«Если вы считаете своих детей придурками, на фига вы их рожали?» Подростки из разных городов России — о своих взглядах, своей стране и своем будущем

Главным героем 2017 года в России стало будущее: уличная политика, дискуссии о сексуальном насилии и о суициде, новые герои поп-культуры — все это появилось в первую очередь благодаря подросткам. Подростков постоянно обсуждали; учителя в школах и вузах пытались научить их жизни; государство говорило о том, что их надо защищать от тлетворных влияний. Их самих, впрочем, редко спрашивали о том, что они думают обо всем происходящем. «Медуза» записала монологи пяти подростков из разных городов России об их жизни, убеждениях, увлечениях и стране, в которой они родились.

Антонина

16 лет, Новосибирск

Я придерживаюсь социалистических взглядов. В это понятие я вкладываю классическую формулу: «От каждого по способностям — каждому по труду!» В партиях не состою, но у нас есть политический кружок, где мы стараемся просвещаться сами и скоро начнем просвещать других. На каждую встречу члены кружка готовят доклады по какой-то теме. Кто-то рассказывает об истории революционных движений и социалистических стран, кто-то — о современной политике, партиях, стоит ли им верить. Я взяла точные и естественные науки, потому что для меня это ближе всего. Это поможет создать целостную картину мира и понять, что из себя представляет человек. Известно, что генетикой пренебрегали в СССР, и очень даже напрасно, потому что важно познавать себя и мир.

Когда я только вступила в кружок, там было человек семь. Это школьники и студенты младших курсов. Для меня было удивительно то, чем они решили заниматься. Я подумала, что они какие-то фрики. Сейчас нас уже больше, человек двадцать — все левых взглядов: коммунисты, социалисты. У нас есть человек, который по подпискам и комментариям в соцсетях ищет людей близких взглядов и пишет им [в личные сообщения] с предложением вступить в кружок. Я попала сюда так же. Один из членов кружка, Андрей, раздает книги. Мне он дал Горького, книжку по релятивистской физике и биографию Глеба Кржижановского.

Мне близки социалистические идеи, но я не считаю, что революция необходима. Прекрасная Россия будущего — это Россия без воров, коррупции и бюрократии. Грубо говоря, сейчас те деньги, которые выделяются на развитие науки и здравоохранения, теряются по пути к месту применения. Все это можно решить вполне мирным путем. Я не считаю, что все настолько плохо, что пора бить тревогу. Лозунги типа «Пора уезжать из России, здесь делать нечего» меня не радуют. Нужно прилагать все усилия к тому, чтобы делать мир лучше там, где находишься прямо сейчас. При этом, повторюсь за многими, начинать нужно с себя. Быть честным и самому не делать того, на что жалуешься, — не давать взятки, например. Поддерживать организации, которые борются с коррупцией, например ФБК Алексея Навального. Хотя тут сложно, они преследуют и другие цели. Если честно, я не считаю, что Навальный — это серьезная оппозиция. Пока ФБК и Навальный не слишком опасны для власти, ему позволяют все это делать.

На митинги я не ходила. Я слышала об участниках митингов, которых исключали из школы. Если честно, я побоялась. И родители мои против. Хотя в нашей школе ничего подобного не было, а вот в Барнауле, где я жила раньше, такое [исключение из школы] вполне возможно. Мне, кстати, нравится, что в нашей школе стоит, например, бюст Ленина — все спокойно относятся к проявлениям разных взглядов. Лично я не сталкивалась с ограничением свободы слова и мыслей. Но подвижки к тому, чтобы что-то запрещать, есть, и это неприятно. Мне не нравится, что постоянно пытаются наложить какие-то ограничения на кино, особенно авторское.

Родители знают о моих взглядах, мы разговариваем о политике. Я согласна с ними в том, что коммунизм — это утопия, но успешные примеры социализма или его элементов есть. Родители поддерживают Путина, но голосовать не ходят, потому что им просто лень.

