истории

«Мы живем в римской истории. Когда-то произойдет падение этого Рима» Большое интервью «Курары» к выходу альбома «Брут». О том, что кризисов не существует

Источник: Meduza

Главная современная рок-группа Екатеринбурга «Курара» выпустила девятый альбом «Брут». В нем — все лучшие находки коллектива: от мрачного брутального драйва до светлой любовной лирики. Музыкальный обозреватель «Медузы» Александр Филимонов обсудил с основателями «Курары» — солистом Олегом Ягодиным (он также известен как ведущий актер «Коляда-театра») и гитаристом Юрием Облеуховым, — можно ли считать Брута положительным героем, почему кризисов не бывает и из-за чего Россия такая красивая.

Слушать альбом «Брут» на всех стриминговых сервисах

— Прежде всего меня волнует вопрос об изменениях в составе. Что произошло, почему из группы ушел Саша Вольхин?

Олег Ягодин: Да разное… Это так давно уже было. Ничего страшного там не произошло, серьезно.

— Может, я что-то упустил, но мне всегда казалось, что «Курара» — слаженный, устоявшийся коллектив взрослых мужчин. Знаешь, как у Балабанова, «найти своих и успокоиться». Вот вы так и выглядите. Поэтому уход Вольхина стал удивлением.

Юрий Облеухов: Каждый второй говорит.

Ягодин: Мы просто расстались взаимно.

Облеухов: Ни он не ушел, ни его.

Ягодин: Трудно стало работать вместе, вот и все.

— Но без обид? 

Ягодин: Без, без.

— Насколько я представляю, Вольхин же еще выполнял функции звукорежиссера. Многое ведь было завязано на студию Panda Music, где он работает. Вы продолжаете там записываться? 

Облеухов: Нет, мы отошли от студии.

— То есть расстались вообще с концами.

Облеухов: Какой смысл что-то тянуть? И мы в последнее время все больше приходили к мысли о возвращении в большую студию, чтобы закончить работу над альбомом. Так и сделали.

— Что это за студия?

Ягодин: Octopus, она одна из самых крупных в стране, хорошая студия.

Облеухов: Это раньше была часть ГТРК и, по-моему, один из корпусов Свердловской киностудии — телевизионное ателье, огромная студия, с советских времен еще, то есть такая штуковина с историей, с правильными помещениями, сделанными по тем еще стандартам. Мне кажется, вообще лучшая студия у нас в городе.

— Вы что-то там уже записывали?

Облеухов: Мы записывали там «Пулю» и «Архимед», если я не ошибаюсь. 

— Расскажите про нового участника «Курары» Владимира Коперника. Легко ли он вписался в состав? Как он у вас появился?

Ягодин: Легко. Он работает на студии у Саши Вольхина. И когда пару лет назад Саша не мог по семейным обстоятельствам с нами ездить, он сам привел к нам Володю — вот Володя, пока заменит. Мы уже с Володей поиграли года два назад, все отлично. Он воспитан на американском хардкоре. Поэтому для него все, что мы играем, это цветочки. У него есть шикарная группа «Польза», он играл в «Городке чекистов», в группе «Ересь», в RightFootFantastique.

Облеухов: Он на самом деле универсальный музыкант, который, как и мы тоже, всегда тянется к разным другим инструментам, поэтому вписался действительно очень быстро. И мы давние знакомые.

— Вы же и по ходу концерта меняетесь гитарой или басом на разных песнях. То есть вы сохраняете такую же преемственность — где-то он может сыграть на басу, где-то ты?

Облеухов: Да, он заменил Сашу целиком. 

— Новый альбом вы записывали уже в новом составе или начинали еще с Сашей?

Облеухов: Большую часть мы все-таки успели сделать с Сашей. Все, что было придумано с Сашей, все с ним записали. Но заканчивали альбом уже с Володей.

— Как-то изменилась, корректировалась работа у вас из-за этого? 

Ягодин: Для меня ничего сложного, обычный рабочий процесс. Пришел, спел, ушел. Я же в записи меньше всего участвую. Могу только потом еще миксы-сведения послушать, что-то там высказать.

