истории

«У меня муж на СВО, он в шоке: как, говорит, такое могли допустить?!» Украинские дроны повредили три многоэтажки в подмосковном Раменском. Вот как в городе переживали это событие

Источник: Meduza

В ночь на 10 сентября несколько подмосковных городов атаковали украинские дроны. Сильнее других пострадало Раменское на юго-востоке Подмосковья: там взрывами повредило три многоэтажных дома, в одном из них погибла женщина, еще три человека были ранены. Возможно, целью беспилотников был аэропорт Жуковский, расположенный всего в пяти километрах от города. Атака произошла на фоне новостей о том, что скоро Украина, возможно, получит разрешение наносить удары западными ракетами по территории России, и объекты в Москве и рядом с ней входят в число возможных целей для ВСУ. Кооператив независимых журналистов «Берег» отправился в Раменское, чтобы узнать, как горожане относятся к случившемуся — и боятся ли, что вскоре удары станут более масштабными.

You can read this story in English here.

Имена героев изменены из соображений безопасности. А еще в этом тексте есть мат — если для вас это неприемлемо, не читайте его.

Голый по пояс пожилой мужчина курит на общем балконе многоэтажки, облокотившись о перила. Прямо напротив — изуродованная взрывом беспилотника нежно-голубая высотка с бесформенными дырами вместо оконных проемов, оплавившимися каркасами лоджий и обсыпавшейся облицовкой. Не замечать здание с того места, где курит мужчина, невозможно — но он будто специально смотрит в другую сторону.

Атакованный украинским беспилотником дом по адресу Спортивный проезд, 6 находится в нескольких минутах ходьбы от железнодорожной станции «Фабричная». Рядом с ним рынок, дом культуры, стадион и несколько школ, поэтому здесь всегда много людей. Спустя пару дней после удара дрона ничего не изменилось: пенсионерки торгуют с рук зеленью и кабачками, подростки проносятся на самокатах, матери прогуливаются с детскими колясками. Но стоит зайти во двор рядом с голубой многоэтажкой — и настроение меняется. 

— Теперь это где-то на подсознании: поезд проехал — и я вздрагиваю! — испуганно рассказывает подруге девушка в клетчатой рубашке. 

— Говорят, он [дрон] просто не заметил наш дом. А так бы, конечно, долетел, — объясняет столпившимся вокруг соседям темноволосый мужчина, придерживая одной рукой детский велосипед. 

— …и я такой: «Взорвалось! Наверное, кто-то погиб. Утром узнаю», — с растерянной улыбкой говорит своей спутнице молодой человек в очках и черном костюме.

Удар произошел около четырех утра, но некоторые жители микрорайона проснулись раньше — по их словам, с двух часов ночи в небе «беспрестанно что-то жужжало». «Честно, я не ожидала, что до нас долетит, — рассказывает „Берегу“ Полина. Ее дом при атаке не пострадал. — Думаю: слава богу, нас не задело. Как вдруг телефонный звонок — сестра: мы, говорит, сейчас к тебе придем». Родственники живут в одном из последних подъездов (всего их девять) той самой голубой высотки — дрон врезался в окна первого подъезда. Тем не менее спасатели несколько часов не разрешали им вернуться — «на всякий случай». Из урны неподалеку до сих пор торчат обрывки красно-белой оградительной ленты.

«У меня муж на СВО, он в шоке: как, говорит, такое могли допустить?! — присоединяется к разговору подруга Полины Людмила. — Хоть, говорит, едь сюда с автоматом и сам дроны отстреливай — ПВО по-русски!»

Подруги считают, что беспилотники запускали «откуда-то неподалеку» — вокруг Раменского много лесов, где операторы дронов могли бы остаться незамеченными. А еще Полина и Людмила уверены, что российские власти знали о готовящейся атаке.

— В час ночи закрыли все аэропорты. Значит, знали, но нас не удосужились предупредить, — рассуждает Людмила.

— Может, чтобы у людей паники не было, — предполагает Полина.