Большинство одноклассников и моих друзей не интересуются политикой, они довольно неплохо обеспечены и не задумываются об этом. Некоторые занимаются бизнесом — образовательными интенсивами и гидропоникой (выращивают салатики, а не то, что вы подумали), и с ними о социализме лучше не говорить.

Если бы я могла пойти на выборы в следующем году, то я бы, наверное, не голосовала. Потому что Путин и так победит, а кроме него я не вижу достойных кандидатов. Я считаю, что Путин многое сделал для страны. Пусть не мы с вами, но многие люди помнят ужасы девяностых, и им есть за что быть благодарными Путину. Хоть он и засиделся, но ведь у тех, кто его поддерживает, наверняка есть какие-то основания для этого. Я не считаю, что телевидение всех зазомбировало.

Я считаю, что равенство полов — это замечательно. Но то, что сейчас делают некоторые радикальные феминистки, это неправильно, потому что в этом есть агрессия и стремление оскорбить. Например, в отношении тех, кто не употребляет феминитивы. Очень легко перегнуть палку — от равенства перейти к уничижению и подавлению. Показательна в этом плане история Харви Вайнштейна и всей этой череды обвинений в домогательствах. События происходили давно, и точно сказать, что это было, невозможно. Если домогательство доказано, я считаю, что за такое можно наказывать и посерьезнее, чем отстранение от роли.

Многие люди обвиняли Диану Шурыгину, называли ее плохими словами. Но какая бы она ни была, никакое поведение Дианы, никакой ее внешний вид и даже ее алкогольное опьянение не должны быть поводом для того, чтобы ее насиловать. И если насилие имело место, то этот молодой человек заслуженно получил свое наказание. Я считаю, о таких вещах нужно говорить, потому что многие девушки, с которыми случилась такая беда, несут на себе это бремя и молчат, боясь, что их пристыдят. На чем-то подобном, такой вписке, я была один раз, и то с надежными людьми на дне рождения своего друга.

Раньше я занималась спортом, теперь просто хожу в зал иногда, потому что времени нет — готовлюсь к ЕГЭ. Рисую, иногда занимаюсь музыкой. Я слушаю многое, но больше всего мне нравится джаз. Русский рэп, который я слышала, мне не понравился. Еще я люблю оперу и театр и стараюсь брать туда своих друзей, но не все горят желанием. Ютьюб мне нужен для того, чтобы, сделав все дела, лечь и деградировать. Еще увлекаюсь компьютерными играми, но времени все меньше. Обожаю серии Fallout и The Elder Scrolls — раньше сама выписывала на блокнотики задания, гайды, где что нашла и накопила. А еще у меня полторы тысячи часов в Dota 2. И это ужасно.

Я учусь в одиннадцатом классе и планирую поступать на мехмат Новосибирского университета или МГУ. Я хочу заниматься наукой или преподавать математику. Для меня важнее всего самореализация. А семья — если само собой получится. Мне кажется, что роль женщины в семье может мешать саморазвитию. Дети? Они мне не очень нравятся, я склоняюсь к идеям чайлдфри. Это ведь требует такой огромной ответственности. Если у меня когда-нибудь все-таки будет ребенок, я все свое время посвящу ему. А я не хочу этого. Следовательно, он мне не нужен. Родители считают, что это пройдет.

Валерия

15 лет, Санкт-Петербург

Когда мне было 14, я придумала проект благоустройства соседнего двора. Там кошмар какой-то: детская площадка в ужасающем состоянии, все разбито, краска слезла. Ладно бы починили, но нет — поставили табличку: «Детям, которые весят больше 70 килограммов, на площадку не заходить». Я предложила сделать там озеленение, территорию для игр с мячом, детскую площадку, поставить что-то вроде маленькой библиотеки. Такие есть в Германии, я на картинке видела. Этот проект благоустройства по совету Красимира Врански я отправила в администрацию района и города. Через месяц мне ответили, что денег [на реализацию проекта] нет.