Облеухов: Мы с Володей сделали для альбома три песни. Две у нас уже были как заготовки, и Володя просто влился в наш поток. А одну песню, самую последнюю, мы сделали буквально месяц назад. Она такая необычная со всех сторон. Во-первых, в ней текст первым появился, а не музыка. Во-вторых, мы вчетвером без каких-то заготовок заранее, прямо с нуля ее сочинили и сделали. Вот это было очень интересно, мы в первый раз с Володей работали по-настоящему, обменивались идеями. Это было здорово, мне понравилось.

— А что это за песня? 

Ягодин: Называется «Ностальгия». Нам пришлось даже немного оттянуть время выпуска альбома [чтобы песня в него вошла]. Я настоял, говорю: ребята, если мы не запишем эту песню, то это будет нормальный альбом, а вот если мы ее запишем…

Облеухов: Тогда будет ******** [офигенный] альбом.

Ягодин: Да, она склеивает две части. Там альбом делится на светлую и темную сторону. И она как раз между ними. В общем, необходимо было ее записать, и мы даже поднапряглись, всю неделю убили на то, чтобы просто ее гонять и записать нормально.

Облеухов: Мне кажется, она не разделяет, а уравновешивает.

Ягодин: Или уравновешивает, да. Склеивает, по-русски.

Облеухов: Но на самом деле мы ее не планировали. Мы думали, что уже альбом готов, и вдруг Олег приходит с текстом и говорит, почему бы не сделать? Такая авантюра, на самом деле.

Ягодин: Даже когда альбом уже был готов, я понимал, что какой-то он разножопый, чего-то не хватает. И вот «Ностальгия» склеила все.

После того как появилась песня «Ностальгия», я, естественно, захотел пересмотреть «Ностальгию» Тарковского — и просто пять фильмов [Тарковского] подряд захомячил. Насколько он велик и крут, как можно так снять в 1980-м или каком там году, нереально, просто офигеть!

— А почему все-таки альбом называется «Брут»? Фанатам, конечно, нетрудно заметить, что все ваши альбомы получают название по какой-нибудь из песен. Очевидно, что во время сочинения и записи у вас складывается в голове какой-то концепт и вы понимаете, что вот именно эта песня будет центральной, вокруг которой все пляшет.

Ягодин: «Брут» — самая глобальная песня. Она как-то очень лихо отражает сегодняшнее время, последние лет пять. Мы живем в такой римской истории. Когда-то произойдет падение этого Рима, или не произойдет, черт его знает. Поэтому она главная.

— Перед альбомом выходило несколько синглов, и у меня складывалось ощущение, что вот они — «СРБ» и «Чума и вирт» — уже главные и программные песни. И поэтому я был удивлен, послушав альбом целиком, что в нем есть совсем другие, оттеняющие вещи. И есть много светлой лирики, которой, пожалуй, на паре предыдущих пластинок не хватало.

Облеухов: Мне он лиричностью напомнил почему-то наши ранние альбомы.

Ягодин: Впадаем в детство.

Облеухов: У меня где-то последние полгода — особенно с тех пор, как мы с Володей стали работать над какими-то нашими песнями, — устойчивое ощущение, что какой-то переломный период сейчас идет, переломный момент. Когда я услышал альбом целиком, когда мы все песни сложили в нужном порядке, вдруг появилось ощущение, что это выжимка из вообще всех наших альбомов. Самое интересное. Тут и лирика такая проявилась, которая у нас последний раз, наверное, в «Механизмах» только была. И жестокость «Пули» тут есть.

Ягодин: И про любовь, и про парашу.

Облеухов: Да-да, и вот, мне кажется, это такое прощание со всем этим. Мне кажется, следующий альбом будет совсем другим.

Ягодин: Так оно и есть. Это вообще прощание с каким-то старым временем. Как 2000 год разделил аналог и цифру. Так же пандемия разделила время.

— Я поражен — у меня ровно такие же ощущения. Мне кажется, что «Брут» — это прямо такой best of «Курары», выжимка всего-всего лучшего. На мой взгляд, этапный и статусный альбом. Для артистов каждый альбом особенный, но было ли в нем что-то неизведанное для вас?

Ягодин: Наверное, как 40-летний мужчина лучше 20-летнего юноши, так же этот альбом лучше, чем предыдущие, конечно. Не знаю, я вообще считаю, что «Ностальгия» — это лучшая песня из всего, что у нас было. И тут, кстати, руку приложил Володя, он со своим математическим мышлением нам помог очень сильно.

