Европейские и американские журналисты потрясены смертью Навального В нем видят последнюю (и умершую) надежду на демократию в России и пример для своих собственных политиков

Алексей Навальный не любил трагедии. Он предпочитал голливудские фильмы и басни, где герои побеждают злодеев, а добро торжествует над злом. Казалось, у него было все, чтобы стать одним из таких героев, — и внешность, и талант. Но Навальный родился в России, жил в темные времена и провел свои последние дни в исправительной колонии в зоне вечной мерзлоты. <…> Смерть Навального уже несколько месяцев казалась неминуемой. И все же в ней есть нечто сокрушительное. Он был не одинок в своей вере, что добро побеждает зло, а герои побеждают злодеев. Его мужество вдохновляло».

Алексей Навальный не обязан был возвращаться в Россию в январе 2021-го. Такой поступок говорит о его выдающейся храбрости и объясняет, почему Владимир Путин так боялся Навального. Мир вряд ли скоро узнает о настоящих обстоятельствах его смерти. Не имеет значения, был ли Навальный убит или скончался из-за болезни, как утверждает Кремль. Если бы не давление Путина, Навальный бы продолжал заниматься юридической или политической карьерой, оставаясь живым и здоровым. Смерть Навального свидетельствует, что Путин чувствует себя в безопасности и не боится спровоцировать протесты [скорбящих] о судьбе Навального. Разобщенные страны Запада, у которых сохраняются разногласия даже по поводу поддержки и защиты Украины, вряд ли решительно отреагируют на мрачную смерть внутреннего врага [Путина]. Смерть Навального — это удар по обозримому будущему российской оппозиции. И все же храбрость Навального напоминает всему миру, что многие россияне все еще хотят лучшего для своей страны.

Алексей Навальный шел по жизни так, как если бы смерти не существовало. Неважно, что именно станет известно про обстоятельства смерти Навального в исправительной колонии. Ответственность за это несут Кремль и Владимир Путин, который по возможности старался даже не произносить имя оппозиционера вслух. Жизнь Навального, а также боль его вдовы Юлии, дочери Даши и сына Захара на совести Кремля. Если бы Навальный мог сейчас обратиться к нам, он бы призвал россиян и весь мир не думать слишком много о смерти. Навальный сказал бы, что, даже если сейчас его гибель кажется победой Кремля, нужно сделать все, чтобы она в конечном счете стала поражением [российских властей]. Он бы подчеркнул, что борьба за свободную Россию должна происходить прямо сейчас, а не в далеком будущем. А еще Навальный так живо и иронично подобрал бы эти слова, что мы все, услышав его, непроизвольно рассмеялись бы.

Навальный представлял себя российским Нельсоном Манделой: он верил, что переживет правление Путина — и станет президентом. Вероятно, Навальный полагал, что его противники не решатся на убийство. В особенности после того, как он доказал, что предыдущая попытка провалилась. Навальный долгие годы спорил со мной о фундаментальной природе Путина и политического режима [в России]. Ему казалось, что они «жулики и воры»; мне — что они убийцы и террористы. Когда Навальный вышел из комы [после отравления], он отрицательно ответил на мой вопрос, считает ли он теперь своих противников убийцами. Ему казалось, они убивают, чтобы защитить свое богатство, а фундаментально они просто жадные. Навальный был о них слишком высокого мнения. Они действительно убийцы.

Смерть Алексея Навального — это удар для демократии во всем мире. Навальный символизировал, что другая, демократическая и честная Россия возможна. Но Путину вновь удалось достичь своей цели. Президент России в очередной раз доказал, что он преданный своему делу убийца.  

Путин, несомненно, надеется, что смерть Навального устранит непоколебимого, принципиального и мужественного оппонента. А также подавит стремление [к свободной и демократической России], которые он воплощал для многих. Стремления жить без страха перед государством, выбирать своих лидеров, говорить и думать то, во что веришь, делать свободный выбор на свободном рынке и путешествовать по миру.

Смерть Навального — это напоминание США и их союзникам, что в лице Путина они противостоят безжалостному врагу, чей главный инструмент — сила. Смерть Навального — огромная потеря для его семьи и друзей, а также для идеала свободной и демократической России. Но такие идеалы не могут быть убиты. Наследием Навального станет бесконечная борьба за их воплощение.

