истории

ChatGPT появился в нашей жизни совсем недавно, но самой OpenAI уже 10 (!) лет Рассказываем, как она шла к лидерству в сфере ИИ, но по дороге забыла о своей изначальной миссии

Источник: Meduza

11 декабря 2025 года американской компании OpenAI исполнилось 10 лет. Сотням миллионов людей она известна как разработчик ChatGPT — чат-бота, ставшего незаменимым помощником в любых делах: будь то пересказ сложного текста, выбор диеты или планирование дня рождения. Многие воспринимают команду OpenAI как гениев-благодетелей, которые сделали реальностью то, о чем мечтали целые поколения. В то же время OpenAI все чаще сталкивается с обвинениями в свой адрес из-за слишком вольного обращения с авторским правом или выпуска недоработанных продуктов. Однако самая главная претензия в том, что компания изменила своей первоначальной миссии: развивать искусственный интеллект, не фокусируясь на финансовой выгоде. «Медуза» рассказывает, как изменилась компания за эти годы и почему мир ее любит (и в то же время ненавидит).

Аудиоверсию этого текста слушайте на «Радио Медуза»

11 декабря 2015 года в США начала работу новая некоммерческая IT-компания OpenAI. Юридически проект был зарегистрирован в штате Делавэр, но реально сотрудники работали на другом побережье — в калифорнийской Кремниевой долине. Среди 11 основателей OpenAI особо выделялись имена Ильи Суцкевера (научного сотрудника Google Brain) и Грега Брокмана (технического директора Stripe). Всех их так или иначе пригласил в проект Илон Маск, в те годы обладавший куда менее скандальной репутацией, чем сейчас. Своей миссией компания объявила «развитие искусственного интеллекта так, чтобы он приносил наибольшую пользу всему человечеству, не ограничиваясь финансовой выгодой». 

В середине 2010-х то, о чем еще с XIX века теоретизировали ученые и мечтали писатели-фантасты, — машина, способная не просто выполнять команды, а свободно рассуждать и независимо мыслить, — постепенно обретало черты реальности. Но прорывная технология, считали в Кремниевой долине, не должна становиться орудием политиков или крупного бизнеса. Искусственный интеллект должен быть доступен всем жителям Земли.

Такой подход к пониманию будущего ИИ в ту пору разделял и Илон Маск. Примерно за полгода до официального основания компании он пригласил на ужин молодого ученого Илью Суцкевера. Урожденному горьковчанину с израильским и канадским паспортами на тот момент не исполнилось и 30 лет, однако он уже считался одним из ведущих мировых специалистов по машинному обучению. Его научным руководителем был Джеффри Хинтон, один из пионеров ИИ-отрасли и специалист в области глубокого обучения.

Илон Маск не мог предложить ученому зарплату, сопоставимую с той, что он получал в Google Brain. Однако Суцкевера очаровала идея предпринимателя — служить не владельцам бигтеха, а всему человечеству. Ученый согласился примкнуть к НКО. «Я понимал, что это рискованно. Но также я ощущал, что это слишком интересно, чтобы не попытаться», — признавался потом Суцкевер. 

В новой структуре ученый получил должность директора по исследованиям. Сам Маск занял пост одного из двух сопредседателей OpenAI. Вторым же стал человек, который несколькими месяцами ранее продал бизнесмену идею некоммерческой ИИ-лаборатории, а спустя несколько лет радикально переосмыслил эту концепцию, — Сэм Альтман.

2015 год: Сэм Альтман уже обрел статус визионера. И предложил Маску «Манхэттенский проект для ИИ»

В конце 2015 года фамилии Маска и Альтмана были несопоставимы по узнаваемости. Однако последний считался очень перспективным менеджером. В том же 2015-м Forbes признавал его одним из лучших венчурных инвесторов младше 30 лет.  

Согласно семейной легенде, уже в три года Альтман смог починить сломавшийся видеомагнитофон. С восьми лет он проводил все свободное время за Macintosh LC II, показывая при этом успехи в точных науках. 