Облеухов: «Давайте неровно играть. Я боюсь предложить, но давайте усложним».

Ягодин: Да, и получилась действительно офигенная песня. Лучшая, не лучшая, но… Но я, Олег, лучше, чем три года назад, когда мы писали «Кафку». Хотя я бы «Кафку» поставил в одну линейку с «Брутом». То есть, мне кажется, я чуть получше, чем «Кафка», и гораздо лучше, чем «Пуля». А уж об остальных альбомах и говорить нечего, там я совсем другой, в хорошем смысле.

— Вы опять соблюли свой негласный хронометраж — новый альбом раз в два года. Единственный сбой был на «Кафке» — три года между пластинками. Это какая-то внутренняя дисциплина, удобный рабочий ритм?

Ягодин: Да, внутренняя дисциплина, свой ритм. Действительно, мы откатываем альбом год, а потом на старых дрожжах сидеть не интересно, хочется делать что-то новое. Вот мы и делаем. Делаем быстро. Мы действительно работаем как часы: три раза в неделю, а если есть какой-то дедлайн, то каждый день собираемся. Да и песни быстро надоедают. 

Облеухов: По моим ощущениям, мы как из «Пули» сразу постепенно пошли в «Кафку», так же и из «Кафки» постепенно вышли в этот альбом.

Ягодин: Обычно мы едва отыграем презентацию альбома, и уже какая-то новая песня появляется. «Актриса» у нас была первая, да?

Облеухов: Да, через полгода после «Кафки» вышла.

— А как дела с вдохновением?

Облеухов: Нормально. Оно не кончается, прет как часы.

— Бывают же моменты творческого кризиса, когда артист может несколько месяцев или лет ничего не писать. Такое случалось?

Облеухов: С нами пока нет, слава богу.

Ягодин: Потому что мы все время в других ипостасях находимся параллельно.

Облеухов: Не закисаем только в этом.

Ягодин: Мы семейные, да. Кризис может случиться у человека, который… Да это все иллюзия, все эти кризисы.

Облеухов: Так же, как и вдохновение. Это иллюзия, действительно. Мы давно с Олегом говорим об этом. У тебя просто есть дело, и ты им занимаешься.

Ягодин: И вдохновение, и кризис может произойти у человека, который делит жизнь. Ага, вот здесь я творчеством позанимаюсь, а здесь что-то у меня ***** [фигня] какая-то. В моей жизни нет разделений: дом, театр, «Курара», самолет, отдых, сон. Это все как поесть, понимаешь. Я же не говорю: ага, сейчас я поем. Я просто ем и все, не думаю об этом.

Облеухов: Я тоже всегда этим вопросам удивляюсь, особенно когда Олега спрашивают: сколько вы процентов отдаете театру, а сколько «Кураре»? Ну как, все отдаю, везде.

Ягодин: Все, что нажито непосильным трудом, все отдаю.

— Кстати, насчет театра. У вас есть спектакль «СашБаш». Планируете ли еще совмещать музыку с театром?

Облеухов: Это не наша инициатива была.

Ягодин: Да-да, и мы отъезжали от этой инициативы очень долго — я убегал просто, было много борьбы с этим делом. Мы лет семь этот спектакль, наверное, играем. Честно говоря, с каждым годом я смотрю и по-режиссерски понимаю, что он прямо расползается, устаревает очень сильно. Это такие вкусовые вещи, конечно. Мне, например, не нравится, что в спектакле есть песни «Курары», вот это вообще зря. Я не могу там самовольничать, все-таки это режиссерская работа, но мы нашли компромисс, что я не пою, а поет Тамара Зимина, которая играет роль матери. Хотя бы так решили. А других предложений нам не поступало.

— А самим поставить, например, «Брут» как альбом-спектакль?

Ягодин: Зачем?

Облеухов: Нам и так есть чем заняться.

— Я видел недавно альбом-спектакль под названием «Ноябрь», который поставила группа «Мегаполис» вместе с петербургским режиссером Борисом Павловичем. Они играют концерт, песни на стихи поэтов ХХ века, а в это же время трое актеров разыгрывают на сцене свою собственную историю, которая рождает дополнительные смыслы. Я сначала послушал пластинку, это одна история, а потом пришел в театр и снова впечатлился.