— Видимо. Но с другой стороны, люди бы от окон отошли, собрали бы хоть тревожный чемоданчик — может, обошлось бы без жертв.

Единственная погибшая умерла во сне в своей постели — дрон влетел в окно ее квартиры, из-за взрыва от стены откололся кусок и смертельно ранил ее в голову.

Полина и Людмила надеются, что атака на Раменское была «разовой акцией», но все равно считают, что в городе необходимо наладить систему оповещений о возможных атаках — иначе «можно и не проснуться».

В единичных окнах на верхних этажах дома загорается свет. Гуляющие во дворе жители удивленно задирают головы и перешептываются о том, насколько безопасно возвращаться в полуразрушенные квартиры и пользоваться там электричеством.

«Этим людям бедным нужна помощь: многие квартиры в ипотеке», — кивает в сторону горящих окон Екатерина. Она сама выплачивает кредит за жилье в этом доме и боится, что атака беспилотника — это не страховой случай, поэтому ее соседям придется платить за сгоревшие стены. Квартиру Екатерины не задело, но испытывать радость по этому поводу у нее не получается. «У нас был такой красивый дом, а теперь дети вот на это смотрят», — с грустью говорит собеседница «Берега».

Екатерина воспитывает шестилетнюю дочь, и в ночь удара девочка, по словам матери, сильно испугалась. Спустя пару дней она все еще не пришла в себя: ребенок с трудом засыпает, и мать думает начать искать для дочери детского психолога. «Мам, а зачем они кидали эти дротики? — пересказывает слова девочки Екатерина. — Она не понимает, что это дроны, и говорит „дротики“. А когда все началось, кричала: „Побежали! Мы сейчас тут сгорим! Нас убьют!“»

На вопрос о том, не думает ли она теперь о переезде в другое место, собеседница «Берега» только усмехается: «А куда — в Сибирь, на Луну? Смысла нет». По мнению Екатерины, дроны и ракеты могут настигнуть везде. Задача властей, продолжает она, — обеспечить людям защиту от украинских атак. «Я полностью поддерживаю нашего президента, я им восхищаюсь. Но как так? — она снова кивает на обугленное здание. — Это пугает и злит людей. Камон, третий год воюем — и до сих пор ничего не налажено?»

В основном в соцсетях можно увидеть фотографии именно пострадавшей голубой высотки в Спортивном проезде. Но помимо нее в ночь на 10 сентября в Раменском дроны атаковали еще два дома на Высоковольтной улице. У первого — пятиподъездной 17-этажки — уже сняли оцепление и расчистили территорию: об атаке напоминают только сгоревший балкон на 12 этаже, растянувшийся еще на семь этажей на бело-желтом фасаде черный след копоти и такие же следы на крыльце подъезда и брусчатке рядом. 

Возле второго дома — 22-этажного корпуса того же жилого комплекса — по-прежнему растянуты оградительные ленты. Неподалеку припаркованы машина скорой помощи и автомобиль раменской службы спасения. Двое спасателей в защитных костюмах и касках разбирают завалы в задетых взрывом квартирах. Чуть поодаль от здания стоит огромный открытый контейнер для мусора, заполненный обломками пластиковых оконных рам. Когда идешь по двору, под ногами хрустят угольки, местами попадаются мелкие куски бетона, осколки стекла и пластика.

— Как прилетело, я своих сразу в ванну! — возбужденно рассказывает соседкам невысокий мужчина.

— А мы решили, что теперь в коридор будем выходить. Потому что, ребят, вот так загорится квартира — и мы с вами хер выйдем! — отвечает девушка с йоркширским терьером на руках. 

Жители Раменского обсуждают, куда именно целились дроны. Одни считают, что беспилотники летели в расположенный в пяти километрах отсюда аэропорт «Жуковский», но «их повело в сторону из-за глушилок». Другие убеждены, что ВСУ хотели совершить «диверсию, чтобы было больше жертв», поэтому выбрали самые крупные многоэтажки района. 

— Днем приходили люди из Следственного комитета, — продолжает девушка с йоркширским терьером. 