В 17 лет будущий гендиректор OpenAI публично совершил каминг-аут. Причем в то время в его старшей школе проходила волна акций против ЛГБТК-людей. В 19 лет юноша снова показал готовность идти против общественных установок. Он бросил престижный Стэнфордский университет, чтобы заняться собственным бизнесом. 

В 2005-м Сэм Альтман вместе с инженером Ником Сиво стал соучредителем стартапа Loopt, который занимался разработкой одноименного приложения. Это была революционная для своего времени программа с геолокацией, позволявшая отслеживать в реальном времени местоположение друзей.

Пользовательский успех Loopt вышел скромным (впоследствии Альтман продал компанию за 43,4 миллиона долларов), но на молодого разработчика обратили внимание крупные игроки рынка. В частности, Пол Грэм, основатель и первый президент Y Combinator (YC), бизнес-инкубатора для IT-проектов. Став учеником, а затем и преемником Грэма, Альтман приложил руку ко многим успешным стартапам вроде Reddit, Airbnb или Dropbox. 

К моменту создания OpenAI Альтман уже обрел славу «пророка из инкубатора». Коллеги и специалисты по IT-бизнесу характеризовали его как требовательного профессионала и исключительного визионера, готового вставать против устоявшихся мнений, переубеждать окружающих и идти на любые меры во имя исполнения своих идей, как бы странно они ни выглядели.

В мае 2015-го таким замыслом стал «Манхэттенский проект для ИИ» — по аналогии с известной инициативой властей США времен Второй мировой. Вот что написал Альтман в письме Маску еще 10 лет назад:

В 2016 году обозреватель The New Yorker Тэд Френд резюмировал: «Сильные стороны Альтмана — ясность мысли и интуитивное понимание сложных систем. Его главная слабость — полное отсутствие интереса к неэффективным людям, к которым, к сожалению, относится большинство из нас». По прошествии лет эти слова выглядят пророческими для понимания того, как Альтман изменил OpenAI. 

2010-е: сотрудники работали за идею в гостиной одного из основателей. Но все равно добивались успехов

Стороннему наблюдателю может показаться, что «настоящая» история OpenAI — это последние два-три года. Именно тогда, в конце 2022 года, чат-бот ChatGPT вошел в повседневность миллионов людей из разных стран. На самом деле это результат кропотливой работы, которая велась с середины 2010-х.

OpenAI начинала свою работу в довольно трудных условиях. Сперва инвесторы заявляли о готовности перечислить в некоммерческую организацию совокупно один миллиард долларов. Но реальные вложения оказались в разы меньше, и скромный для отрасли бюджет ограничивал как зарплаты сотрудников, так и возможность активно привлекать новых сотрудников.

До 2018–2019 годов OpenAI не могла конкурировать по условиям труда с гигантами вроде Google или Facebook, и ее штат насчитывал несколько десятков человек. Ветераны стартапа, например исследователь Войцех Заремба, потом признавали, что сознательно отказались от куда более выгодных предложений со стороны других работодателей.

Сотрудников OpenAI привлекала заявленная Маском и Альтманом миссия. Во-первых, создать по-настоящему доступный широкому пользователю ИИ, а во-вторых, разработать общий искусственный интеллект (AGI). Подразумевалось, что конечный продукт сможет не просто решать конкретные задачи в узких сферах (например, выигрывать в шахматы), но будет обладать широкими компетенциями и способностью независимо мыслить, подобно живому человеку.

В апреле и декабре 2016 года молодая команда презентовала две первые программы:

Успешное начало позволило перейти к другим разработкам. В июне 2018-го OpenAI представила первую GPT. Так в компании называли языковую модель, натренированную на больших объемах текстовых данных и способную письменно воспроизводить человеческую речь. Сторонние эксперты характеризовали GPT-1 как «превзошедшую все ожидания» и «впечатляюще эффективную». Она положила начало целому семейству ИИ-моделей, благодаря которым впоследствии создали чат-бот ChatGPT.