Он мертв потому, что вернулся в Россию в 2021 году — дважды отравленный и знающий, что его арестуют. Из обычного россиянина он превратил себя в пример гражданского мужества в стране, где оно встречается редко. Навальный не только говорил правду, но и хотел делать это внутри России. Там, где его могли услышать россияне. Даже в тюрьме Навальный представлял реальную угрозу для Путина. Он доказывал, что быть храбрым возможно, правда существует, а Россия может быть другой. Для диктатора, который выживает благодаря лжи и насилию, такая угроза была невыносимой. Теперь Путин вынужден бороться с памятью о Навальном — и в этой битве он никогда не победит.

Вторжение в Украину оттеснило Навального на задний план российской политической жизни. Но [находившийся] в своей камере Навальный напоминал о недавнем прошлом, когда существование другой России казалось возможным. О довоенной России, об авторитарном режиме, в котором все равно существовала политическая сцена, о надежде на альтернативу Владимиру Путину. А еще об уверенности, что такая альтернатива, пусть даже гипотетическая, достижима мирным путем. О России, где демонстрации и инакомыслие были возможны. 

В России, которую создал Владимир Путин, воинственной и все более тоталитарной, не осталось места для Алексея Навального.

В Алексее Навальном президента Путина больше всего злили смелость, саркастичность и бесстрашие. Несмотря на заключение в колонию за полярным кругом, изоляцию и издевательства, Навальному удавалось оставаться наиболее ярким — да что уж, почти что единственным — оппозиционным политиком в России. Он язвительно критиковал путинскую тиранию и войну в Украине. Навальный понимал, что будет оставаться в тюрьме по абсурдно сфабрикованным обвинениям, пока один из них не умрет — путинский режим или он сам. Необъяснимые, но неудивительные обстоятельства его смерти свидетельствуют о смелости человека, который не был готов идти на компромиссы, защищая свободу и права человека. Смерть [Навального] посылает мощный сигнал миллионам россиянам и их тихой ярости на тиранию.

Смерть оппозиционера символизирует конец целой эпохи в России. После убийства Бориса Немцова в 2015-м Навальный занял место самого успешного лидера российской оппозиции. Убийство Немцова так же глубоко потрясло российское общество — но это было совсем другое время. [Накануне убийства] Немцов и его команда расследовали присутствие российских войск в восточных областях Украины. Российское правительство тогда официально отрицало [свое участие в войне в Донбассе].

Теперь война идет открыто. В России ввели новые драконовские законы, которые делают критику ВС РФ незаконной. Массовые антикоррупционные протесты, которые Навальный организовал за несколько лет до полномасштабного вторжения в Украину, теперь не представляются возможными при жизни Путина.

Смерть Навального ознаменовала собой конец эпохи в постсоветской истории — и окончательно поставила точку в недолгом демократическом эксперименте в России. Путин стремится к политическому бессмертию — и поэтому Навальный должен был умереть. Запертый в штрафном изоляторе в тюрьме за полярным кругом, Навальный вряд ли представлял реальную угрозу Кремлю. Но пока он оставался жив, у россиян сохранялась надежда, что сопротивление хоть в какой-то форме еще возможно.

Навальный ближе всех остальных [критиков Путина внутри России] приблизился к статусу лидера оппозиции. Именно поэтому его надзиратели в колонии понимали, что Навальный — это враг Владимира Путина. Им вовсе не нужен был особый приказ, чтобы жестоко обращаться с ним. Вовсе не важно, был ли Навальный, например, отравлен или не выдержал все тех бесчинств, что с ним происходили. Он все равно был убит путинским режимом.

Не имеет значения, выбрал ли Кремль время смерти [Навального] или нет. Результат налицо. Теперь на «выборах», где исключена любая форма конкуренции, ничто не помешает Путину продлить свое правление. В недавнем интервью Такеру Карлсону российский президент предложил Украине и Западу начать переговоры. Для западных людей, которые порой сталкиваются с искушением пойти на компромисс, смерть Навального — напоминание об очевидном. Перед лицом авторитаризма мы не можем поступиться свободой и демократией. Их нужно защищать силой.

Россия Владимира Путина стала еще более мрачным местом после сообщений о смерти в арктической тюрьме Алексея Навального — 47-летнего диссидента, который проявил необычайную храбрость и юмор, пытаясь демократизировать свою родную страну. Сила, стойкость и храбрость Навального резко контрастируют с беспомощностью многих американцев, которые имели дело с Путиным. От Дональда Трампа до Такера Карлсона, значительное число американских лидеров и их глашатаев спасовали перед российским президентом. Хочется надеяться, что пример Навального укрепит американцев и европейцев, потому что, несмотря на все те ресурсы и рычаги давления [которые есть в нашем распоряжении], мы не показали и доли той силы, что нашлась у этого политика в противостоянии Владимиру Путину.