— А чего они ходят-то? — перебивает ее худой мужчина лет 60-ти в трениках.

— Ну, мы как потерпевшие.

— От чего потерпевшие?

— Так теракт!

Мужчина отмахивается и тянется за сигаретой. Из подъезда выходят две девушки с листами, на которых разными цветами выделены клетки с номерами квартир. Жители дома объясняют, что это сотрудники управляющей компании — они осматривают жилье и фиксируют повреждения, чтобы потом люди могли претендовать на компенсации. «За стеклопакеты никто не будет ничего компенсировать, они сами заменят, — говорит мужчина в трениках. — [А сотрудники СК] по ушам ездят. Следствие, следствие — анекдот!»

Как объясняют жители дома, в основном повредило стеклопакеты на балконах и в квартирах: у кого-то окна полностью выбило взрывной волной, у кого-то они треснули. «В управляющей компании говорят, мол, до морозов сделаем, — продолжает мужчина в трениках. — А до морозов ждать и пыль собирать? Поехал сегодня, тыщу рублей отдал, поликарбонат привез, [оконный проем] забил — надо же что-то делать». Рассказ прерывает телефонный звонок — мужчине позвонил сосед по лестничной клетке, попросил показать, как он заделал окно.

Люди во дворе начинают расходиться: через полчаса в одной из школ района состоится встреча с представителями городской администрации. На собрании должны рассказать, как пострадавшим будут компенсировать ущерб от атаки. 

У ворот школы дежурит женщина в розовом брючном костюме — это глава городского комитета по образованию Наталья Асеева. Посторонним вход на собрание запрещен — встреча только для приглашенных чиновников и пострадавших жителей. Асеева внимательно листает паспорта каждого, кто пытается попасть в здание, — проверяет штампы о прописке.

— Вы не прописаны! — обращается она к усатому мужчине в жилете с нашивками.

— Ну и что теперь? Я в Москве прописан, а живу здесь! — раздраженно отвечает он.

— Там уже много людей, вам расскажут. Погуляйте немного.

— Долбоебы, блядь! — матерится сквозь зубы мужчина и уходит.

Корреспондента «Берега» на собрание тоже не пустили. 

По данным местных СМИ, власти пообещали, что «помогут восстановить [поврежденные взрывом] машины на безвозмездной основе». Помогут ли людям, чьи автомобили не отремонтировать, неизвестно. Прописанным в поврежденных квартирах пообещали выплатить по 30 тысяч рублей, когда — не уточнили. Тем, кто не только прописан, но и является собственником, — 60 тысяч рублей. Власти заверили, что бесплатно заменят разбитые и выбитые окна и постараются завершить работы до конца месяца.

«Сказали, капитальный ремонт делать будут», — пересказывает разносящиеся по району слухи одна из старожилов Раменского Валентина Львовна. Ее дом не задело: дрон атаковал соседнюю многоэтажку на Высоковольтной улице, собеседница «Берега» видела взрыв из своего окна. 

В отличие от своих соседей, Валентина Львовна настроена оптимистично и старается не думать о том, что Раменское снова может попасть под удар. «У каждого человека своя судьба, и от этой судьбы никуда не денешься, — рассуждает она. — Холодок идет, но надо брать себя в руки. А если что — принять таблеточку успокоительного, в день по одной». 

Валентина Львовна цитирует новостные сводки — о том, что в ночь на 10 сентября на Москву летели 144 дрона, — и спрашивает у корреспондента «Берега», были ли еще где-нибудь такие же разрушения, как в Раменском. В ту ночь — не было.

— Жизнь прекрасна и удивительна! — отвечает Валентина Львовна. — Надо держаться и не поддаваться панике!

— Ладно, Валентина, пойдем, — легонько толкает ее локтем в бок подруга. 

— Надо просить Всевышнего, чтобы закончилась эта война! — шепчет на прощание корреспонденту «Берега» Валентина Львовна. — Господи, да помоги же ты, в конце концов! Только договор решит этот вопрос, а видите — не хотят. Великобритания не хочет. Ладно, хоть бы все было благополучно!