истории

Движение Михаила Светова открыло «Крепость» — убежище для жертв домашнего насилия. У специалистов, давно работающих с пострадавшими, к нему много вопросов

Источник: Meduza

12 мая запустился проект экстренной помощи жертвам домашнего насилия «Крепость», созданный движением либертарианца Михаила Светова «Гражданское общество». «Крепость», сказано на официальном сайте проекта, предлагает пострадавшим убежище, психологическую и юридическую поддержку. Инициатива вызвала много вопросов у специалистов, давно работающих с жертвами домашнего насилия, а также у представительниц феминистского сообщества. «Медуза» рассказывает, какие претензии предъявляют «Крепости» — и что на это отвечает сам Светов.

Как появилась «Крепость»?

22 апреля движение «Гражданское общество» объявило о конкурсе политических проектов, которые могут быть реализованы при его поддержке во время карантина. По словам председателя движения Михаила Светова, эта идея возникла из желания поддержать какой-нибудь социально значимый проект, пока из-за пандемии нет возможности заниматься привычной работой.

Активистка Адда Альд, которая сама состоит в «Гражданском обществе», представила проект экстренной помощи жертвам домашнего насилия «Крепость» и направила его организаторам в последний день конкурса, 24 апреля. «Идея возникла спонтанно, — рассказала она „Медузе“, — Еще одна идея была связана с мобилизацией и организацией людей на донорство крови, так как я читала, что во время пандемии больницы испытывают ее нехватку. Я посоветовалась с мужем, и он предложил остановиться на сети шелтеров [укрытий], так как это более долгий и масштабный проект».

В тот же день Михаил Светов сообщил ей, что «Крепость» вошла в число победителей. «Проект понравился тем, что я понимал, где могу помочь, — рассказал „Медузе“ Светов. — И в то же время видел, что есть запрос со стороны фемфракции [„Гражданского общества“], членом которой является Адда. Так вышло — для меня [это] тоже сюрприз, — что сегодня это самая крупная и активная фракция в нашем движении; у них был энтузиазм и желание работать. Конечно, я их поддержал».

По словам Адды Альд, практическая работа над проектом началась незамедлительно, и уже 12 мая кризисный центр официально запустили. Его курирует та самая фемфракция движения «Гражданское общество». Организаторы «Крепости» планируют создать сеть независимых от государства убежищ для пострадавших от домашнего насилия по всей России. Помощь будут оказывать и людям, подвергающимся насилию из-за своей идентичности и сексуальной ориентации. Кроме того, создатели «Крепости» намерены работать на Северном Кавказе, где правозащитники традиционно сталкиваются с большими трудностями и административным давлением. В будущем, по словам Адды Альд, они хотели бы также поднимать вопросы свободного обращения с оружием и самообороны.

Кампания по продвижению центра «Крепость» началась 8 мая: в этот день «Новая газета» анонсировала создание нового убежища для пострадавших от семейно-бытового насилия, организованного в одном из московских хостелов, где подопечные смогут не только временно укрыться от агрессора, но и, как утверждается на сайте, получат психологическую и юридическую поддержку. Анонсы «Крепости» также появились в социальных сетях «Гражданского общества» и Михаила Светова.

Почему у профессионального сообщества возникли вопросы?

Новый проект многие приняли со скепсисом. Фем-активистка Дарья Серенко одной из первых заявила, что не доверяет организациям, на сайте которых «не указаны никакие эксперты», а также проектам, возникшим без консультаций с уже существующими. «На сайте „Крепости“ я не увидела ни одного пока человека, который бы профильно работал с темой домашнего насилия. Зато [Михаил] Св*тов там контактное лицо, а какие у него экспертность и опыт тут?» — написала она в своем твиттере. По словам создательниц проекта и самого Светова, он не контактирует напрямую с пострадавшими, только помогает в организационных вопросах.

27 мая один из самых известных проектов по борьбе с домашним насилием в России «Насилию.нет» опубликовал открытое письмо о ситуации вокруг «Крепости». Это случилось после того, как активистки «Крепости» заявили, что «Насилию.нет» направили одну из обратившихся к ним пострадавших в «Крепость».

В письме сотрудники «Насилию.нет» написали, что не направляют своих подопечных в «Крепость». Сотрудница центра лишь проинформировала пострадавшую, что появился такой проект — но сказала, что не может его рекомендовать, поскольку ничего о «Крепости» не знает. В письме обозначили, что «информация о сотрудниках новой организации и их уровне знаний отсутствует», а также, что представители «Крепости» многократно пытались связаться с «Насилию.нет»: «Мы обнаружили, что говорим на разных профессиональных языках и не можем рекомендовать нашим подопечным обращаться в эту организацию».

