истории

«Всю культурку по закону военного времени нужно причесать» Как государство уничтожает «Золотую маску». Независимую премию, которую присуждали театральным новаторам, теперь полностью контролирует Минкульт

Источник: Meduza

Союз театральных деятелей РФ (СТД) — учредитель российской национальной премии и фестиваля «Золотая маска» — готовит ее реформу, сообщает сайт «Театръ» (в прошлом — электронная версия журнала «Театр»). Теперь в экспертные советы и жюри «Золотой маски» попадут только специалисты, одобренные министерством культуры. Критик Антон Хитров рассказывает, как и зачем государство добивалось контроля над самой престижной театральной премией страны — и чем обернутся нововведения СТД для российского театра.

Как Союз театральных деятелей собирается реформировать «Золотую маску» 

В последние месяцы в соцсетях и СМИ вспоминали о премии «Золотая маска» в связи с процессом над режиссером Женей Беркович и драматургом Светланой Петрийчук, которых обвиняют в «оправдании терроризма» за отчетливо антитеррористический спектакль «Финист ясный сокол». В 2022 году проект отметили той самой «Маской» — награда досталась Петрийчук в номинации «Лучшая работа драматурга».

Видимо, она останется последней, кто получил приз в этой категории: в 2023 году «по решению учредителя» драматургов не награждали, а в будущем Союз театральных деятелей (СТД) планирует и вовсе отказаться от этой номинации. Также СТД собирается сократить конкурс «Эксперимент» — для работ, которые нельзя отнести ни к традиционному драматическому театру, ни к традиционному музыкальному, — а также категорию «Лучший спектакль в современном танце» и еще несколько частных номинаций. В драматическом конкурсе не останется отдельных наград для лучших спектаклей большой и малой формы: камерные проекты будут соревноваться наравне с масштабными.

«Золотая маска» работает так. Фестивальную программу формируют два экспертных совета: один отвечает за драму и театр кукол, другой — за танец, оперу, оперетту и мюзикл. В течение года эксперты смотрят спектакли со всей России и решают, какие стоит показать в Москве и выдвинуть на премию. Сами награды распределяет жюри. В экспертные советы входят только театроведы и театральные критики, зато в жюри — представители разных театральных профессий. Экспертные советы и жюри формирует СТД, но до сих пор в отборе участвовали еще и независимые профессиональные объединения, например Ассоциация театральных критиков. Теперь учредитель не будет делить эту обязанность ни с кем — зато будет согласовывать фамилии экспертов и членов жюри с министерством культуры.

Президентом «Золотой маски» вместо актера Игоря Костолевского станет председатель СТД — эту должность с 1996 года занимает Александр Калягин, член Общественной палаты РФ (2006–2012) и «Единой России» (с 2003 года), а также доверенное лицо Владимира Путина с 2012 года. Калягин поддерживает полномасштабную войну России и Украины, а в апреле 2022 года потребовал исключить Михаила Дурненкова из СДТ за антивоенные высказывания.

Новое положение о премии позволит председателю СДТ менять на свое усмотрение списки экспертного совета, жюри и номинантов. Внеконкурсные программы фестиваля тоже потребуют его согласования.

Как реагируют на новость профессионалы театра

Режиссер Олег Липовецкий, художественный руководитель московского еврейского театра «Шалом», в прошлом — член жюри «Золотой маски», осторожно раскритиковал проект нового положения, назвав перемены «нелогичными и несправедливыми». 

«Если все это правда, то хочется знать, зачем, почему, для чего, будет ли всеобщее обсуждение, — пишет режиссер. — Мне кажется, любой член СТД, театральный работник, номинант или лауреат „Золотой маски“, член экспертного совета или жюри имеет право знать ответы на эти вопросы и участвовать в их обсуждении». 

«Может, потому что война идет? — ответил Липовецкому в комментарии режиссер Илья Мощицкий. — И всю культурку по закону военного времени нужно причесать и привести к общему знаменателю?»

Готовящуюся реформу раскритиковал еще один бывший член жюри «Маски», режиссер Михаил Бычков, худрук Камерного театра в Воронеже. «Все опубликованные изменения носят разрушительный, антидемократический и, главное, очевидно антитворческий, антитеатральный характер, — считает Бычков. — Если возникло желание и стоит задача сделать театральную премию под контролем и во главе с председателем СТД и чиновниками Минкульта, то ее стоит учредить заново».

Почему «Золотая маска» в ее нынешнем виде раздражает власть

Союз театральных деятелей, учредивший «Золотую маску» в 1993 году, — общественная организация, а слова «российская» и «национальная» в названии премии указывают исключительно на ее географию. То есть эта институция не подчиняется никаким органам власти ни прямо, ни опосредованно. Тем не менее государство старается взять «Маску» под контроль как минимум с 2015 года, воспринимая ее как слишком независимую.

Свою сегодняшнюю известность и влияние фестиваль получил под руководством продюсера Эдуарда Боякова, который возглавлял его с 1995 года. Под управлением нынешнего директора Марии Ревякиной, сменившей Боякова в 2005 году, «Маска» стала еще авторитетнее и обросла побочными программами. В театральном сообществе фестиваль воспринимают как центральное событие года. У этой институции нет ни последовательной политической повестки, ни даже конкретных художественных приоритетов: в афише фестиваля консерваторы соседствуют с новаторами, а сторонники режима — с его критиками. 

Экспертные советы не раз выдвигали на премию спектакли, так или иначе направленные против российской власти, — например, документальный проект Михаила Угарова «Час восемнадцать» о гибели в тюрьме юриста Сергея Магнитского и сатирическую работу Варвары Фаэр «Берлуспутин», где по сюжету российскому президенту пересадили мозг его итальянского коллеги. Оба спектакля вышли в независимом «Театре.doc» и стали номинантами конкурса «Эксперимент» (первый — в 2011 году, второй — в 2013-м).

