истории

В нашем «Магазе» можно купить «Питомцев» Жени Беркович — сказочную повесть о котах и других обитателях СИЗО Рассказываем, почему вам стоит прочитать эту книгу

Источник: Meduza

Издательство Babel Books Berlin выпустило новую книгу режиссерки Жени Беркович «Питомцы» — сказочную повесть, которую она написала от руки в СИЗО для своих дочерей Ани и Киры. Беркович держат в тюрьме с мая 2023 года — как и драматурга Светлану Петрийчук: в июле 2024-го их приговорили к шести годам колонии за «оправдание терроризма» в пьесе и спектакле «Финист ясный сокол». «Питомцы» Беркович — смешная, страшная и очень изобретательная книга о свободе, разнообразии и творчестве. Рассказываем, как она устроена и зачем ее читать!

Книгу Жени Беркович «Питомцы» можно заказать в нашем «Магазе» уже сейчас. Купив ее, вы поддержите не только «Медузу», но также Женю Беркович и ее семью.

Повесть продолжает театральные поиски Беркович

«Питомцы» — это сказочная повесть о котах, собаках, тараканах и крысах, населяющих московское женское СИЗО-6 (звери называют его «Тюрьмяу»). Жизнь у них, разумеется, непростая: еды мало, соседи злые, а начальство то и дело устраивает облавы. Однажды в Тюрьмяу случайно попадают два существа, совершенно незнакомые с местными порядками, — энергичная ворона Ира и горемычная домашняя кошка Шаня. Как положено по законам драматургии, с их появлением все меняется.

Естественно, это история скорее о людях, чем о животных. Мир «Питомцев» — это мир фрустрации и насилия, звериное сообщество — причудливое отражение человеческого, а истории персонажей-людей напоминают репортажи и расследования независимых русскоязычных медиа. Когда тюремная администрация захочет окончательно избавиться от паразитов и вредителей, звери решатся на исход: мелькает слово «оставшиеся», которое заставляет думать обо всем происходящем в повести как о большой метафоре.

Сказочная форма — очень органичная для Беркович. Она ставила спектакли для детей — например, «Пингвины» по пьесе Ульриха Хуба в московском ТЮЗе — и использовала сказочные мотивы во «взрослых» проектах, таких как «Финист ясный сокол», послуживший поводом для их со Светланой Петрийчук преследования.

В какой мир мы привели детей и какие примеры мы им показываем, в сущности, главные вопросы в творчестве Беркович, что литературном, что театральном: отсюда — ее интерес к детской оптике и традиционно детским жанрам. Впрочем, «Питомцы» — книга, рассчитанная не только на детей и подростков, но и на взрослых читателей, способных распознать отсылки к мировой культуре и российской действительности.

Беркович остроумно работает с несколькими литературными традициями — и не только литературными

Звери, птицы и насекомые, обитающие в тюрьме и рядом с ней, — давние герои литературы: можно вспомнить орла из пушкинского «Узника» или паука в «Приглашении на казнь» Набокова. Существо, которое, в отличие от заключенного, добровольно поселилось в застенках, закономерно привлекает внимание, ведь это редкий случай, когда у животного прав и свобод больше, чем у человека. 

Но Беркович неслучайно останавливает внимание именно на котах и кошках. Дело не только в почетном статусе, которым наградил этих зверей — «Коренных Обитателей Тюрьмы» — уголовный мир. Коты — сквозные персонажи интернет-культуры, и люди, выросшие в Сети, часто ассоциируют себя с ними. Режиссерка, которая второй год сидит в СИЗО и сочиняет там повесть о тюремных котиках, — характерный образ эпохи, где перемешаны прошлое и будущее, прогрессивная лексика и уголовный жаргон, новые медиа и старые репрессивные практики.

В то же время коты, как и все в этой повести, отсылают к литературной традиции. Предводитель местных кошачьих по кличке Котан — поэт-сказитель, способный ночь напролет развлекать свою стаю эпической поэмой: перед нами явный родственник ученого кота из «Руслана и Людмилы» и кота-философа Мурра из романа Эрнста Т. А. Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра». С другой стороны, хитрый, вспыльчивый и неблагонадежный Котан — еще один кот-плут, наследник Бегемота и Базилио.

