За два года пандемии многие россияне потеряли работу и оказались за чертой бедности Вот как им пытаются помочь региональные благотворительные фонды

Пандемия коронавируса сильно сказалась на доходах и уровне жизни россиян. Летом 2020 года безработица в стране выросла до максимума за предыдущие восемь лет. Одновременно выросли и цены на продукты. Особенно сильно экономические потрясения, вызванные пандемией, сказались на самых уязвимых категориях населения — тех, кто и до пандемии жил на грани черты бедности, людях с зависимостями и тех, кто находится в сложных жизненных ситуациях. «Медуза» поговорила с сотрудниками и волонтерами благотворительных фондов о том, как они помогают нуждающимся во время ковида.

Этот текст — часть нашей программы поддержки благотворителей MeduzaCare. Остальные материалы можно найти на специальном экране.

Екатерина Оконенко

волонтер фонда «Дари еду», Пермь

В благотворительность меня привела печальная история, которая произошла в кругу моих родных около семи лет назад. Была проблема с маленьким ребенком — сейчас с ним все хорошо. После этого случая я стала помогать разным организациям и людям.

Я наткнулась на продуктовые боксы фонда «Дари еду» в магазине и решила, что стану их волонтером. Получила от фонда продукты и стала разносить их малоимущим, пенсионерам и ветеранам войны. 

Мы работаем с продуктовыми сетями и локальными магазинами, устанавливаем там наши боксы. Мне звонят, я приезжаю, забираю продукты, которые там оставляют неравнодушные люди. Любой человек может это сделать. И фонд «Дари еду», и я на своей страничке в соцсетях публикуем информацию о том, сколько продуктов собрано, рассказываем истории наших подопечных. Число нуждающихся, к сожалению, не уменьшается, а постоянно растет.

Иногда люди пишут письма с благодарностями, иногда — с просьбами о помощи. Год назад мне попалось письмо 74-летней бабушки. Она живет с внучкой, родители девочки погибли в автокатастрофе, бабушка взяла ее на попечение. Ситуация очень тяжелая, но даже в этих условиях она просила помочь не только себе, но и семье по соседству, которая потеряла кормильца. Да, они получают государственные пособия, но этих денег все равно не хватает. Я приехала в эту семью и увидела, что людям на самом деле очень тяжело: старый ремонт, обшарпанные стены. Раз в месяц мы передаем продукты и этой бабушке, и ее соседке, маме с двумя детьми. 

[Из-за пандемии] довольно много людей остались без работы. Часто случается так: папы уходят из семьи, а мама не может оставить своего ребенка без присмотра — и они оказываются один на один со своими проблемами, часто живут за гранью бедности. 

Мы активно помогаем пенсионерам, они больше нуждаются в опеке, хотя сами редко что-то просят напрямую. Когда я только начинала работать с «Дари еду», меня познакомили с женщиной, которая прошла войну, она рубила лес, отапливала производства. У нее были трудности со здоровьем. Ее сын работал авиадиспетчером, ему пришлось уйти с работы, чтобы как-то помогать маме. Сегодня ей уже 96 лет. Я раз в месяц прихожу к ней, стараюсь отвлечь, поговорить и принести продукты.

Волонтерством я занимаюсь, потому что хочу сделать мир лучше. Если каждый человек будет делать добрые дела, то и мир станет добрее. Своим детям я тоже показываю, что они не одни и что в то же время есть люди, которые нуждаются в помощи. Поэтому в этом благом деле у нас участвует вся семья.

Алексей Лахов

директор по развитию фонда «Гуманитарное действие», Санкт-Петербург 

Мой путь в социальной работе начался с личной истории. Я сам долгое время был наркозависимым человеком и приобрел два хронических гепатита — B и С. В 2006 году, когда я справлялся с зависимостью, фонды и благотворительные организации были совсем не развиты. Информация о том, что существуют реабилитационные центры, где можно пройти лечение, доходила через сарафанное радио. О центре узнали мои родители и поместили меня на реабилитацию. 

В больнице я познакомился с консультантами по химической зависимости, они мне очень помогали и поддерживали даже во время срывов. Выздороветь помогли и группы взаимопомощи. Активная фаза зависимости продолжалась около десяти лет, а в сентябре 2021 года было уже 15 лет, как я нахожусь в полной ремиссии — ничего не употребляю, даже табак и алкоголь. 