Но тогда, семь лет назад, перспективы OpenAI были совсем не очевидны. Компания напоминала группу приятелей-энтузиастов, вместе занятых одним университетским проектом. Поначалу команда работала в Сан-Франциско буквально в гостиной одного из сооснователей — президента Грега Брокмана.

Да, постепенно условия улучшались, но обещанного спонсорами миллиарда долларов стартап так и не увидел. Как отчитывалась потом OpenAI, за первые три года работы она собрала пожертвований всего на 130,5 миллиона долларов.   

Скромное финансирование мешало развитию молодой компании. OpenAI оказалась на развилке: оставаться дальше клубом энтузиастов-филантропов или начать зарабатывать серьезные деньги. Разработчики выбрали второй вариант.

Конец 2010-х: у компании не хватало денег. Маск не помогал, а вскоре и вовсе ушел

Первые успехи OpenAI в 2016–2018 годах несли двоякий характер. С одной стороны, молодая команда производила революционный для своей сферы продукт, пусть на тот момент и не ориентированный на массового потребителя. С другой — стало ясно, что скромные финансы не позволяют компании по-настоящему пожинать плоды собственных же достижений.

Чтобы масштабировать машинное обучение, OpenAI нуждалась в больших объемах «железа», в первую очередь графических процессорах. Как выяснилось позднее, 2017 год в компании прошел в постоянных попытках главного научного сотрудника Ильи Суцкевера получить от Маска нужное финансирование. Единичные удачи — вроде подаренного Nvidia суперкомпьютера DGX-1 — принципиально ситуацию не меняли.

Стремление решить конкретную задачу привело к масштабным дискуссиям о будущем компании. Как и откуда стартап должен получать деньги? Стоит ли ему сохранять свой изначальный статус, или лучше зарегистрироваться полноценной коммерческой организацией? Маск в процессе споров несколько раз менял свою точку зрения, часто грубил коллегам и в итоге предложил сделать себя единоличным главой компании. Остальные в OpenAI расценили это как неуместную претензию на диктаторство. Другими словами, Илон окончательно настроил против себя тех, кого очаровал несколькими годами ранее при создании альтруистского по замыслу проекта.

Кризис кончился тем, что в феврале 2018 года Маск вынужденно ушел с поста сопредседателя еще пока некоммерческой структуры. Тогда сторонам удалось избежать публичного скандала: перемену представили как результат конфликта интересов. OpenAI увязал отставку мультимиллиардера с тем, что сферой ИИ в то же время заинтересовался его главный актив — Tesla. Маск в соцсетях добавил к этому лишь осторожное: «Я не соглашался с некоторыми планами команды OpenAI. В итоге было лучше расстаться на хорошей ноте».

В конце концов у OpenAI де-факто все же появился единоличный руководитель. Вместо Маска им оказался Альтман, который весь кризисный 2017-й избегал резких слов. Первоначально он пытался сохранить некоммерческий статус проекта и заявлял о привлечении новых спонсоров.

Но желаемых объемов собрать не удалось — и 11 марта 2019 года последовало переломное решение. Изначально благотворительный проект объявил себя «компанией с ограниченной коммерческой прибылью». Этот шаг Альтман объяснил необходимостью привлекать сторонние инвестиции и мотивировать собственных сотрудников возможностью получать доходы от опционов.

Юридически в структуре OpenAI появился новый субъект — подразделение OpenAI LP. Оно и получило статус коммерческой организации, пусть и первоначально с ограничениями, призванными напоминать, что в компании помнят о заявленных в 2015-м этических принципах. Подчинялось это подразделение прежней некоммерческой структуре OpenAI Nonprofit. Доходы инвесторов ограничили стократным возвратом любых инвестиций.  

Начало 2020-х: провальная попытка переворота в OpenAI. Альтман сохранил власть, а главному ученому пришлось уйти

Такие изменения удивили и насторожили экспертов и журналистов. Издание TechCrunch отреагировало каламбуром: «OpenAI may not be quite so open going forward». Тем более что почти сразу же после создания новой структуры об инвестициях в проект объявила Microsoft. Одна из крупнейших в мире компаний, которым OpenAI противопоставляла себя ранее, решила вложить в стартап один миллиард долларов.

