Санкции обрушили доходы России от экспорта нефти. Но цена на нее не обвалилась. Кто же теперь зарабатывает на нефти, если не государство?

Доходы России от экспорта нефти и газа в январе обвалились на 38% по сравнению с январем 2022 года, сообщило Reuters Международное энергетическое агентство (IEA). В сумме Россия заработала на поставках сырья 18,5 миллиарда долларов, из которых нефть принесла 13 миллиардов (здесь падение чуть более скромное — на 36%).

Январь стал первым полным месяцем действия санкций Запада против российской нефти: с 5 декабря Евросоюз ввел эмбарго на поставки сырья, доставляемого по морю; одновременно заработал согласованный странами G7, ЕС и Австралией ценовой потолок в 60 долларов за баррель — это предельная цена на сделки с российской нефтью, также перевозимой по морю.

В феврале падение продолжилось. Как сообщает Министерство финансов России, налоговые поступления от экспорта нефти и газа в этом месяце упали на 46% по сравнению с февралем 2022-го, до 521 миллиарда рублей (6,91 миллиарда долларов).

Во всяком случае, так считает IEA. О том, что санкции Запада достигли цели и лишили Россию сверхдоходов от продажи за рубеж нефти и газа, сохранив стабильными рынки, исполнительный директор организации Фатих Бирол заявил агентству Reuters. По его прогнозу, в ближайшие месяцы падение усилится и «станет еще сильнее в среднесрочной перспективе, когда начнет сказываться отсутствие доступа к технологиям и инвестициям».

Статистика Минфина РФ тоже, казалось, подтверждала — санкции работают. Цена российского сорта Urals в декабре, после того как заработали эмбарго ЕС и ценовой потолок, составила 50,47 доллара за баррель, а в январе — феврале — уже 49,52 доллара. Это не только примерно в 1,8 раза меньше, чем в те же месяцы 2022 года, но и стабильно ниже потолка в 60 долларов.

Но не все экономисты и нефтегазовые эксперты разделяют уверенность IEA и спешат похоронить российскую экономику.

Дело в том, что привычная статистика российского экспорта сегодня может быть нерелевантна рыночным реалиям. Результатом эмбарго стало перенаправление экспортных потоков, а также разделение рынка на множество не связанных друг с другом частей, говорится в исследовании международной команды экономистов.

Потолок, по словам авторов этой работы, может и вовсе не иметь эффекта. Цены на разные сорта российской нефти, по их расчетам, разошлись в зависимости от способа доставки, хотя раньше «группировались» в районе средней цены Urals (помимо нее, Россия продает марки ESPO, Siberian Light, Sokol, Vityaz, ARCO и Sakhalin Blend), — и многие оказались выше потолка и зафиксированной Минфином РФ цены. Теперь цена больше зависит не от сорта нефти, а от способа доставки и средняя цена экспортной нефти, которую экономисты высчитали по декларациям (они получили доступ к закрытым данным Федеральной таможенной службы), в период с 5 по 31 декабря составила 74 доллара за баррель, а дисконт к Brent — всего около семи долларов.

О том, что нефть де-факто продается выше цены, которую выдает Минфин РФ, писал и нефтегазовый эксперт Сергей Вакуленко — он опирался на данные другой стороны сделок, китайской и индийской таможни. Аналитики Goldman Sachs также предположили, что фактическая цена на российскую нефть может быть намного выше. Наконец, то, что «средняя экспортная цена российской нефти в текущих условиях заметно отличается от Urals», признал даже Центробанк России.

Вероятно, в первую очередь путаница возникла из-за метода подсчетов цены Urals. Чтобы узнать ее, Минфин РФ обращается к ценовому агентству Argus. Раньше оно получало цену, опрашивая участников рынка и вычисляя средние котировки в европейских портах (в Роттердаме и Аугусте — это были основные направления поставки Urals по морю; также ее поставляют по трубопроводу «Дружба» по долгосрочным контрактам). Важно, что цена в этих портах уже включала расходы на транспортировку и страхование (так называемое условие поставки Cost, Insurance and Freight — CIF).