Отсутствие профильных специалистов, отмечает Серенко, «очень тревожный звонок», потому что навредить жертвам домашнего насилия по незнанию очень легко. Одна из авторов законопроекта о профилактике домашнего насилия, руководитель Центра защиты пострадавших от домашнего насилия, адвокат Мари Давтян также написала в твиттере: чтобы работать с жертвами, люди учатся месяцами, а иногда годами. «Непрофессиональная помощь — вредительство», — говорит она. По словам Давтян, ни в одной организации, помогающей жертвам домашнего насилия, не допустят до пострадавших неподготовленного волонтера. «Все волонтеры изначально работают с кем-то из специалистов. Волонтер не должен транслировать мифы о ДН [домашнем насилии]. <…> Требуется глубокая рефлексия. За день это не происходит», — написала она.

На сайте «Крепости» говорится: «Все наши волонтеры ознакомлены с материалами ВОЗ о насилии в отношении женщин, в том числе с рекомендациями, связанными с коронавирусом. Кроме того, они уже имеют опыт работы с непростыми случаями». Колл-центр, по словам организаторов, работает по единым скриптам.

«Крепость» действительно не раскрывает имена своих экспертов — за исключением «Правозащиты Открытки», которая оказывает юридическую помощь. На сайте проекта говорится, что сейчас у них есть два психолога: одна из них «получила образование на психфаке РГГУ и обладает достаточной квалификацией для работы с жертвами насилия», второй психолог также имеет соответствующий диплом и «опыт работы с жертвами насилия — около четырех лет». Позже сообщество Equality (посвящено гендерному равенству) рассказало, что один из психологов «Крепости» Глеб Багрянцев подписан на антифеминистские паблики, а также делал репосты, высмеивающие хэштег #ЭтоНеПоводУбить (его запустили после того, как в 2018 году москвич Артем Исхаков убил свою бывшую девушку — студентку Высшей школы экономики Татьяну Страхову).

Адда Альд сказала корреспонденту «Медузы», что не видит проблемы в подписках Багрянцева, поскольку они не являются реальным показателем чего-либо: «У Глеба 800 подписок, и многие из них неактуальны. А некоторые из пабликов перепрофилировались. Даже среди наших волонтерок есть те, кто подписан на подобное, чтобы знать, что происходит». Тем не менее, по словам Альд, Багрянцев отстранен от работы и должен пройти супервизию. Ожидается, что в дальнейшем он будет работать только с волонтерами или мужчинами, обратившимися за помощью. Альд объяснила это решение, сославшись на информацию, которую она нашла в стандартах центра «Анна» (помогает жертвам насилия): «Психологически женщинам в этой ситуации должны помогать женщины, а не мужчины».

Багрянцев заявил «Медузе», что проходит личную терапию, интервизию и супервизию. Также, по его словам, сейчас ищут супервизора для проекта «Крепость», разбирающегося в теме домашнего насилия. «Моя основная специализация — пограничное расстройство личности и суицидология, — говорит Багрянцев. — Я работаю с теми, кто испытывает сильные страдания, это не может не вызывать сочувствия. Каждый день я вижу, к чему приводит насилие, и стараюсь не допускать даже намеков на токсичное поведение. Я готов учиться на своих ошибках и меняться к лучшему, а также открыт к диалогу».

Тем временем Альд выступила с ответным обращением к центру «Насилию.нет» и заявила, что у «Крепости» нет времени ждать, пока инициатива получит «диплом от феминистического сообщества и профильных организаций». «Мы будем учиться оказывать помощь лучше, но мы не будем вам потакать, не будем закрываться, потому что мы вам не нравимся. У вас есть выбор: вы можете нам помочь своими знаниями и донатами, или вы можете остаться в стороне», — написала Альд.

Спикер фемфракции «Гражданского общества», координатор «Крепости» Роза Позднякова утверждала в своем инстаграме, что проект зарегистрирован как некоммерческая организация — однако на сайте «Крепости» нет ни регистрационной информации, ни устава НКО. Позднякова заверила корреспондента «Медузы», что у центра есть все необходимые документы, а на вопрос, почему они не доступны на сайте «Крепости», ответила: «Не сочли необходимым добавить; возможно, сделаем это в будущем». При этом инициатор проекта Адда Альд сказала «Медузе», что «Крепость» не зарегистрирована в Минюсте как некоммерческая организация, то есть оказывает социальные услуги, а также принимает пожертвования, не имея собственного юридического лица.

«Медуза» перевела «Крепости» небольшую сумму и выяснила, что средства собирает автономная некоммерческая организация по оказанию правовой и юридической помощи населению «Консультант», зарегистрированная в Москве по адресу Ленинградское шоссе, 46. Одна из учредительниц этой некоммерческой организации — сотрудница «Открытой России» Михаила Ходорковского Нина Алекса. «Крепость» публично сотрудничает с «Правозащитой Открытки», однако не упоминает на сайте, что пожертвования идут через партнерскую НКО.