Тем временем разработчики под руководством Сэма Альтмана добивалась одного успеха за другим. В мае 2020 года компания представила модель GPT-3, построенную на архитектуре предшественницы, но с несравнимо большим количеством параметров (175 миллиардов против всего полутора у GPT-2) и обученную на 570 гигабайтах текста (включая всю «Википедию»). Она стала мультиязычной, научилась поддерживать ситуативные разговоры, делиться советами из разных областей знаний, выполнять текстовые задания по примерам от пользователей.

В ноябре 2022-го настал черед продукта, ставшего для массового потребителя визитной карточкой OpenAI, — чат-бота ChatGPT.

Неудивительно, что следующий год начался для компании с ошеломляющего бизнес-успеха. Альтман договорился с Microsoft о долгосрочном сотрудничестве, предполагающем многомиллиардные инвестиции. Тем не менее 2023-й в истории OpenAI больше запомнился не этим, а беспрецедентным для современной IT-индустрии скандалом.

18 ноября 2023 года совет директоров уволил Сэма Альтмана с загадочной формулировкой «не был последовательно откровенен в своих контактах с правлением, что мешало ему выполнять свои обязанности». Грег Брокман также должен был покинуть пост председателя правления, но остаться в компании. Сам он, впрочем, заявил, что уволится вслед за Альтманом. Временным руководителем компании назначили технического директора Миру Мурати, которая присоединилась к команде в 2018-м.

Спустя пару дней 738 из 770 сотрудников (то есть около 95%), работавших в OpenAI, подписали открытое письмо с требованием вернуть Альтмана. А уже 22 ноября совет директоров согласился и вновь назначил его гендиректором. Попытка переворота провалилась.

Инициатором заговора журналисты называли Илью Суцкевера — того самого ученого, входившего в правление, который когда-то пришел в компанию по приглашению Маска. Якобы ему не понравилось, что власть Альтмана в компании продолжает расти, а продукты становятся все более коммерциализированными. Помимо прочего, ученый считал, что некоторые новые разработки OpenAI и вовсе могут представлять угрозу для человечества. Гендиректор все предупреждения якобы игнорировал.

Не искушенный в интригах ученый не рассчитал своих сил и проиграл. Все-таки ветераны OpenAI, помнившие о своей изначальной миссии, к тому времени были в безнадежном меньшинстве. Кадровый костяк уже составляли люди, пришедшие работать именно к харизматику Альтману, притом за хорошие деньги. Проигравшему Суцкеверу пришлось публично каяться:

Впоследствии Суцкевер рассказывал что около года размышлял над выступлением против начальника. Помимо идейных разногласий, его вела личная неприязнь к Альтману; он прямо характеризовал гендиректора как «последовательно лживого, подрывавшего авторитет своих руководителей и стравливавшего их друг с другом». Суцкевер признался, что после победы планировал передать компанию под управление Anthropic — конкурента, созданного в 2021 году бывшими сотрудниками OpenAI. 

После возвращения Альтмана Суцкевер перестал ходить на работу, хотя формально он покинул OpenAI лишь в мае 2024 года. Это стало началом серии увольнений — под разными предлогами из компании ушли Мира Мурати и один из сооснователей Джон Шульман, а Грег Брокман на неопределенное время отправился в отпуск. Ходили слухи, что он постоянно и без нужды вмешивался во все рабочие процессы, чем раздражал сотрудников.

Со временем конфликт уладили, и в ноябре того же года Брокман вернулся в компанию. В результате к декабрю 2025-го он остается одним из трех сооснователей OpenAI, которые продолжают там работать. Два других — Войцех Заремба и, разумеется, сам Альтман.

2025 год: OpenAI обвиняют в предательстве своих же ценностей. А она безоговорочно лидирует в сфере ИИ

За десять лет небольшая команда единомышленников-визионеров превратилась в крупную компанию со множеством сотрудников (около трех тысяч по оценке на август 2025 года) под началом одного руководителя. А некоммерческий подход окончательно уступил место бизнесу. 