Я подумала, что не порядок, и продолжила стучаться, стучаться. Если мне не все равно, почему я должна сидеть дома? Сходила на встречу главы района с жителями, затем лично встретилась с главой муниципальной администрации. Мне кажется, они удивлялись, когда видели меня — школьницу. По крайней мере, мне так приятно думать. В конце концов глава администрации сказал: «Ладно, к марту 2018 года площадка будет». Правда, только площадка [без библиотеки и территории для игр с мячом]. Мне понравилось, что я такая маленькая и могу что-то изменить. 

Я в нашем городе пока не чувствую себя как дома. Проблема Петербурга в контрасте: едешь по центру и видишь красивые улицы. Приезжаешь куда-нибудь в Купчино — и все серое, затопленное, какое-то неубранное. В моем доме будет убрано. Будут удобные улицы, велодорожки, дома без опасных трещин, не заброшенные клумбы. А люди будут вежливые, и им не будет все равно. Когда экономика в стране не очень, а человеку нечего кушать, то ему на город, страну все равно. Лишь бы справиться со своими проблемами. Я плохо разбираюсь, почему у нас в стране проблемы с экономикой. Может, нефть не тому продаем. Или дешевле, чем надо.

Политикой я не интересуюсь. Самое главное, чтобы не было войны, а остальное… На митинги не ходила. Хотя если появится человек, чья точка зрения мне близка, то, наверное, выйду. Что касается Навального, то я вообще всего этого не понимаю. У него судимость непогашенная, какие президенты? Погаси судимость, и все будет хорошо! Мои друзья тоже политикой не интересуются. Когда мы собираемся, то о ней не говорим. Мы говорим о литературе, смотрим аниме, киношки разные. У меня подружка писатель, я тоже немного. Сейчас пишу рассказ или что-то подлиннее о процессе над салемскими ведьмами.

Большая радость для меня — это наука. Сейчас на Сахаровские чтения делаю работу по энтомологии, о церках сверчков. Вот у сверчка голова, вот другой конец, а рядом торчат две антенны. Это церки. Они засекают дуновение ветра. Интересно выяснить, как они работают. Сверчков мне выдает учитель биологии, мы отрезаем церку и изучаем под микроскопом. Я не воспринимаю науку как средство обогащения. Скорее это очень приятное хобби. Работать я хочу стоматологом. Это довольно высокооплачиваемая работа, — естественно, я думаю еще и о деньгах. Кушать-то хочется.

Сколько бы ни было анекдотов про Россию, русских и как у нас все плохо, на самом деле мы довольно хорошо живем, у нас добрые и в большинстве своем отзывчивые люди. Когда какая-нибудь страна нуждалась в помощи — военной или продовольственной, — мы всегда помогали. Я считаю, что это правильно и так надо делать, поэтому я и горжусь. Как показывает история, если с нами происходит что-то страшное, мы всегда в такие моменты собираемся всей страной и побеждаем трудности.

Игорь

17 лет, Москва

Меня с самого детства интересовала политика — для меня это способ сделать жизнь людей лучше. Когда я готовился к олимпиадам по обществознанию, я увлекся политической философией, стал выбирать идеологию, к которой могу себя причислить. Сначала меня увлекали левые идеи, но я понял, что они больше закрепощают, поскольку ты бесконечно критикуешь и не способен ничего предложить взамен. А мне хотелось какой-то позитивный идеал. Я нашел его в либертарианстве, стал читать тексты [философов-либертарианцев Роберта] Нозика и [Фридриха Августа фон] Хайека. Но в Либертарианскую партию не вступал — я пока не готов активно заниматься политической деятельностью, сейчас моя деятельность связана с поступлением, с учебой.

26 марта был мой первый митинг, во многом определяющий. Тогда сформировалась моя политическая субъектность, я обрел чувство общности со множеством людей. Я там был с друзьями, многих из которых в итоге забрала полиция. В тот день была, конечно же, эйфория, потому что это был первый раз, когда я, условно, встал с дивана и решил реально что-то сделать. Я всем рассказывал, звонил, выложил пост очень большой [во «ВКонтакте»]. Я тогда был в плену такого фантазма — сейчас мы выйдем, у нас есть лидер, он нас ведет, он реализует наши интересы. Когда я увидел, сколько людей вышло на митинг, услышал лозунги, мне казалось очевидным, что будет хоть какая-то реакция, какое-то расследование публичное. Вместо этого нам сказали про компот, и я, конечно, был фрустрирован.

