попросил вице-губернатора дать ему микрофон. «Нам говорят по телевизору, что мы живем в самой богатой стране. Но пламя, в котором горели наши дети, приехали тушить необученные пожарные и эмчеэсники на спецтехнике 1980-х годов, без вертолетов, без достаточного количества масок, без оборудования. Где же наше богатство? — спрашивал он. — Дети на верхних этажах кричали, что им не хватает воздуха, они просили их спасти. Но вы даже не расстелили нужное количество тентов под окнами! Моя мать оказалась в очаге пожара и сгорела заживо, дочь сгорела полностью. Вы видели когда-нибудь по-о-олностью сгоревшего человека? Вы знаете, как он выглядит? Я, благодаря вам, узнал! Тело моего сына осталось целым, но он задохнулся от угарного газа, у него внутри все черное, — видимо, когда бежал, споткнулся, надышался и больше не встал».

Чернов в ответ снова начал говорить про компенсации. Агарков с женой направились к выходу с площади.

«Это все наши дети»

Через некоторое время к Чернову присоединился еще один кемеровский вице-губернатор — Сергей Цивилев. Микрофон взял Игорь Востриков — он потерял в пожаре всю семью: жену, младшую сестру и трех детей; вечером 26 марта по социальным сетям активно расходилось его интервью, в котором Востриков требовал наказать виновных и говорил о том, что власти скрывают количество жертв.

Востриков задал тот же вопрос о количестве жертв. Цивилев попытался ответить, но ничего не было слышно — и он проговорил что-то Вострикову на ухо. Тот отшатнулся и сказал: «Я в это не поверю!» Мужчина предложил собравшимся самостоятельно провести расследование и создать адрес электронной почты, на который можно будет прислать информацию о погибших.

— Вы пиаритесь на трагедии! — упрекнул его Цивилев.

— Я потерял в пожаре пять человек. Трое из них — дети, — ответил Востриков. В его левом глазу лопнул кровеносный сосуд.

В итоге митингующие договорились с чиновниками о том, что представителей горожан пустят в морг, чтобы они сами убедились, сколько там тел на самом деле. Примерно в пол-одиннадцатого десять человек, отобранных Востриковым, уехали выяснять правду.

Люди продолжали задавать чиновникам вопросы. Ответов по-прежнему не было слышно.

— Мы уже час просим вас принести колонки! Почему вы даже к встрече не подготовились?! Мы же ничего не слышим, — говорила женщина.

— Да они, наоборот, подготовились! Смотри, сколько ментов позвали! — отвечали ей.

Когда кто-то предложил зайти в администрацию и найти там колонку, Цивилев ответил, что не возражает, но когда толпа двинулась в сторону дверей, передумал. «Вам что, жертв мало? Не рекомендую», — сказал вице-губернатор, кивнув в сторону омоновцев, которые стояли за его спиной.

Люди снова начали спрашивать, сколько было погибших. Чиновники снова отвечали, что 64. «В отставку! В отставку! В отставку!» — кричала толпа.

На ступени вышла еще одна представительница администрации — на сей раз не слышно было даже, как ее зовут. «Почему паника? Почему сразу отставка? — спросила она. — Послушайте, я не понимаю, почему вы так реагируете. Каждый день умирает много детей. Многие дети, например, умирают от СПИДа». Ее освистали. «Ты что, рехнулась?! — кричали люди. — Заберите у нее микрофон, она нас специально провоцирует!»

— Несмотря на то что многие собрались здесь даже ради чужих детей… — опять попыталась что-то сказать чиновница.

— Это не чужие дети, это все наши дети! — закричали женщины в ответ.

«Почему король в тепле?»

Около 11 часов собравшиеся узнали, что Владимир Путин возложил цветы к мемориалу, который спонтанно возник на месте событий днем раньше. «Нашим детям не нужны его цветы! — закричали в толпе. — Им нужен был порядок».

Люди требовали, чтобы Путин пришел на площадь, но тот отправился на совещание с главой Следственного комитета Александром Бастрыкиным. «Почему король в тепле? Почему он не хочет нам объяснить, почему все так?» — недоумевал мужчина, у которого в пожаре погиб семилетний сын.

— Почему вы не можете назвать цифру проданных билетов в кино? Это же так просто, — спрашивала женщина в белом пуховике, снова пытаясь установить точное число жертв. (Издание The Village изучило количество проданных на сеансы билетов и пришло к выводу, что официальные сведения о погибших, скорее всего, верны.)

— Не хотите — не верьте, — ответил Цивилев. К половине двенадцатого на площадь наконец подвезли колонки — и чиновников наконец стало слышно; сам вице-губернатор регулярно кому-то звонил.