После лечения я начал помогать другим людям с зависимостью и болеющим гепатитом. В этой среде я работаю с 2010 года. Я проводил тренинги и семинары для самих зависимых и для их родственников, работал с зависимыми людьми индивидуально как волонтер в рамках сообщества «Анонимные наркоманы». Потом это переросло в более профессиональную работу, я изучал специализированную литературу, посещал тренинги, начал вносить свои предложения в государственные стратегии по борьбе с ВИЧ и вирусными гепатитами. По ВИЧ она уже принята до 2030 года, по гепатитам продолжает разрабатываться. 

Я работал в ассоциации «Е.В.А», общественной организации «Мастерская свободы», межрегиональной общественной организации «Вместе против гепатита». Сейчас я работаю в благотворительном фонде «Гуманитарное действие», а также выступаю в роли консультанта во Всемирной организации здравоохранения и Управлении ООН по наркотикам и преступности.

Наш фонд работает с людьми, которые уже попали в зависимость. Как правило, это люди, зависимые от опиоидов, они начали употреблять наркотики в конце 1990-х — начале 2000-х. В Санкт-Петербурге мы единственная организация, которая работает с этими людьми напрямую по модели снижения вреда. Наши мобильные пункты — это переоборудованные туристический и микроавтобусы — выезжают во все районы Санкт-Петербурга. В них люди получают услуги психолога, юриста и социального работника, могут сдать тесты на ВИЧ, гепатиты, сифилис, устроиться на реабилитацию в наркологическую больницу.

Пандемия негативно сказалась на состоянии наших подопечных. Многие потеряли доход, хотя и так работали на не самых высокооплачиваемых должностях. Выросло количество передозировок, в том числе смертельных. Бывали случаи, когда люди хотели из-за локдауна купить побольше наркотиков [впрок], но, когда у тебя много наркотиков на руках и ты зависим, увеличивается вероятность передозировки. Даже в локдаун мы продолжали помогать людям — психологи работали онлайн, мы разработали целое отдельное направление в сети, оно называется «веб-аутрич».

Мы стараемся не давать людям деньги напрямую, потому что они могут пойти на наркотики. [Наркозависимость] это все-таки заболевание, и человек вряд ли сможет себя проконтролировать и потратить эти деньги только на еду. Как правило, мы собираем одежду, гигиенические и продуктовые наборы. Также передаем все это людям, которые находятся в туберкулезных стационарах, — они тоже очень нуждаются в поддержке. Сейчас в туберкулезных стационарах Санкт-Петербурга находятся в основном люди в трудной жизненной ситуации — наркозависимые, бездомные, внутренние мигранты, поэтому для них важны санитарно-гигиенические наборы: мыло, бритвы, зубные пасты, полотенца, носки, нижнее белье и так далее.

У нас есть проект и в Ленинградской области — это мобильный пункт, который выезжает в 10 областных городов. С 2019 по 2021 год мы также поддерживали Новосибирск и область, Калининград, Челябинскую область в рамках гранта Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией. Сейчас в рамках того же гранта мы поддерживаем Москву и Санкт-Петербург.

Несмотря на то, что, по официальным данным, число людей с наркотической зависимостью падает, это все еще очень масштабная проблема. Сейчас на учете с диагнозом «синдром зависимости» состоит менее 500 тысяч человек, но мне кажется, мы попали в [статистическую] яму, после которой начнется новый рост. Сейчас у нас появляется новое поколение [наркозависимых] — это люди, которые употребляют синтетические психостимуляторы: мефедрон, альфа-пвп и так далее. Пока их еще не накопилась критическая масса, какая накопилась, скажем, в 1990-х, начале 2000-х, когда в стране бушевала героиновая эпидемия. Однако в будущем число зависимых от психостимуляторов будет только расти.

Один из самых страшных случаев произошел, когда к нам обратилась 22-летняя девушка. У нее было девять беременностей, и практически все они заканчивались либо выкидышами, либо ребенок умирал, не дожив до двух месяцев, при этом она употребляла наркотики. Когда она попала к нам, у нее была уже десятая беременность. Наши специалисты определили ее в больницу Боткина, чтобы у нее эта беременность прошла хорошо, и ребенка успели спасти. В больнице девушка написала отказ от ребенка. Сейчас она продолжает употреблять наркотики, но тем не менее иногда обращается к нам, и мы надеемся в какой-то момент помочь ей справиться с зависимостью. 

Часто за помощью обращаются целые семьи, например две сестры или два брата. Иногда бывает, что это родители с детьми. Когда на все это смотришь, то понимаешь, что за одной проблемой следует другая. Мне хочется решать их дальше — и выходить на более системный уровень.