Перед нами продуманный сказочный мир, где есть место инклюзии

Закрытые сообщества зверей (или людей, ассоциирующих себя со зверями), которые выживают в некой суровой среде, соперничают друг с другом и следуют особым правилам, — нередкий образ в литературе, взять хотя бы «Книгу Джунглей» Киплинга, «Дом, в котором…» Мариам Петросян или «Песнь льда и пламени» Джорджа Мартина. Исследовать эти сообщества — неизменное удовольствие для читателя, если автор сумеет придумать, чем отличаются их стратегии. 

Тюрьмяу делят между собой несколько стай — собаки, кошки, крысы и тараканы: у каждой свои адаптации, законы и обычаи. Скажем, правила именования во всех стаях разные. 

Коты больше всего ценят независимость, поэтому у них имен нет вообще. Собаки — конформисты и берут клички из лексики начальства: Протокол, Штраф, Централ, Продленка. Мечтатели-крысы подслушивают имена в турецких сериалах: Архан, Фирид, Хатуч-ханым. Тараканы — самые маленькие и самые бесправные, поэтому, чтобы почувствовать себя важными, они заимствуют у людей фамилии и должности: следователь Полищук, эксперт Силантьев (это, кстати, реальные участники процесса над Беркович и Светланой Петрийчук). Так исподволь, через фантастический сюжет с говорящими животными, раскрывается повседневный быт СИЗО, где, помимо следователей и экспертов, существуют, например, турецкие сериалы.

«Питомцы» в некотором роде книга об инклюзии. Самые гонимые, самые презираемые существа у Беркович получают индивидуальность, их жизни ценны, а судьбы наполнены смыслом. К примеру, мудрый старый «главкрыс» Халис-ага — едва ли не самый симпатичный герой повести. Во всяком случае, самый умный. Ему отданы особо проницательные реплики — например, такая: «Если люди говорят, что они планируют кого-то убить, этому надо верить всегда. Это единственная вещь, в отношении которой они обычно держат слово».

В «Питомцах» много стихов — и они дают этому тексту дополнительное (очень важное) измерение

Стихи занимают особое место в «Питомцах». Все кошачьи опусы в повести — это новые версии хрестоматийных текстов. Вообще, звериная культура у Беркович — причудливое отражение человеческой, причем той, которая доступна в тюрьме, и неслучайно в эпилоге упомянут настоящий кот Батон, «который пятнадцать лет служил в библиотеке СИЗО-6». Эпические поэмы Котана, приведенные в отрывках, — это фантазии на тему Пушкина, Некрасова и Пастернака («Гул затих. Он вылез из помойки»). Кошки помладше, не столь начитанные, переделывают услышанные где-то песни («Покорми нас, покорми! Покорми нас ради Бога!»).

Пожалуй, главные адресаты этой литературной игры — дочери Беркович Аня и Кира, которым она посвятила книгу и к которым обращается в начале восьмой главы: «Дорогие читательницы! Если вы думаете, что авторка книжки — ваша мать, сидит в тюрьме и не следит, читаете ли вы другие книги, то вы сильно ошибаетесь. Читайте книжки!». Поэт-концептуалист Дмитрий Александрович Пригов, зная об увлечении внука динозаврами, переделывал под его вкус Пушкина: «Мой динозавр самых честных правил» и так далее. Примерно то же самое проделывает Беркович, адаптируя поэтическую классику под героев, близких детям и подросткам.

У этих текстов есть и другая цель. Оперируя знакомыми текстами, причем совершенно непохожими друг на друга, Женя достигает пускай только творческой, но свободы — состояния, которое ей сейчас остро необходимо. Стихи из «Питомцев» — это путешествие по эпохам и стилям в ситуации, когда никакое другое путешествие невозможно. Важный мотив повести — творчество как гарантия субъектности. Размышляя о собственных поэмах, Котан заключает, что его персонажи — это его личные «питомцы». Это одно из ценнейших посланий книги: если вы не контролируете почти ничего, вы по крайней мере можете контролировать текст.

Все вопросы о наших книгах пишите сюда — books@meduza.io. Мы читаем все письма!