Слово взяла женщина, которая потеряла в пожаре двоих детей. «Я хочу узнать, почему нас заставляют подписывать документ о неразглашении перед и только после этого позволяют увидеть в морге детей? — спросила она. — На каком основании? Я вас спрашиваю, черти!» Цивилев вопрос проигнорировал и снова стал говорить о соболезнованиях. Из толпы послышались крики: «Отвечай на вопрос, упырь!»; «С тобой разговаривают, чмо! В лицо женщине смотри! Почему мать должна давать подписку, что не посмеет рассказать никому, что вы сожгли ее детей?» Вопрос повторялся еще много раз, но чиновник так и не дал никаких объяснений. (Глава похоронного бюро Кемерово сообщил РБК, что в городских моргах находится 57 тел погибших при пожаре в «Зимней вишне». Накануне СК заявил, что подписание документов о неразглашении предусмотрено Уголовно-процессуальным кодексом и направлено на защиту интересов пострадавших — при этом отсутствие такой подписи препятствием для опознания и выдачи тел родственникам погибших быть не может.)

— Мы не хотим, чтобы вы повесили вину на невинных! Молодцы, повесили все на охранника-мальчика! Что это за цирк, а не следствие? — говорил мужчина в меховой шапке.

— И если вы не рассматриваете версию, что это был теракт, то почему вы устроили обыск у него дома? Что вы там искали? Бомбу? — спрашивали люди. (Вечером 27 марта суд продлил срок задержания четырем людям, подозреваемым в нарушении правил безопасности в «Зимней вишне»; еще одного человека — сотрудника охранного предприятия, который, по версии следствия, не включил сигнализацию, — в суд пока не приводили.)

В одинаковых вопросах и ответах (или их отсутствии) прошло еще два часа. Востриков просил собравшихся показать на пальцах, сколько погибло детей; всем казалось, что выходит больше, чем объявлено. Женщина из толпы включала в микрофон аудиосообщение: в нем другая женщина рассказывала, что ей позвонила мать и рассказала, что перед приездом Путина все «лишние» тела из морга были вывезены на хладокомбинат.

В два часа дня на площадь вернулась делегация, посланная в морг — там с ней успел коротко встретиться Владимир Путин (звуки президентского кортежа, ездящего по городу, доносились до митингующих примерно раз в час). Один из делегатов, взяв микрофон, подтвердил, что они насчитали только 64 тела. Ему в ответ начали свистеть.

— Понятно, с тобой там настоятельно поговорили! — сказал кто-то.

— Со мной никто не говорил! Вы же сами меня выбрали, чтобы я от вас туда поехал. Почему вы теперь мне не верите? — ответил мужчина.

— Мы и на хладокомбинат ездили, — добавила другая женщина, бывшая в составе делегации. — Проверили там все, и даже фуры. Там нет рук и ног наших родных, там только мороженое и рыба.

— Мы не верим! Кинотеатры были переполнены — это же был первый день каникул! С тобой там просто поговорили! — закричали в ответ.

Вскоре перед митингующими выступила женщина, представившаяся сотрудницей скорой помощи (свое имя она не называла). Она сообщила, что в морги было доставлено более 300 тел. Люди засвистели в ее поддержку. Кто-то закричал: «Это похоже на правду!»

— Почему вы в белой рубашке? — спросила у Цивилева одна из женщин.

— А почему, по-вашему, из-за смерти детей я не могу надеть белую рубашку? — недоуменно спросил чиновник.

— У нас вообще-то траур! — закричали ему (примерно в тот же момент Путин наконец объявил траур и по всей России — 28 марта). — Ваши руки в крови! В отставку!

— На самом деле на нас всех кровь. Мы сами выбрали эту власть. Значит, мы соучастники, — сказала женщина в черном платке. Ее одернули и попросили не делать митинг политическим.

В четыре часа микрофон взял Максим Учватов из местного отделения Объединенного народного фронта и сообщил, что губернатора Тулеева, вероятно, отстранят от должности. Он предложил собравшимся создать рабочую группу, чтобы объединить усилия с сотрудниками СК. Собравшиеся согласились; участники этой группы намерены еще раз объехать все городские морги и склады в поисках останков погибших. Учватов объявил минуту молчания, и затем митинг медленно начал заканчиваться.

Вскоре представитель созданного родственниками погибших штаба (он находится в той же седьмой школе, где в воскресенье находились близкие жертв) сообщил прессе, что они собрали данные уже о 85 пропавших без вести после пожара в «Зимней вишне» — и намереваются передать их в полицию.

Когда люди уже начали расходиться, Сергей Цивилев еще раз пообещал наказать виновных и попросил прощения у пострадавших. «Я становлюсь на колени перед этими людьми», — сказал вице-губернатор и опустился на ступени. «Позор! Да не надо, это все театр», — закричали одни. «Правильно!» — заключили другие. Раздались жидкие аплодисменты.