Моя мама преимущественно аполитична. Она активно участвовала в политике в 90-е годы, выходила на митинги в 1993-м. Когда разогнали парламент, когда пришел Путин, она глубоко разочаровалась в этом всем. Но мое стремление она поддерживает и считает, что оно, хоть и бесполезно, крайне позитивно сказывается на развитии моего гражданского чувства. Отец в последнее годы стал куда более пропутинским, если можно так сказать, — его Крым во многом вдохновил. У нас с ним, конечно, ужасные споры проходят насчет того, что правильно, что нет, много конфликтов на тему политики, да и не только. Например, что касается свободы слова — он требовал некоторые записи со страницы удалить. Когда Ксения Собчак выдвинулась в президенты, я закончил свой пост хэштегом «Собчак, иди…», ну, понятно куда. Из-за этого у нас состоялось несколько очень неприятных разговоров, там был и некоторый шантаж. Его возмутило, что я публично обматерил какую-то женщину. Но я-то посылал некоторого политического субъекта, а не лично человека.

На момент присоединения Крыма я был под сильным влиянием отца и тоже тогда воспринял это как позитивное явление. Сейчас ситуация с Крымом кажется мне двойственной. Да, это нарушение международного права, санкции, падение экономики из-за них, милитаристская риторика в новостях. Но Крым во многом создал некоторое чувство общности, он играет и консолидирующую роль.

Я с родителями в хороших отношениях, мы всегда можем находить общий язык. Например, тема «синих китов» вообще прошла мимо. Просто мои родители очень хорошо знают мою позицию по поводу самоубийств, мы еще очень давно это обсуждали, лет в 15–16. На самом деле они со мной говорили с очень раннего возраста — например, им важна тема наркотиков, потому что в 90-х очень многие их друзья погибли из-за передоза. Про физическое устройство мужчин, женщин тоже говорили, как мне организовать свое взаимодействие с девушками. Условно говоря, уже где-то в 8–9 лет они сказали, что не из капусты меня достали. У меня в этом отношении все достаточно благополучно.

Я очень хочу стать ученым. Я планирую здесь отучиться на бакалавра, потом поехать учиться в магистратуру там — в США, Шотландию, возможно — во Францию, а затем хочу получить PhD. Буду ли я заниматься наукой в России или в других странах, я еще точно не уверен, будет во многом зависеть от ситуации. Я еще слишком молод, чтобы принимать такие категоричные решения.

Мне представляется, что сейчас у молодого человека, который живет в России, все-таки есть некоторые перспективы. Он может получить образование, профессию. У меня семья не особо обеспечена, однако за счет своих стремлений я выиграл Всероссийскую олимпиаду школьников, стал призером и имею возможность поступить в один из лучших университетов страны. То есть, если иметь желание и не спать по ночам, то все возможно. Станет ли в России лучше через 10–15 лет, во многом зависит от нас, моего поколения в том числе. Если мы, например, следующий [президентский] срок потратим на то, что бесконечно будем хулить власть и ничего не делать, наверное, ничего особо не изменится, поменяют говорящую голову. Если гражданское общество, люди, которые отвечают за оппозицию, будут готовы вступать в коалиции — перспективы у нас есть.

Руслан

16 лет, Владивосток

Каждое утро я просыпаюсь в девятиэтажке в одном из самых злачных районов города. Это такой дом, где выходишь в подъезд и сразу понимаешь: «ты в России, чувак», потому что спускаешься в лифте с лужей на полу, а потом проходишь мимо соседских алкоголиков. Одноклассники еще спрашивают: почему ты за Навального? Я им говорю — лол, посмотрите вокруг. Мы с вами живем во временном, по сути, жилье и учимся в школе, где известка сыпется с потолка, ее не ремонтировали с нашего первого класса. Четыре года назад нам пообещали построить стадион, и какая-то компания даже выиграла тендер на 2 миллиона. Но в итоге ничего не произошло — куда ушли эти деньги? Последний спортинвентарь спилили на стадионе, раньше были турники хотя бы. Меня это бесит, я хочу поиграть в баскетбол после школы, но кольца спилили, как и столбы, на которых держалась волейбольная сетка.