Среди лауреатов тоже встречались художники, публично критикующие режим, такие как Кирилл Серебренников. В 2012 году режиссер получил свою первую «Маску» — за спектакль «Отморозки» по роману Захара Прилепина «Санькя» о молодых оппозиционерах-радикалах (по сути, о нацболах, которые в те годы еще выступали против Владимира Путина). В 2018-м и 2019-м Серебренникову снова присудили награды: тогда он был фигурантом уголовного дела, формально — коррупционного, а в действительности — политического.

Аполитичная в целом «Золотая маска» иногда все же доставляла представителям власти ощутимый дискомфорт. Его источником выступала не столько сама институция, сколько оппозиционная часть театрального сообщества, которая становилась заметнее благодаря премии. В 2015 году публика, собравшаяся на церемонию вручения награды, сорвала выступление на тот момент министра культуры Владимира Мединского, который накануне уволил директора Новосибирской оперы Бориса Мездрича за спектакль «Тангейзер» — якобы оскорбительный для верующих (хотя суд накануне не обнаружил состава преступления ни в действиях Мездрича, ни в действиях режиссера Тимофея Кулябина). Когда Мединский поднялся на сцену, чтобы вручить один из призов, из зала выкрикнули: «Верните „Тангейзер“!» Зрители ответили на выкрик долгими аплодисментами, не давая министру продолжить речь.

Как «Золотая маска» теряла независимость

Вскоре после церемонии 2015 года Независимый профсоюз актеров театра и кино попросил министерство культуры вмешаться в работу «Золотой маски», аргументируя это тем, что награды слишком часто достаются московским и петербургским площадкам в ущерб остальным. Летом того же года ведомство Владимира Мединского провело общественные слушания по «Маске». Когда в октябре Союз театральных деятелей огласил состав экспертных советов, многие профессионалы театра заподозрили, что на отдельных экспертах в категориях «Драма» и «Куклы» настоял Минкульт. 

Например, в совете оказалась консервативная журналистка, театровед Капитолина Кокшенева, которая в комментарии «Известиям» сказала, что режиссеру Кириллу Серебренникову «хватит» тех наград и номинаций, которые у него уже есть (впоследствии она утверждала, что издание исказило ее цитату). 

Кокшенева неслучайно вспомнила Серебренникова: накануне глава «Гоголь-центра» объявил, что с таким составом экспертов его театр не будет участвовать в фестивале. К бойкоту «Золотой маски» присоединился и Константин Богомолов, который в тот период работал штатным режиссером московского театра «Ленком».

Протестуя против давления Минкульта на фестиваль и премию, экспертный совет категорий «Драма» и «Куклы» покинули два театральных критика — Ольга Фукс и Алла Шендерова. Более ста их коллег обратились к председателю СТД Калягину с открытым письмом, в котором безуспешно призывали его распустить совет.

Тогда же учредитель премии отменил несколько номинаций, в том числе приз критики, который в 2014 году получил спектакль Богомолова «Идеальный муж. Комедия» по мотивам комедии Оскара Уайльда о шантаже и коррупции, редкий для большой государственной сцены образец политической сатиры.

Еще более явные признаки цензуры появились на «Золотой маске» с началом полномасштабного российского вторжения в Украину. В марте 2022 года фестиваль убрал из афиши спектакль Бориса Павловича «Юдифь», поставленный по пьесе драматурга Клима (Владимира Клименко) на языке оригинала — украинском. 

На следующий, 2023 год по решению СТД номинации «Лучшая работа режиссера в драматическом театре» и «Лучшая работа драматурга» остались пустыми. Так фестивалю удалось номинировать проекты Юрия Бутусова, Михаила Дурненкова, Дмитрия Крымова и Тимофея Кулябина (все они высказывались против войны и уехали из России), не выдвигая на премию их самих.

Как реформа «Золотой маски» отразится на российском театре

Поскольку художественный язык неразрывно связан с политическими ценностями, а поиски нового в искусстве практически всегда вытекают из социальной неудовлетворенности, можно не сомневаться: эксперты и члены жюри, согласованные с Минкультом — а значит, лояльные режиму, — не будут поддерживать экспериментальный театр. «Золотая маска», при всей своей аполитичности, до сих пор оставалась одним из ведущих популяризаторов такого театра — просто в силу плюрализма, заложенного в архитектуру премии.

Потеря нескольких номинаций не так страшна, как контроль чиновников из министерства культуры. В то же время, избавившись от конкурсов «Эксперимент» и «Лучший спектакль малой формы», СТД уменьшит шансы рискованных, неординарных проектов, рассчитанных, как правило, на небольшую аудиторию, добиться внимания более широкой публики. А оставив без награды драматургов, художников по свету и представителей современного танца, учредитель сделает премию странно неполной (по уму, число номинаций, наоборот, нужно увеличивать — например, за счет видеохудожников, без которых невозможно представить современный театр).

В российском театре — как и вообще в российской культуре — по-прежнему работают художники, эстетически и политически далекие от конъюнктуры, но возможностей для них с каждым днем становится все меньше. Реформа «Золотой маски» сделает их искусство еще менее видимым, а их мотивы оставаться в России — еще менее твердыми.

Все это не значит, что афишу премии непременно заполнит пропагандистское искусство (неясно, кто в театральном сообществе будет его делать) или что будут номинировать спектакли, на которые насмотренный фестивальный зритель ни за что не захочет пойти. Но одно можно сказать наверняка: если сравнительно независимая «Золотая маска» поддерживала развитие и поиск, то «Золотая маска», подконтрольная Минкульту, сможет поощрять только конформизм, политический и творческий.