Но после начала действия эмбарго поставки в эти порты прекратились. И Argus предложило альтернативные цены — в российских портах Приморска и Новороссийска — без учета дополнительных расходов на транспортировку и страхование (условие поставки Free on Board, FOB). Сопоставлять с прежними такие котировки невозможно, но Минфину России был нужен непрерывный ряд цен (например, чтобы сказать, что текущие цены в 1,8 раза ниже, чем год назад) — при этом даже в налоговом законодательстве РФ предписывается ориентироваться на цены, включающие транспортировку (CIF). А стоимость последней серьезно выросла из-за того, что возить сырье теперь нужно из портов на Балтике в Индию.

Так что цена, с которой работает Argus, стала существенно ниже и реального Urals с учетом транспортных расходов, и марки Brent. Последняя, по версии ценового агентства, в отдельные моменты стоила более чем на 40 долларов больше, чем российская нефть. Urals с учетом транспортных расходов тоже дешевле Brent, но уже на 15–20 долларов, следует из расчетов S&P.

У исследователей из международной команды экономистов, о работе которых мы упоминали выше, цены на российскую экспортную нефть (то есть не только на Urals, но и на другие сорта) тоже проанализированы без учета транспортировки (FOB) — и все равно они гораздо выше, чем у Минфина РФ.

Все просто — на Urals ориентируется Минфин РФ, вычисляя налоги, пошлины и, соответственно, поступления в бюджет. До санкций на этот сорт приходилось 80% экспорта (нынешняя пропорция неизвестна из-за недостатка данных), а цены на другие марки отличались незначительно, так что расчет средней цены был достаточно точным.

Сейчас же марка Urals перестала отражать стоимость всей российской нефти. К примеру, дальневосточный сорт ESPO поставляется по нефтепроводу «Восточная Сибирь — Тихий океан» напрямую в Китай, а также к порту Козьмино близ Находки. На трубопроводную нефть санкции, как известно, не распространяются. А в Козьмино короткое «транспортное плечо» (то есть небольшое расстояние от пункта отгрузки товара перевозчику до пункта выгрузки получателю). Поэтому и скидка для покупателей ESPO совсем небольшая, как и дисконт к Brent, отмечал в своем недавнем докладе ЦБ.

Потолок работает только с морской нефтью и через ограничение услуг: ЕС, G7 и Австралия запретили своим компаниям перевозить или страховать транспортировку нефти (с 5 декабря), а потом и нефтепродуктов (с 5 февраля), если те стоят больше определенного порога.

Но потолок никак не ограничивает цену нефти в трубопроводах (это 15–20% российского экспорта, и по «Дружбе», например, цена составила 63 доллара по декабрьским декларациям — то есть выше потолка) или на российских танкерах (страна усиленно их закупала в 2022 году, готовясь к заранее анонсированному ЕС эмбарго), застрахованных третьей стороной. Видимо, эти суда используют в тихоокеанских портах — здесь российский баррель в декабре стоил 82 доллара, а для Китая — даже 84, подсчитали экономисты. По оценке исследователей, всего судами, принадлежащими «Совкомфлоту» и серым компаниям, которые обходят санкции, можно перевезти 50% всего российского морского экспорта нефти.

Более точно влияние потолка можно будет оценить позже, когда он полностью отразится в декларациях. Однако ценовое ограничение может и вовсе не сработать, если за компаниями-перевозчиками и страховщиками не станут пристальнее следить, опасаются ученые. Кроме того, их расчеты показали, что для наибольшей эффективности планку потолка следует опустить до 35 долларов за баррель.

Последние данные по изученным экономистами декларациям — за декабрь — свидетельствуют, что средняя цена составила 74 доллара за баррель. Примерно такой же результат, но за март — ноябрь, дали подсчеты Сергея Вакуленко — 70–75 долларов. Официально Urals в последний раз стоил столько в августе 2022-го.

Да, и им это не нравится, ведь от низкой цены на нефть страдает бюджет. Его нефтегазовые доходы просели в январе на 46%, немного выправились в феврале, но в марте тоже ожидается недобор — 120 миллиардов рублей, для восполнения которого Минфин РФ будет продавать накопленную валюту. В общей сложности ее за первый квартал продадут на 330 миллиардов рублей.

При этом Минфин оказался в сложном положении: если просто перейти с Urals CIF на Urals FOB, то цена будет еще ниже и казна недополучит триллион рублей за год, объяснял замглавы ведомства Алексей Сазанов.