Я осознал масштаб всего, когда мне исполнилось 12. До этого верил в действующую власть, для меня существовала только она, потому что я ничего не знал. Потом стал разбираться, интересоваться историей, и все изменилось. Чтобы выразить мысли, я стал писать сопливо-суицидальный рэп; слава богу, недавно это бросил. Но вот что я понял. Все циклично. Изначально рэп — это музыка про проблемы чернокожих в США, там все про неустроенность, поиски работы и преступность. Думаю, волна популярности рэпа сейчас в России объясняется теми же факторами. У нас тоже много проблем. Низкие зарплаты и странные законы. Моя семья в 2009-м разорилась из-за одной государственной инициативы — поднятия пошлин на ввозимые японские иномарки. Мой отец, как и многие жители Владивостока, покупал их на японских аукционах, потом перегонял в Омск к нашим родственникам, откуда они шли на продажу на Запад. Новые пошлины сделали его бизнес нерентабельным. Сейчас папа работает личным водителем, они с мамой развелись. Государство как будто отрезало руку, которая кормила нас, и сказало, что так и надо.

Несколько месяцев назад я осознанно пришел в штаб Навального, чтобы стать волонтером. При этом навальнистом я себя не считаю. Мне кажется, это не лучше, чем быть «ватником», просто наоборот — слепо топишь против Путина и Сирии. Это примитивно, поэтому стараюсь аргументировать и думать сам. Предпочитаю называть себя сторонником Навального. Мои родители к штабу относятся скорее нейтрально, чем негативно. Папа говорит, что надо мной хорошо поработали, и просит его не вербовать. Мама шутит и часто спрашивает: «Ну что, на Навального едешь пахать?» Она всегда голосует за Путина.

Пока у меня тоже есть сомнения по поводу Алексея. Правду ли он говорит? Иногда мне кажется, что его обещания слишком радужные, как в сказке. Но я думаю, что если сбудется хотя бы часть из них, мы заживем уж точно лучше, чем сейчас. Плюс сама власть заставляет верить в него. Если бы они не топили Навального перед выборами, а занимались своими делами, думаю, дороги во Владивостоке были бы лучше, а на космодроме Восточный не падали бы ракеты.

Что я думаю о России сейчас, я могу объяснить на примере. Рядом с моим домом есть центр современного искусства «Заря» — очень крутое место, которое создали в заброшенной советской швейной фабрике. Эти бывшие цеха — метафора того, что происходит в стране. Старый советский каркас снаружи, а внутрь заходишь — там что-то от себя современное добавлено. Часто думаю о том, что мы так и живем в стране, которая со стороны как будто СССР, где изменилось название и общая концепция, только вот самое важное — стены и фундамент — остались старые.

Я хочу это менять, поэтому хожу в штаб после уроков и часто работаю до вечера — раздаю листовки и стою возле агитационных кубов. Если ко мне подходит человек и говорит, что Путин классный, а я шатаю государственный строй, я ему объясняю, что просто раздаю листовки, потому что хочу жить лучше и чтобы были честные выборы. А если у него все в жизни хорошо, я очень рад — он может голосовать за Владимира Владимировича. В ответ на это часто слышу что-то вроде «ты слишком мал, не лезь в политику», «хотите устроить гражданскую войну», «за сто рублей в час продаешь родину».

