истории

Жизнь, сжатая в коробку Новогодняя история дружбы фронтового фотографа и семьи из харьковского села. Оккупация, жизнь под бомбами, потеря родного дома — и вера в то, что мир все равно наступит

Источник: Meduza

Год назад, в самом начале 2024-го, «Медуза» публиковала фотоисторию из нескольких сел и поселков под Харьковом — о том, как местные жители, вопреки тяжелым, порой даже невыносимым бытовым условиям продолжают жить, отмечать праздники и не терять надежду на лучшее. За почти три года развязанной Россией войны они прошли через оккупацию, в их регионе велись активные боевые действия, их дома подвергаются регулярным обстрелам, многие объекты инфраструктуры разрушены. И несмотря на это, жизнь на Харьковщине продолжается.

Весь 2024-й фотограф, который поделился с нами снимками для прошлогодней фотоистории, работал в Украине. Он не только документировал последствия большой войны, но и сблизился с одной из семей, члены которой стали героями первого материала. Это продолжение той истории. Дневник фотографа в нем совмещен со свидетельствами героев, которым в ушедшем году пришлось эвакуироваться из своего дома из-за наступления российской армии. А профессиональные кадры дополнены фотографиями одного из героев — мальчика Никиты из села Симоновка, камеру которому подарил автор. Это хроника еще одного очень тяжелого года, в котором уместились адаптация к «миру во время войны», потеря родного дома, тяжелое привыкание к новой жизни — и вера в то, что в 2025-м на истерзанные конфликтом земли наконец вернется мир.

30 декабря 2023 года. Симоновка. Семья

После съемки в Старом Салтове я решил поехать дальше на север и исследовать села [Харьковской области] ближе к границе с Россией. Я документировал следы оккупации и разрушений.

От главной дороги, которая ведет из Старого Салтова на Белгород, я свернул к мосту через реку Северский Донец, разрушенному в начале полномасштабного вторжения России в Украину в 2022 году. Мое внимание привлекли гаражные ворота темно-зеленого цвета с выцветшими фигурами старых казаков, нарисованными почти по-детски. Я остановил машину, чтобы рассмотреть их поближе.

Раздался лай собак. Я понял, что в доме кто-то может быть, и постучал. К нам (я был с переводчиком) вышла Оксана. Она была удивлена, увидев фотографа в своем селе [Симоновка]. Из 500 человек, которые жили в Симоновке до российского вторжения в 2022 году, сейчас осталось примерно 100.

Оксана пригласила зайти во двор, где нас встретили утки, куры, козы, три собаки и кошки. Вскоре к нам вышли муж Оксаны Дмитро, их дети Никита (12 лет) и Кристина (10 лет) и соседка Вика. Дети выглядели радостными. Их отец Дмитро служит в ВСУ и приехал домой на три дня, чтобы отпраздновать Новый год с семьей.

Я спросил Оксану, может ли она показать мне дом. Это был очень старый традиционный дом, и он вызвал у меня любопытство. Однако она смутилась и сказала, что дом слишком мал для гостей.

Мне удалось сделать несколько фотографий во дворе, я понял, что время отца дома ограничено, а дети сильно по нему скучали. Через час я уехал. Мы договорились встретиться в новом году.

Оксана о первых днях войны:

Никита:

Оксана:

1 января 2024 года. Симоновка. Дом

Я снова был в Симоновке. Когда мы с переводчиком добрались до места, уже стемнело. На этот раз нас встретил Дмитро и пригласил зайти. Дом оказался уютным, внутри — кухня c дровяной печью и кроватью (видимо, кухня служит и спальней) и небольшая комната, в которой поместились еще одна (двуспальная) кровать, шкаф, несколько коробок с гуманитарной помощью, телевизор, а также рождественская елка, украшенная мишурой, фонариками, золотыми и серебряными шарами.

В доме не было электричества, так как линия электропередачи была повреждена во время недавнего обстрела, которые тут бывают достаточно часто. Единственным источником света служили два фонаря на батарейках — по одному в каждой комнате. При свете этих фонарей встречали и Новый год. Я принес сладости и кофе, Оксана предложила многослойный домашний торт. Мы пили кофе, разговаривали, я фотографировал, но снова не долго. Сегодня был последний вечер, который Дмитро мог провести дома, уже завтра он должен вернуться на фронт.

30 января 2024 года. Фотокамера

Я купил фотокамеру для Никиты. До этого, разбирая фотографии из Симоновки, я нашел среди своих кадров те, что сделал Никита во время наших встреч. Тогда Никита попросил меня объяснить, как работает камера. Я рассказал, как настраивать фокус, дал ему попробовать и увидел, что он очень рад. В те два новогодних дня, что я приезжал в Симоновку, Никита делал фотографии семьи, отца, дома и животных. Я понял, что у него получились классные снимки. Некоторые не в фокусе, но кадрирование и ситуации были выбраны отлично.