Дарья Прохорова

руководитель проектов фонда «Константа», Тверь

По первому образованию я психолог, после учебы пошла в учреждение социальной защиты и проработала там шесть лет. Поэтому с фондом «Константа» я знакома давно. Когда я уходила из госучреждения, сразу знала, где хочу работать дальше. Основное мое направление — профилактика социального сиротства.

Изначально фонд курировал детские дома, помогал их выпускникам, в частности, в профориентации. Дети из детских домов, которые приезжают учиться в Тверь, могут пройти стажировку в крупных организациях и определиться со своим дальнейшим развитием. Помимо этого, они получают материальную поддержку: все стажировки оплачиваются.

Но практически сразу мы стали проводить и другую работу — профилактику социального сиротства. Фонд стал разрабатывать программы, направленные на сохранение семей. К примеру, проект «Ребенок в семье» направлен на помощь семьям, оказавшимся в трудной материальной ситуации, для того, чтобы дети оставались с родными или могли вернуться к ним из детского учреждения.  

Тверская область — наиболее крупная в Центральном округе. У нас большая сельская местность, много отдаленных деревень, где мало работы. У многих людей нет возможности до этой работы добраться, доходы у них очень низкие. С детскими пособиями, которые стали выплачиваться с 2020 года, многим семьям стало жить легче, но они могут покрыть лишь небольшую часть расходов. Отремонтировать печь при доходе до 10 тысяч рублей — непосильная задача (такой ремонт стоит в районе 100 тысяч). Наш проект помогает семьям преодолеть такие трудности. Также семьям помогают психологи и юристы.

Не секрет, что в 40% случаев причиной изъятия детей из семьи становится алкоголь. С такими родителями работает врач-нарколог, психолог занимается их мотивацией. Тут же подключается материальная поддержка. Важно изменить ситуацию таким образом, чтобы условия для жизни детей стали нормальными.

Конечно, 2020 год был переломным: многие люди остались без заработка, количество нуждающихся в помощи существенно увеличилось. В это время мы обеспечивали семьи продуктами.

Мне всегда страшно, когда у детей есть любящие родители, но дети эти находятся в детских домах из-за недостатка денег [в семье] и отсутствия условий. В этом году у нас был случай, когда мама с двумя детками разводилась со своим мужем. Произошел конфликт, он ее ужасно избил, переломал все в квартире — от радиаторов до проводки, побил всю бытовую технику и ушел. Мы стали работать с этой семьей. Мама долгое время проходила реабилитацию в больницах, а дети оказались в интернате. После больницы — из-за физического состояния — мама не могла устроиться на работу. Она получала крошечное пособие, которого не хватало, чтобы восстановить квартиру и детей забрать. Как раз для таких случаев и созданы фонды, которые могут помочь семьям воссоединиться. 

Сейчас мама с детьми вернулась домой, где началась их новая спокойная жизнь. Благодаря огромному отклику от неравнодушных людей семье была своевременно оказана необходимая помощь. Мы закупили стройматериалы для ремонта отопления и электропроводки, посуду и технику, предметы быта для того, чтобы семья смогла снова жить в своей квартире. Фонд нашел хорошего адвоката, который помогает в решении судебных вопросов. Расследование уголовного дела продолжается, бывший супруг, нанесший тяжелые травмы, в СИЗО ожидает приговора.

А дети радуются тому, что дома, с мамой. Дочка в этом году пошла в первый класс, а старший брат помогает сестре с учебой. Без помощи неравнодушных людей эта история не закончилась бы так хорошо.

Анна Зуева

основатель организации «Территория семьи», Пермь

Я начала заниматься благотворительностью после рождения первой дочери в 2008 году. Когда я стала мамой, мне захотелось сделать мир лучше: ребенку предстоит жить в этом мире и этот мир должен быть другим. Сейчас вокруг очень много жестокости, но, если помогать людям, они становятся добрее — и так, по капельке, все медленно, но меняется.

Поначалу я волонтерила, отдавала вещи в детские дома и занималась там организацией праздников. Тогда я работала в полиции, а помощью занималась по выходным. Как таковой системной благотворительности в регионах в то время еще не существовало. Я общалась с ребятами [воспитанниками детских домов] и узнала, что в детских домах живут не только сироты, но и дети, у которых есть родители. Меня это шокировало, и тогда я решила, что надо сделать так, чтобы дети туда не попадали.  