С похожей неадекватностью сталкиваюсь и в школе. Однажды я случайно пришел туда спросонья в рубашке с бейджем волонтера штаба. Меня сразу потащили в учительскую. Спросили, как давно это со мной и зачем я агитирую в школе. Директор устроила допрос: «А почему стал ходить в пальто? Это странно, ты выглядишь грустным. Недосыпаешь, наверное. Это не потому, что ты до ночи работаешь в штабе? Почему ты такой безответственный?» Она пугала меня, что не допустит к конкурсам, но потом все нормально было, потому что я многое делаю для школы. Часто приношу призовые места и организовал шахматный клуб, мне все простили.

Сейчас я учусь в 11-м классе. Самостоятельно изучаю программирование в интернете и пишу маленькие программы, которые помогают решать уравнения и занимаются другими мелкими задачами. На то, чтобы делать это, меня вдохновил знакомый программист, мы познакомились на складе, я тогда подрабатывал грузчиком. Дальше я собираюсь поступать на программиста в Федеральный университет на Русском острове. Я хотел бы работать в крупной международной корпорации за рубежом. Но решил не уезжать, пока все не наладится здесь. Иначе если ты уехал, а все по-прежнему плохо, то ты как будто всех кинул.

Диана

17 лет, Казань

Восемнадцать мне исполнится только через месяц, так что я еще считаюсь подростком. Правда, подростком можно быть и в 60. Мой дед такой, потому что он часто находит себе новые хобби: например, увлекается охотой и скупает весь стафф для охоты, потом становится газонокосильщиком и скупает весь стафф, чтобы сделать крутой газон. Хотя у бабушки растет картошка — и газон там не очень резонно сажать. Это и есть подростковое мышление.

Я заинтересовалась информатикой из-за Иннополиса — побывала там и офигела. Было странно, что этот город находится в 60, а не 60 тысячах километров от Казани — такая татарская Силиконовая долина. Но кем буду работать — не знаю, нравится дизайн и прогать, вроде выходит. Однажды я ходила на занятия в Иннополис к олимпиадникам, и такой тупой и убогой я не чувствовала себя никогда в жизни: они там все едут на олимпиады, а ты не понимаешь, о чем они говорят, и пытаешься решить самую дурацкую задачу. После этого я забила на программирование месяцев на восемь. Мне показалось, что я недостаточно умная для этого.

Я веду телеграм-канал про косметику, правда, там не очень большая аудитория, но мне это даже неважно. Я пишу о нестандартном макияже и рассказываю о новинках, которые сама хочу купить. Мне говорят, что у меня странный контент, и однажды даже признались, что с моих постов угорают на парах. Честно говоря, мне это даже льстит. Юмор — это крутой бонус. Иногда пишу о стандартах красоты, бодипозитиве и прочем.

Мне говорят — пиши про феминизм, но писать про синие помады и блестящие брови мне нравится больше. Да и я никогда особо не сталкивалась с ущемлением с мужской стороны. Если меня обижали в школе — я могла дать сдачи, а не бежала в туалет плакать и говорить, какие мальчики плохие. Хотя нет, пару раз было. Иногда встречаюсь с тем, что мне говорят «информатика — для парней», «твое место на кухне», хотя у нас большинство сдающих [этот курс] — девушки. Так говорят люди не самого далекого ума. Я читала очень много про феминизм. Думаю, многие знают Nixelpixel — но, мне кажется, она все равно описывает это слишком радикально. Иногда можно поныть, что все мужики козлы, но на самом деле это ведь не так — все люди козлы. Шучу. На самом деле из меня плохая феминистка, потому что я страдаю мизогинией: женщины не понимают меня, а я их.

Отдельная тема — как ходить в ночные заведения, когда тебе нет восемнадцати. У меня есть пунктик, когда мне исполнится 18, пройти туда по своим документам, а не по чужим. А сейчас обычно я говорю, что я приехала в Казань на несколько дней из Москвы, фотография документа у меня есть, а в Москве носить паспорт с собой не принято. Удивительно, но это работает. Бесит комендантский час — меня ловили на улице два раза. В первом случае мне друг прошептал паспортные данные своей старшей сестры, меня пробили по базе и сказали: «Такая есть, вы свободны». Во второй раз я была с другом; нас пожалел полицейский, потому что мы представились парой и сказали, что давно не виделись. Так что после 10 вечера я стараюсь передвигаться по городу на такси, а это напрягает.