Тогда я решил, что в следующий раз, когда вернусь в Харьков, снова навещу их и подарю Никите цифровую камеру, чтобы он мог свободно исследовать ремесло создания изображений и документировать свою жизнь, которая мне интересна.

20 апреля 2024 года. Симоновка. Подарок

Несколько месяцев я безуспешно пытался связаться с семьей Никиты, чтобы договориться передать камеру. Тогда, в Новый год, телефон Оксаны был сломан, и я записал только номер их соседки Вики. Много раз пытался ей дозвониться. Но в селе не работала мобильная связь. После четырех месяцев безуспешных попыток связаться у меня наконец-то появилось время самому отправиться в Симоновку и подарить камеру.

До Симоновки из Харькова можно добраться только на машине. Когда я встретил Никиту, он был удивлен, но рад меня видеть. Никита пас коров, и когда разворачивал их, чтобы погнать домой, то корова лизнула мою куртку, что вызвало [у всех] смех.

Я принес им шоколад, распечатанные новогодние фотографии и камеру. Я сказал Никите: «Теперь ты можешь сам делать фотографии, документировать свою жизнь. Или можешь одолжить камеру Кристине, если она захочет!» Никита пообещал, что будет снимать.

Оксана ушла ловить рыбу, поэтому вместе с детьми мы отправились к реке. «Это работа бобра», — сказал Никита, указав на упавшее дерево. Он уверенно шел с палкой высотой почти в его рост и новой камерой на плече. Чувствовалось, что он гордится этим.

Я рассказал Никите, как пользоваться новой камерой: «Когда видишь то, что хочешь сфотографировать, не бойся подойти ближе. Исследуй все вокруг, делай самые разные фотографии, возможности безграничны». Затем Никита сфотографировал разрушенный бомбой соседский дом. А я сфотографировал Никиту в его новой роли фотографа — второй работы после пастуха, как я пошутил.

13 мая 2024 года. Симоновка. Хаос

10 мая Россия вновь начала наступать в Харьковской области. Я приехал в этот район для работы вместе с волонтерами и заехал в Симоновку. Я встретил отца [Дмитро] в их доме. Он был с другим мужчиной. У нас не было времени толком поговорить, потому что вокруг царил хаос со взрывами ракет и беспилотников.

В эти дни в районе было интенсивное движение украинских военных, волонтеров и журналистов. Некоторые села попали под обстрелы из-за расположенных рядом в лесу позиций ВСУ. Я был свидетелем того, как участок леса обстреливался градами три раза в течение пяти минут, менее чем в 300 метрах от нас. Пару раз в небе над нами были беспилотники, и мы не могли понять, чьи они. Ракета ударила по дороге на город Волчанск перед нами, примерно в 500 метрах от нашей машины, развернув нас обратно. Мирные жители эвакуируются на своих автомобилях. Я встретил мужчину, который вез корову на небольшом грузовике из Волчанска в село недалеко от Симоновки. Ситуация во всем районе непредсказуема и небезопасна.

Дмитро сказал мне, что их (то есть его семьи) тут больше нет. Я был без переводчика и не смог понять детали.

Никита об эвакуации:

Оксана: 

Кристина:

Сентябрь 2024. Поиски

Тогда, 13 мая в Симоновке, я не знал, что разминулся с семьей всего на один день. Они эвакуировались 12 мая, а я снова потерял с ними связь. Я пытался найти их, опять звонил соседке Вике, а также по номеру сестры Дмитро, которая жила в доме у реки. Я знал ее номер, он был записан у нее на воротах, потому что она продавала молоко. Но это все не работало. Тогда я стал просматривать свои записи с декабря 2023-го. Рядом с номером Вики я нашел слово Viber. Наконец я вспомнил, что в селе хоть и с перебоями, но работает интернет, и Вика использует только этот мессенджер. Я установил Viber и написал ей. Через день она ответила и сказала, что помнит меня.

К сожалению, она не знала нового адреса семьи Никиты, только то, что они эвакуировались в Харьков. Я начал искать, спрашивал знакомых, как найти семьи переселенцев, но эти поиски не дали результата. Я почти потерял надежду.

Ноябрь 2024. Харьков. Удача

В ноябре моя подруга и переводчик Настя вернулась на некоторое время из-за границы в Харьков. Настя была со мной 1 января в Симоновке, и сейчас она вспомнила, что Оксана добавила ее в друзья в Facebook. Мы позвонили Оксане в мессенджере. Она ответила: «Конечно, фотограф… И дала свой адрес». Я был взволнован. Я снова их нашел! Мы договорились встретиться через несколько дней.