В 2015 году я решила уйти из полиции. Мне было там тяжело — это очень специфическая работа с большим количеством ограничений. После увольнения я долго не могла понять, чем заниматься дальше. В это же время меня продолжали просить о помощи бывшие выпускники детских домов, с которыми я познакомилась, когда была волонтером. Писали и просто нуждающиеся люди, которым посоветовали обратиться ко мне, — тогда я поняла, что хотела бы заниматься благотворительностью дальше, но уже на новом уровне. 

Я нашла вакансию в одной частной компании, при которой создали НКО — они искали человека, который будет ее развивать. Я начала там работать, а через некоторое время руководитель этой организации решил переехать в другой регион и переоформил НКО на меня. Так в 2015 году появилась «Территория семьи». Бывший руководитель и сделал первое пожертвование — 200 тысяч рублей, с этих денег вместе с моей хорошей знакомой мы начали развивать проект. 

Мы открыли «социальный склад» в Перми. Первое время мы собирали и отдавали нуждающимся семьям вещи, продукты и предметы первой необходимости. Весь первый год мы изучали опыт работы НКО в других регионах. Ездили в гости к «Аистенку» [в Екатеринбурге], «Партнерство каждому ребенку» [в Санкт-Петербурге], потом в фонд «Дорога к дому» в Череповце. У волонтеров из Москвы мы переняли опыт создания кризисного центра. Благодаря этому наш склад начал меняться, мы поняли, что условной булкой хлеба проблема семьи не решается. Так у нас появились консультации психолога и юриста. Все разрослось. Сегодня мы помогаем бесплатно, в штате работает 18 сотрудников.

Проблема бедности — самая всеобъемлющая. К примеру, в самой Перми можно найти подработку, а вот в Пермском крае ситуация [с безработицей] очень обострена. Не во всех муниципалитетах есть градообразующие предприятия, есть места, где вообще нет работы. Люди, которые хотят что-то изменить [в своей жизни], попросту не могут этого сделать.

Например, в поселке, где у моих родителей находится дача, живет мужчина, участник Афганской войны. Раньше он подрабатывал у местных дачников — помогал вспахать огород, наколоть дрова, выкопать яму. Долгое время у него вообще не было паспорта, документы ему помогли сделать мои родители, они же помогали ему продуктами и поставили на учет в центре занятости. Этот мужчина пытался подрабатывать дворником, но маленькая зарплата не позволяла покрыть расходы даже на дорогу [на работу]. В этом году он заболел и вообще не смог подрабатывать, он голодал, и это жутко. 

Я связалась со специалистом из Министерства социальной защиты, чтобы его проконсультировали и оказали помощь. Ему удалось оформить временное пособие, которое у нас в регионе называется «социальный контракт». Понятно, что пособие выплачивается ограниченное количество времени, но можно сказать, что эта помощь спасла ему жизнь. Для меня важно помогать не только семьям с детьми. 

Из-за пандемии ситуация с достатком стала еще хуже. Если раньше на наш склад приходили семьи и брали одежду только для детей, то сейчас те же люди вынуждены брать ее еще и для себя. Когда был пик пандемии, к нам обратилась мать-одиночка, которая осталась без работы. У нее отключили электричество за неуплату, и чтобы позвонить нам, ей пришлось просить соседей зарядить телефон. Мы, конечно, с этим разобрались, но в локдаун семья неделю находилась без электричества. 

Для меня социальная работа — это в первую очередь возможность самореализации. Мы воплотили идею с оплатой аренды квартир для нуждающихся семей, сейчас мы запускаем услугу «профессионального родительства» — это возможность бесплатно оставить ребенка под присмотром няни, если, к примеру, его родители попали в больницу.

Главное преимущество работы в НКО — мобильность. Если бы я работала в госучреждении, организовывать новые проекты и искать индивидуальный подход к каждой семье было бы сложнее. Для меня государство — это огромная бюрократическая машина: чтобы ее повернуть, надо подкрутить множество винтиков. А мы мобильны, можем позволить себе пробовать новые форматы и стараться помогать всем, кто к нам обращается. 

Купить продукты, которые волонтеры фонда «Дари еду» передадут нуждающимся, можно здесь. Поддержать фонд «Гуманитарное содействие» получится с помощью пожертвования. Подопечные фонда «Константа» будут рады адресной помощи. Подписаться на пожертвования «Территории семьи» можно на странице фонда.