Ягодин: Ну видишь, это уже есть. Зачем нам идти по этим пятам? Хорошая идея, действительно очень хорошая. К сожалению, не наша. Мы в этом смысле самовыражаемся в клипах.

Облеухов: А своего клипмейкера у нас нет.

Ягодин: Да. А желающие снять — это или совсем дебютанты молодые, которые по-школярски придумывают, или за какие-то бешеные бабки, которых у нас нет. Поэтому приходится делать все самому.

Хотя вот сейчас Гульжан Ситахметова взялась снимать нам клип на «Доброй ночи», она очень крутая, большой художник, мегапрофессионал. Посмотрим, что из этого получится. Я думаю, это будет новый этап для нас. Честно говоря, я не хотел бы снимать дальше и вообще бы не хотел снимать, но что делать? Клипы реально качают. Без клипов никуда сейчас. 

— Сейчас еще много стало просто лирик-видео — у публики рассеянное внимание, и она, включая клип на ютьюбе, не всегда смотрит картинку, а просто уже дослушивает музыку.

Ягодин: Ой, надо так сделать, кстати! Альбом, картинка и все. Сейчас до фига народу в ютьюбе сидит. Вообще гори, ***** [блин], пропадом вся эта ***** [ерунда]! Ютьюб, ****** [ерунтьюб]. (Смеется.)

— Надо в тикток идти.

Ягодин: Тикток надо. Нет, серьезно. Radiohead в тиктоке, «Психея» в тиктоке, надо, что делать-то?! «ВКонтакте» — мы смеялись, о, «ВКонтакте», какая ***** [ерунда], ***** [блин]. А куда без него? Никуда.

— Есть ли, кстати, у вас какие-то наблюдения, откуда берется новая аудитория «Курары»? Например, ваши песни появились в сериале «Мертвое озеро», и один мой друг потом рассказал, что именно через этот сериал открыл для себя «Курару».

Облеухов: Случайно попадают на нас на фестивале, потом начинают ходить на концерты.

Ягодин: Не знаю. В свое время очень помогла нам «Психея», она всю свою армию подсадила на нас. Они очень хорошие, мне нравятся вообще все фаны «Психеи», они такие умные, прямо шарят.

— То есть какой-то планомерной работы вы не ведете?

Ягодин: Я все про тикток думаю. Мне Володя сказал, что ему вера не позволяет в тиктоке регаться, а обычно он у нас за соцсети отвечает. Мне, говорит, это не по кошеру, в тикток лезть. Но я свою дочку попрошу, она мне сделает тикток, я все-таки зарегаю там «Курару». Вот единственное у меня желание. А так ничего специально не делаем. Я понимаю, что просто надо фигачить со всех концов да и все.

— Не могу не спросить про вашу фотосессию к альбому в милицейской форме.

Ягодин: Я недавно в сериале снялся, называется «Мосгаз», в октябре выйдет на Первом канале. Там дело происходит в 1980 году. И вот я смотрел на советских ментов — какая у них прикольная позитивная форма, сразу в ней выглядят как довольно милые люди, как бы и бояться нечего. А сейчас она страшная. Короче, я подумал, прикольная форма, надо обязательно в ней сняться для «Брута».

Когда у нас был тур по Волге, на один из концертов пришли два здоровых близнеца, так радовались, говорят, мы бывшие менты, оборотни в погонах. И я сразу представил себе образ Брута, он в ментовской или военной среде и оказался крысой. Вот такую я историю придумал. Вся эта обложка и фотосессия, относящаяся к альбому, есть наш некий театральный перформанс. Мы нашли реальную советскую форму, но никакие клубы не хотели брать эту фотографию в анонс на афишу, чтобы им не прилетело по статье за оскорбление. Мы говорим: не может там быть ничего такого оскорбительного. 

Облеухов: По идее там форма несуществующей организации несуществующей страны.

Ягодин: Нам отвечают, что мало ли там чувства чьи может задеть, нужна справка от адвоката. Я предложил просто убрать знаки отличия. И мне понравилось еще больше: получилось, что это какая-то то ли военная форма, то ли польская, то ли румынская, то ли хер знает какая. То есть это просто некая форма, и очень хорошо, что она не относится ни к чему вообще.

Облеухов: Хотя, конечно, ассоциации вызывает моментальные у большинства.