Позднякова также добавила в разговоре с «Медузой», что у «Крепости» «не публичное НКО, с которым помогли партнеры из „Открытой России“»: «Они используют его, когда нужно наладить автоматические платежи: например, они собирали на Шиес, на помощь врачам — покупку обедов, спецкостюмов и иных средств защиты. С их помощью мы наладили работу с платежным агрегатором, заключили договор о сборе средств на аренду хостела для поселения людей». Кроме того, по ее словам, «психологическую помощь оказывают наши специалисты, но никакого договора для этого нет».

Почему отдельно критикуют самого Светова?

Одна из главных претензий к центру — его политизированность. «Меня насторожило еще вот что: политический манифест на сайте кризисного центра/убежища для меня выглядит кринжово (на сайте действительно есть манифест „Гражданского общества“ — прим. „Медузы“). Я с таким же кринжем захожу на сайты православных центров. Мне кажется, женщины в уязвимом положении не должны попадать в какую-то ангажированную среду», — написала фем-активистка Дарья Серенко.

«В других КЦ [кризисных центрах] есть специалисты, но не хватает финансирования. Вместо того, чтобы помочь какому нибудь „Китежу“ [известный кризисный центр] или „Насилию.нет“, был создан шелтер, где от шелтера только название. Какая нафиг помощь, вы пиар-хода не видите?» — отметила в твиттере одна из участниц дискуссии.

В ответ на критику Светов назвал противников «Крепости» «фемобкомом», а также призвал подписчиков рассказать, что «феминизм — это не про песю (феминистские комиксы про „Песю“ рисует активистка Ника Водвуд — прим. „Медузы“), а реальные дела». В передаче Егора Жукова (он помогает проекту «Крепость» с едой для подопечных) «Условно ваш» на радио «Эхо Москвы» Светов также выразил недоумение из-за того, что подобный спор возник в обществе, где проблема домашнего насилия стоит так остро. По мнению Светова, на определенные разногласия можно было бы не обращать внимания. «Появилась новая организация, которая вызывает хейт просто потому, что ведется более эффективная работа. То есть снова, как с государством, есть желание ограничивать конкуренцию», — заявил политик.

И Жуков, и Светов имеют напряженные отношения с российским фем-активистками. Егор Жуков заявлял об «опасности феминизма» в своем видеоблоге, а в эфире телеканала «Дождь» утверждал, что патриархата, с которым борется женское движение, не существует. Против Михаила Светова в 2019 году возбуждено уголовное дело о развратных действиях в отношении несовершеннолетней (сама предполагаемая пострадавшая, которой сейчас 24 года, публично вступилась за Светова). До этого Светов активно выступал за снижение возраста сексуального согласия. Недавно же политик написал, что в деятельности Владислава Позднякова из «Мужского государства» отчасти виноваты сами феминистки.

«Категорически не понимаю и не принимаю, как можно не верить в гендерное равенство, ненавидеть феминисток и при этом бороться с домашним насилием, — рассуждает в твиттере фем-активистка Залина Маршенкулова. — Почему Светову и Конвею [Ярослав Конвей — заместитель Светова в „Гражданском обществе“] так важно, чтобы именно их контакты были указаны для СМИ — не очень понимаю. Даже с учетом, что его [Светова] деньги вложены. То, что он не захотел помогать другим уже существующим центрам, понятно. Там же в этих центрах феминистки, а он не хочет с фемками якшаться».

Светов настаивает, что «Крепость» — единственная организация в России, которая принимает звонки круглосуточно и может эвакуировать жертву в течение 10 минут после звонка (при этом Позднякова и Альд отмечают лишь «уникальную совокупность услуг»). Активистки говорят, что это не соответствует действительности. «Есть центр, работающий ночью и не один, Светов либо ****** [врет], либо не шарит», — написала Дарья Серенко (например, в Москве круглосуточно работают два государственных кризисных центра).

Создательница и директор центра «Насилию.нет» Анна Ривина отказалась от подробных комментариев «Медузе», заметив, что не видит в происходящем конфликта: «Я просто хочу, чтобы они дали возможность нам работать, — заявила Ривина. — Не гнались за нами, не использовали наше название. Не говорили, что они хотят у нас учиться, не говорили о том, что мы им отправляем пострадавших. Пусть они живут на своей планете. Пусть их цвета цветут всеми радугами». Ривина напомнила, что сотрудники центра обрабатывают сотни обращений, и у них нет времени ни на обучение активистов Светова, ни даже на публичное обсуждение проекта «Гражданского общества» по существу. 

Глава Центра защиты пострадавших от домашнего насилия Мари Давтян также сказала «Медузе», что не видит дальнейшего смысла в обсуждении этой истории: «Мы наше мнение высказали, никому его не навязываем. С нами согласны наши коллеги. Разговаривать больше не о чем просто. Представители „Крепости“ уже какую-то охоту устроили. Это попытка устроить публичные разборки, мы не собираемся с ними разбираться или иметь каких-то дел».