Поэтому правительство недавно изменило методику, чтобы официальная цена Urals для подсчета налогов стала, по сути, принудительно ближе к рыночным котировкам марки Brent. Разрыв между официальной ценой барреля Urals и рыночной барреля Brent будут постепенно сокращать от 34 долларов (меньше — можно, больше — нельзя) в апреле до 25 долларов в июле. После вернутся к рыночным ценам, которые на тот момент могут прийти в большее соответствие с рыночными реалиями.

Такое ограничение дисконта позволит сохранить бюджету 660 миллиардов рублей в 2023 году, оценивал Сазанов.

Одновременно Россия сокращает добычу нефти — в марте на 500 тысяч баррелей в сутки. Вице-премьер РФ Александр Новак называл эту меру восстановлением «рыночных отношений», что, видимо, означает попытку еще немного поднять цены.

«Есть несколько типов российских игроков, которые могут быть заинтересованы в видимости низких цен на российскую нефть», — писал Сергей Вакуленко в статье для Re:Russia.

Во-первых, это могут быть сами российские нефтяные компании, ведь чем ниже котировки — тем меньше налоги. Раньше они стремились показать реальные (высокие) цены, чтобы воодушевить акционеров и кредиторов. Однако война и санкции убрали эти рыночные стимулы.

Правда, формально поставки обслуживают многочисленные фирмы, появившиеся в 2022 году в Дубае и, по формулировке агентства Bloomberg, «связанные с Москвой».

Во-вторых, скрываться за этими фирмами могут и менее очевидные игроки, отмечал Вакуленко:

Ситуация на нефтяном рынке, по словам эксперта, напоминает то, как делались состояния в 1990-х, когда большая часть прибыли сырьевых компаний по серым схемам выводилась за рубеж и оставалась невидимой для бюджета.

Наконец, в-третьих, получить свою выгоду сегодня может даже государство — если представить, что власти знают о реальном положении дел и формируют невидимый теневой бюджет, которому не угрожают санкции. Впоследствии эти деньги можно использовать для финансирования целей разной степени законности, включая российскую агрессию в Украине.

«Газпром» свою статистику после обвала в конце года не публикует (за первые две недели декабря добыча упала на 24% год к году, до 17,2 миллиарда кубометров, а экспорт рухнул на 60%, до 2,6 миллиарда). Вероятно, падение продолжается — как сообщила со ссылкой на источники газета «Ведомости», в целом по России добыча газа в январе снизилась на 10,7%, до 62,7 миллиарда кубометров. А по данным Минфина, в феврале доходы бюджета от экспорта газа обвалились на 81% по сравнению с февралем 2022-го — до 40 миллиардов рублей.

Европейский рынок, видимо, потерян. Доля российского газа в потреблении ЕС упала с 23% в среднем в 2022 году до менее чем 10% в январе 2023-го, подсчитало IEA. Поставки российского сжиженного природного газа в Европу при этом за год выросли — на 10% (в ЕС ушло 43% всего СПГ, произведенного в России).

Ставка на то, что без экспорта «Газпрома» ЕС не справится, не оправдывается: биржевые цены опустились ниже 500 долларов за тысячу кубометров — это уровень лета 2021 года, когда газовый кризис еще не начался.

Если предположить, что поставки в ЕС от новых партнеров останутся на нынешнем уровне, то экспорт российского трубопроводного газа сократится на 40% в 2023 году по сравнению с 2022-м, прогнозирует IEA.

Здесь можно с уверенностью констатировать только то, что эмбарго не вызвало ни дефицита, ни роста цен на топливо в ЕС. Производство бензина и дизельного топлива в России накануне эмбарго не сокращалось (рост на 7% и 5% в январе к тому же месяцу 2022 года).

Но в будущем санкции могут сказаться на нефтепереработке в России — переориентировать экспорт из Европы в Азию будет сложнее: в Индии и Китае есть собственные перерабатывающие мощности, им нужно только сырье. Поэтому эмбарго на нефтепродукты станет «мощным дополнительным инструментом для дальнейшего сдерживания российской экспортной выручки и бюджетных поступлений», констатируют авторы исследования о ценах на российскую нефть.