— Правильно ли я понял, что Брут-то на самом деле оказывается хорошим и добрым персонажем? То есть он предатель и крыса в среде плохих и злых? 

Ягодин: Это как посмотреть, не знаю. В нашей версии, конечно, Брут — это глубоко несчастный человек. Это тот человек, который проживает бесконечное число жизней, где он всегда оказывается или Брутом, или Иудой. Как у Скорсезе в фильме «Последнее искушение Христа», где Иуда — положительный герой. Он знает, что он Иуда, он обязан им быть, иначе история не произойдет. Как Христос идет на крест, Иуда идет на это предательство — осознанно. Он не хочет этого делать, но он вынужден это делать. В нашей версии Брут — это такой человек, который ломает систему, предает. Ох, я даже не знал, что об этом песня.

Облеухов: Завернул-то как!

Ягодин: Короче, мне показалось крутой идея с формой. Это еще такой легкий стеб, ирония над гангста-рэпом, где любят [появляться] в полицейской форме. А тут советские милые менты. Это же действительно красивая форма.

Облеухов: Да какие мы там милые? Вы там с Володей ********* [избиты]. (Смеются.)

Ягодин: А это уже целая история. Видишь, я нашел у Володи чек, то ли документ, то ли улику. У нас Володя получился Брутом, которого мы месим там.

Облеухов: Нашли козла отпущения нового, короче говоря.

— Напоследок глупый философский вопрос: что важнее, вечность или дух времени? Я в песнях «Курары» и то и другое с завидной регулярностью ловлю.

Ягодин: Вечность, конечно. Нам сколько? 44–45 лет. Эти кольца наблюдаем, просто наизусть знаем. Я помню Брежнева, все эти взлеты и падения не то что в стране — в мире вообще, да и в природе все это наблюдается. Причем чем дальше, тем быстрее происходят эти смены. Конечно, вечность.

— Дух времени в новом альбоме тоже есть. Вот буквально парой строчек в «Протуберанцах» сразу в цель: «Все, что в ушах, агитация; все, что во рту, ложь».

Ягодин: Ну да, но в том-то и дело, что это уже было. Это дух времени, который уже вечность. Самая главная строчка в «СРБ» — это «так уж сложилось исторически». Не будет ни одного десятилетия в нашей стране спокойного. Так уж сложилось исторически. И я даже не знаю, плохо ли это. По-моему, это даже неплохо. Постоянно рушится и возрождается.

— «В России за 10 лет меняется все, а за 200 лет — ничего».

Ягодин: Да. Остается как было. Чем я старше, тем я больше понимаю, что остается очень много крутых вещей, которых нет ни в одной другой стране. Они, может быть, сейчас за цифровой завесой все меньше видны, но все-таки они есть.

Недавно иду, деньги снимал, у банка сидит бабушка. Я говорю: что надо? И понимаю, что она встать хочет. Она говорит: «Мне надо на ту сторону». А до светофора до хрена пилить и с той, и с другой стороны — то есть напрямую надо идти. А она табуретку берет и перешагивает к ней, то есть очень медленно идет. Я говорю: давай попробуем перейти, но слушай, машины-то едут, что делать? «А ничего-ничего, остановятся», — такая бабуля вообще нормальная. И мы пошли через эту дорогу черепашьим шагом. Движение вообще оживленное — все встали, ни один не бибикнул, не занервничал, ничего.

Выходит мужик здоровый, я думаю: *** [блин], он сейчас меня вообще угробит, наверное. Нет, он сказал: «Может, помочь?» Но тут уж ничего не поможет, просто подождать надо. Его жена выходит, перекрывает движение с обеих сторон — все встают, ни один человек не бибикнул. Минут пять она переходила дорогу, перешла, все в порядке, поехали дальше. Я прямо почувствовал какую-то очень хорошую гордость. Все-таки это есть, это хорошо. 

А потом спрашиваю бабушку: что вы делали-то там? Она говорит: «Открылась православная выставка». Называет улицу, и я понимаю, что она очень долго шла к этой выставке. А ее на выставку не пустил охранник, потому что она выглядит не комильфо. Ну ничего, говорит, я посидела рядом.

Концертные презентации альбома «Брут» пройдут 10 октября в Москве в «ГлавClub», 23 октября в Екатеринбурге в клубе «Фабрика» и 29 октября в Санкт-Петербурге в клубе MOD.