26 ноября 2024. Харьков. Встреча

Днем, после того как дети закончили онлайн-занятия, а Оксана пришла с работы, мы встретились. Это было очень волнительно, по крайней мере, для меня. Переводчик Настя тоже была рада увидеть их после всех этих сложных поисков. Мы приехали уже в темноте к многоквартирному дому, похожему на башню, на юго-востоке Харькова, в 30 минутах езды на такси от центра города. Таксист так и не смог найти нужное нам здание. Мы пошли пешком в поисках «нашего» квартала. Никита встречал нас у подъезда своего нового дома. Он был рад и, кажется, был так же взволнован, как и я.

Здание советской постройки, казалось, не использовалось некоторое время, но было отремонтировано, и внутри оказалось тепло. Семья живет на четвертом этаже. В одной комнате площадью около 30 квадратных метров. У них есть столы, стулья, кровати, шкафы. Кухня и туалет общие. Оба довольно чистые и функциональные. Кроме них, в доме много перемещенных семей. Многие — из Купянского района [Харьковской области, где также наступают ВС РФ]. Никого из их села [Симоновка]. Брат Оксаны живет выше на пятом этаже, его семья была эвакуирована из поселка Казачья Лопань (Козача Лопань). Алина, его дочь, того же возраста, что и Никита. Теперь они лучшие друзья.

Оксана говорит, что с тех пор, как они переехали сюда, электричество отключали только дважды. Она выглядит менее уставшей, чем в последний раз, когда я ее видел. Раньше у нее была тяжелая фермерская жизнь, ей приходилось заботиться о животных, работать с молоком и молочными продуктами. Теперь она убирает в школе — работа, которую она нашла после эвакуации.

Оксана:

Кристина выглядела милой и застенчивой, как всегда. Никита — тоже как всегда — говорит больше, чем сестра. Он все тот же милый улыбчивый мальчик, но теперь немного более тревожный. Все они кажутся здесь немного неуместными, менее непринужденными — чувствуется, что их вывезли с их территории, из их собственного дома.

Я спросил Никиту, фотографировал ли он эвакуацию. Он сказал: «Нет, они сказали не фотографировать, и я боялся, что они заберут камеру». «Кто?» — спросил я. «Военные. Ситуация была напряженной. Было запрещено фотографировать даже не телефон», — добавляет Оксана. «Я хотел сохранить свою камеру, поэтому я больше не доставал ее». 

Никита взял камеру и включил ее. Я вижу, что на темно-красном корпусе все еще осталась коричневая пыль из Симоновки. Но камера работала. Я сказал ему, что хочу посмотреть его фотографии. Они эвакуировались из села через 22 дня после того, как я там был и подарил ему камеру. На фотографиях незнакомая мне женщина на кухне, портреты Оксаны, других членов семьи. Последний кадр — снимок его любимой собаки Герды. Потом ничего в течение четырех месяцев, только один снимок от 20 сентября, когда кто-то сфотографировал его в его новой квартире, позирующим с жестом мира в правой руке. На снимке Никита выглядит измученным, но пытается улыбаться.

Я предложил делать по фотографии каждый день, чтобы дать ему повод выходить из квартиры, и пообещал принести батарейки.

29 декабря 2024. Харьков. Воспоминания

Мы встретились снова сегодня утром. Я обещал поехать с ними в центр Харькова, что мы и сделали. Мы решили вместе сходить в пиццерию, а потом погулять в парке.

За это время Никита начал снова пользовался камерой, пыль на ней исчезла. Все его фотографии — о семье. Иногда я встречался с ними один и пользовался переводчиком на телефоне. Они говорят на суржике, смеси украинского и русского, как было заведено в Симоновке.

Все время, которое я провожу с ними в Харькове, меня не покидает чувство, что теперь, вдали от дома, они будто бы не на своем месте. Несколько часов езды на машине — но реальность совершенно другая. Каждый раз они рассказывают мне, как сильно скучают по дому.

Никита о Симоновке:

Оксана:

Я спросил о доме и Кристину. В этот момент она лежала на кровати и закрыла глаза руками. Через некоторое время я понял, что она плачет. Она не может ничего сказать, вытирает слезы, очевидно, стесняясь этого.

Я чувствую, что их «пейзаж» был украден у них, все их жизни были сжаты в «коробку» из-за войны. Коробку, похожую на ту, которую они упаковали накануне эвакуации.

Я вручил Никите новые батарейки для камеры, потому что мы договорились, что он сделает фоторепортаж про их новогодний праздник.

31 декабря 2024. Харьков. Пожелания

Оксана:

Никита:

Кристина:

1 января 2025. Харьков

Прошел год. Не только с тех пор, как я встретил эту семью, — в календаре мы уже тоже в 2025-м и вступаем в еще один год войны. Никита передал мне фотографии с новогоднего праздника. Я пожелал Оксане счастливого Нового года и сказал, что она может звонить мне, если что-то понадобится для нее или детей.

Мы попрощались на разных языках. А я добавил по-украински: «Будем на связи».