Женю Беркович и Светлану Петрийчук арестовали за спектакль. Вот как это дело может повлиять на российское общество Рассказываем по пунктам

Суд арестовал на два месяца режиссерку Женю Беркович и драматурга Светлану Петрийчук: их подозревают в «оправдании терроризма» за пьесу и спектакль «Финист ясный сокол» — о россиянках, которые отправились искать свою любовь в ИГИЛ. Критик Антон Хитров рассказывает, чем это дело отличается от других случаев преследования художников в России — и какими могут быть его последствия.

Это первый процесс с начала войны, когда людей искусства судят за их непосредственную работу

С началом вторжения в Украину культурная политика в России резко изменилась. Государство стало гораздо нетерпимее к тем художникам и культурным менеджерам, кто явно или скрыто его критикует. Главы бюджетных институций, публично осудившие войну, — как, например, художественный руководитель московского Центра им. Мейерхольда режиссер Дмитрий Волкострелов или его коллега Сергей Левицкий, худрук Русского театра в Улан-Удэ, — теряют работу. Артистов и писателей, настроенных против войны, объявляют «иностранными агентами», площадкам запрещают с ними сотрудничать. Институции вынуждены отменять протестные или просто подозрительные для власти проекты.

В то же время единственные художники, которых с 24 февраля преследовали в уголовном порядке за творчество, — это арт-активисты (например, Саша Скочиленко; с 11 апреля 2022 года ее обвиняют в «распространении фейков» о российской армии за то, что она заменила ценники в супермаркете на листовки).

Дело Беркович и Петрийчук — первое с начала вторжения, когда судят, во-первых, не за художественную акцию, а за сравнительно «традиционное» произведение искусства — спектакль. Во-вторых, за такое произведение, которое нельзя увидеть случайно, в отличие от ценника в магазине. Это означает, что любой художник, работающий сегодня в России (неважно, на государственной площадке или частной, как Беркович) и подходящий к сложным темам вроде терроризма с какой угодно стороны, рискует столкнуться не только с запретом своего произведения, но и с уголовным преследованием — даже если его работа однозначно считывается любой публикой как искусство, а не как политическая агитация, порнография и так далее.

Раньше статьи для художников были мягче

В России неугодных авторов преследовали и до дела Беркович и Петрийчук. Например, с 2017 по 2020 год режиссера Кирилла Серебренникова — педагога Беркович в Школе-студии МХАТ — и его коллег по проекту «Платформа» судили за «хищение бюджетных денег». Это дело многие эксперты считают политически мотивированным, поскольку факт хищения обвинителям убедительно доказать не удалось, а сам Серебренников — последовательный критик режима. Тем не менее формально «театральное дело» было экономическим, а не идеологическим: Серебренникова преследовали не за спектакли или фильмы, а за растрату средств.

Художников судили за творчество — но по более мягким статьям. В 2015 году режиссера Тимофея Кулябина и директора Новосибирской оперы Бориса Мездрича обвиняли в «оскорблении чувств верующих» за оперный спектакль «Тангейзер», где режиссер добавил отсутствовавшую у Рихарда Вагнера сюжетную линию Иисуса Христа. Если бы суд признал их виновными (а не оправдал), максимальное наказание, которое бы им грозило, — три года лишения свободы.

Для сравнения, статья, по которой обвиняют Женю Беркович и Светлану Петрийчук, влечет наказание до семи лет лишения свободы. «Финист ясный сокол» — всего лишь второе произведение, которое стало поводом для возбуждения дела об оправдании терроризма. Первым была песня блогера Юрия Хованского, исполненная на стриме в 2012 году, о захвате «Норд-Оста». Хованского задержали в 2021-м, а в 2022-м — освободили «в связи с истечением срока давности».

«Оправдание терроризма» в спектакле может быть лишь поводом преследовать Беркович

«Финист ясный сокол» — удобный повод осудить Беркович: это спектакль о терроризме. При этом настоящим мотивом следствия может быть показательная расправа над заметной художницей, пишущей поэтические тексты против милитаризма и войны, которые становятся вирусными в соцсетях. 

В конце концов, пьесу Петрийчук прочитали на «Любимовке» четыре года назад, спектакль Беркович вышел два года назад и уже не играется — но сама Беркович продолжает открыто говорить о своих политических убеждениях и при этом остается в России. Авторы открытого письма в защиту Беркович и Петрийчук, опубликованного «Новой газетой» и собравшего как минимум пять тысяч подписей, тоже связывают дело с антивоенными стихами Беркович.

При этом Петрийчук, написавшая пьесу, тоже стала фигуранткой дела, а поскольку его возбудили в отношении неопределенного круга лиц, преследование может угрожать и другим участникам проекта. Это может означать, что теперь опасности подвергается не только художник с активной антивоенной позицией, но и любые его соавторы (а соавторы есть практически у любого художника — во всяком случае, у любого, кто работает в кино или театре).

За делом Беркович и Петрийчук может последовать новая волна «зачистки» в театральной среде

Многие эксперты (например, театральный критик, куратор и режиссер Марина Давыдова) предполагают, что следователи неслучайно выбрали спектакль, отмеченный в двух номинациях национальной премией «Золотая маска», и если суд решит, будто «Финист ясный сокол» оправдывает терроризм, это будет поводом для переформатирования премии и одноименного фестиваля. Давыдова пишет:

«Золотая маска» — крупнейшая и самая влиятельная театральная институция в России. Ее нельзя назвать политически независимой — скажем, в этом году по решению учредителя, Союза театральных деятелей России, жюри не стало номинировать нелояльных власти постановщиков, таких как Юрий Бутусов, Тимофей Кулябин или Римас Туминас. В то же время политической конъюнктуре она тоже пока еще не следует: спектакли тех же Бутусова, Кулябина и Туминаса — без личных номинаций — фигурировали в конкурсе, несмотря на их позицию.