Изначальное обещание публиковать исходный код своих разработок игнорируется, причем с тех времен, когда в OpenAI еще работали идейные ветераны вроде Суцкевера. Весной 2023-го он сам и оправдывал нарушенное слово жесткой конкуренцией вкупе с требованиями безопасности. В 2025-м Альтман дипломатично признавал, что в вопросе открытого кода его структура оказалась «на неправильной стороне истории», но едва ли он хочет изменить это.

Илон Маск со временем из сооснователя и сторонника OpenAI превратился в одного из главных критиков компании и лично Сэма Альтмана. С его точки зрения, бывшие коллеги предали некоммерческую миссию и ради выгоды выдают пользователям скороспелый и не всегда безопасный продукт. В последнем с Маском согласны многие эксперты, особенно на фоне неудачного релиза GPT-5 в 2025 году.

Ко всему прочему, Альтману удалось добиться расположения Дональда Трампа, которого он когда-то критиковал. В то же время Маск за первую половину 2025-го превратился из главного сторонника президента США в человека, которого не хотят видеть в Белом доме.

«Я не собираюсь соглашаться с ним во всем, но я думаю, что он будет невероятен для страны во многих отношениях!» — писал Альтман о Трампе в одном из твитов в январе. Буквально два дня спустя стало известно, что OpenAI станет одним из ключевых участников проекта Stargate, анонсированного при поддержке президента США. А летом Пентагон заключил с OpenAI сделку на 200 миллионов долларов по разработке ИИ-инструментов для военных и спецслужб.

Военный контракт лишь усилил критику того, как компания перекраивает собственные этические принципы. Ведь первоначально кодекс OpenAI однозначно запрещал «деятельность, сопряженную с высоким риском причинения физического вреда, включая… разработку оружия и любые задачи, связанные с войной и армией».

Совпадение или нет, но после сближения с Трампом Сэму Альтману удалось осуществить одну давнюю мечту. В конце октября 2025-го OpenAI завершила щекотливую с точки зрения законов США реструктуризацию. Назло всем критикам и конкурентам (включая, конечно же, Маска) Альтман разделил свой бизнес на некоммерческий фонд и коммерческую корпорацию. Вторая структура теперь может свободно привлекать финансирование или приобретать активы без юридических ограничений.

Между тем статус OpenAI на международном рынке выглядит двояко. С одной стороны, компания остается флагманом отрасли. Это подтверждают хотя бы 800 миллионов еженедельных активных пользователей и доля в 80% на рынке ИИ-чатботов. С другой — последние полтора-два года OpenAI регулярно сталкивается с критикой: и за уже упоминавшийся неудачный релиз «недоделанной» GPT-5, и за нарушение авторских прав, и даже за некорректные ИИ-алгоритмы, которые могут довести пользователей до самоубийства.

Есть и общие претензии к ИИ-разработкам: все больше людей жалуются на усталость и разочарование от некогда желанных нейросетей. Вместо реального движения вперед — лечения болезней, исправления социальных пороков или проведения фундаментальных исследований — разработчики ИИ продают обществу лишь иллюзию прогресса. Вместо научных открытий или хотя бы оригинального и познавательного контента человечество получило гигабайты ИИ-слопа, дипфейков и прочего информационного мусора.

При этом всеобщая истерия по поводу генеративного искусственного интеллекта, по мнению многих, и вовсе может оказаться финансовым пузырем. Который уже в ближайшем будущем оглушительно лопнет. 

Правда, пока все это — только вероятности. Сейчас уверенно можно сказать лишь одно. Ныне гигантская корпорация, начавшаяся с горстки мечтателей в одной калифорнийской гостиной, уже основательно изменила мир вокруг себя — и отрицать это не может даже Илон Маск. 

При этом OpenAI, подобно многим другим амбициозным начинаниям в прошлом человечества, настолько сильно уверовала в себя, что не постеснялась на ходу переписать собственную миссию, ее цели и принципы.