Это было храбро. Это было безрассудно. В это было почти невозможно поверить. После отравления, которое почти убило его, Алексей Навальный вернулся в Россию. <…> После трех лет пыток [в тюрьме] от Навального избавились. 

Путинский режим убил еще одного лидера оппозиции, но этот случай особенный. Навальный, как никто другой в России, олицетворял надежду на перемены. Его харизма, его юмор, его ясное видение и, прежде всего, его впечатляющее презрение к бандитскому путинскому государству превратили его в фигуру нечеловеческого масштаба, в Давида, смеющегося в лицо Голиафу. «Я не боюсь, — говорил он. — И вы не бойтесь». И его слова звучали как слова пророка, но пророка, который не нужен своей стране. 

Со смертью Навального Россия совершила символический поворот. Больше нет веры, нет надежды и нет на горизонте «прекрасной России будущего», которую Навальный так старался удержать в нашем коллективном воображении. Он умер, стараясь. Остается Путин, смакующий смерть.

Алексей Анатольевич Навальный мертв, потому что хотел «жить в нормальной стране». Он начинал как разгневанный Робин Гуд. Было в его образе что-то жертвенное. [Мы] видели, как он из раза в раз возвращается в свой угол ринга, весь в синяках, в бою, который он не мог выиграть. Через несколько лет Кремль осознал, что он не собирается сдаваться. Смерть Навального за месяц до выборов [президента] — лучший портрет современной России.

Если Навальный и отстаивал что-либо, то это была нелепая, нереалистичная и цепкая надежда. Зачем еще возвращаться в Россию после отравления агентами Путина в 2020 году? Он полностью осознавал, что, возможно, никогда не выберется из тюремной системы, но надеялся, что после его смерти его пример вселит надежду в других. Надежда вполне может быть тем, что сделало его таким опасным для режима. Наследие надежды Навального — это его последняя месть Путину.

Навальный был любимцем Запада, но в то же время представлял собой настоящий вызов «деду в бункере», как он называл Путина. Смерть Навального знаменует собой окончательный переход от «гибридного авторитаризма» прежних лет правления Путина — который больше опирался на пропаганду и запугивание, чем на прямое насилие, — к сегодняшней автократии. Это не сталинизм, а корыстная, бандитская «банановая республика».

Навальный становится иконой сопротивления, но прежде всего — символом оптимизма. За день до смерти он дразнил судью на заседании по видео, а в постах в социальных сетях после перевода в арктическую колонию в шутку сравнил себя с Дедом Морозом. Его юмор был отчасти тщательно продуманным политическим инструментом — но также и отражением глубоко укоренившегося и, если оглянуться назад, фатального чувства оптимизма, которое лежало в основе его политики.

Настоящая борьба в России — это прежде всего борьба надежды против безнадежности. Путин хочет искоренить любую веру в то, что в России могут быть позитивные изменения или реформы. Если надежда умрет, Путин победит. Но если кому-то и суждено стать напоминанием о важности веры в «прекрасную Россию будущего», так это Навальному. Мертвому или живому.

Сообщение о смерти 47-летнего [Алексея Навального] вызвало абсолютный шок. Даже в тюрьме он оставался самым ярким оппонентом Владимира Путина. Многие боялись, что Навальный умрет в печально известной своей жестокостью колонии за полярным кругом. [Но] мало кто ожидал, что это произойдет так быстро и внезапно, — скорее всего, из-за несокрушимого духа [политика]. 

Навальный — последний в длинном списке критиков [путинского режима] и диссидентов, чья жизнь преждевременно оборвалась на родине или за рубежом. Эмиграция не гарантировала политику безопасности, но вернуться после лечения от [последствий] отравления «Новичком» — акт невероятной храбрости. 

Смерть критиков Кремля и прежде вызывала возмущение за рубежом, но лишь ограниченную реакцию <…> [Сейчас] страны, которые не отвернулись от России из-за вторжения в Украину, вряд ли изменят свой курс из-за смерти Навального.

Хотя горе и боль ощущают в первую очередь его семья и друзья, это мрачный момент для [всей] его страны. Смерть [Навального] означает, что оспаривать статус-кво [в России], очевидно, бесполезно. А еще — что режим [Путина] прогнил до самого основания.

Что осталось от политической силы, которую пробудил Алексей Навальный? Выжженное поле и слезы. Своей принципиальностью и честностью Навальный вернул веру в политику тысячам россиян. Это станет частью его наследия. В Москве [возле Соловецкого камня, куда россияне приносили цветы в память о Навальном] неоднократно звучало одно слово — «надежда». Скудная надежда, которую Алексей Навальный дал этим гражданам; надежда, которая будет похоронена вместе с ним.