Не все подростки слушают Фейса, собираются голосовать за Навального или играют в «синих китов». Русский хип-хоп я не слушаю. У Фейса есть одна прикольная песня, я выучила ее на укулеле — называется «Где тебя нет». Мне кажется, Фейс — для людей помладше, лет четырнадцати-пятнадцати. А я чувствую огромную разницу между ними и собой, хотя это странно. Сейчас переслушиваю очень много старой музыки — My Bloody Valentine, Joy Division; люблю локальную музыку даже на татарском языке. Было время, когда слушала только отечественных исполнителей вроде Pompeya и On-The-Go. Вообще, на мое мировоззрение повлияла супердевчачья эмо-группа My Chemical Romance. Правда, они распались через два месяца после того, как я начала их слушать.

С родителями я сдержанная: прихожу домой уставшая, они расспрашивают, как прошел мой день, а он никак не прошел, что-то бормочу и иду к себе в комнату. «Может быть, она хочет покончить с собой?» — думают мои родители из-за этих историй с «синими китами». Наверное, у них в голове есть образ того, что ребенок должен быть жизнерадостный, ведь мы в него так много вкладываем, так его любим, а он ходит с унылой рожей. Они спрашивали меня, точно ли я не занимаюсь такими вещами и не хочу ли я сходить к психологу. Сейчас они успокоились, а родительский контроль на компьютер они бы поставить не смогли — в доме за технику отвечаю я.

Мой отец по утрам слушает [Владимира] Соловьева, а вечером смотрит его по телевизору. Но для меня телевизор — это штука, которая частит картинками и громко шумит. Все, что идет по федеральным каналам, я не смотрю, потому что это зло. Для отца Путин — хороший, Навальный — вор, разворовал Кировскую область, брат его сидит, но так ему и надо. Я пыталась с отцом болтать о политике, в основном отшучивалась — что в 2018 году буду голосовать за Навального и власть сменится. А он говорит, что ничего не изменится, все проголосуют за Путина. Я понимаю своих родителей, они боятся, что без Путина все станет хуже.

Если серьезно, голосовать буду за Навального. Это как с татарским у нас — мы писали заявления о том, что нужно отменить его обязательное изучение. Мне говорили, что мое заявление аннулируют, но оказалось все иначе (заявление приняли, и Диана больше не учит татарский — прим. «Медузы»). Мне также интересно, что произойдет с моим голосом на выборах. Если Навального не пустят, — может быть, по приколу проголосую за Собчак. Я буду отталкиваться не от того, за кого голосовать, а [от принципа] минус один голос Путину, хотя я не испытываю к нему неприязни. Моего личного мнения по этому поводу нет, и я не хочу пересказывать посты из «Сталингулага» — все мои политические мнения формируются на его основе, а ему, кажется, никто из политиков не нравится.

Я не люблю, когда говорят, что подросткам платят за то, что они участвуют в митингах. Я знаю много ребят из штаба Навального, и они действительно во все это верят, считают, что в России надо что-то менять. Наверное, это действительно так: например, [надо] уменьшить количество глупых людей. Меня тоже напрягает, что во главе России уже двадцать лет один и тот же человек. Тест на «Медузе» показал, что вся моя жизнь прошла при нем. Меня бесит, что он гомофобно настроен, — я видела видео, где он отпускал шуточки про геев. Мне кажется, президент страны не должен никого оскорблять.

Чтобы понимать подростков, надо стереть границу между ними и собой. Не стоит думать, что, если человек младше тебя, он автоматически глупее. Если вы сталкиваетесь с барьерами в общении, стоит поискать пути обхода — поговорить про музыку или фильмы. И если это будет Фейс или кричащий металкор, постараться это принять, относиться к ним менее категорично. Если вы родили детей, значит, вам это для чего-то понадобилось. А если вы считаете своих детей придурками, на фига вы их рожали?