истории

В Каннах прошла премьера «Лимонова» Бен Уишоу блистательно сыграл «священного монстра» русской литературы в фильме Кирилла Серебренникова

Источник: Meduza

На Каннском кинофестивале прошла премьера «Лимонова». Фильм Кирилла Серебренникова основан на книге «Это я — Эдичка» и романе «Лимонов» Эммануэля Каррера. Это история молодого советского поэта, оказавшегося в Нью-Йорке, безупречно разыгранная Беном Уишоу и Викторией Мирошниченко. Кинокритик Антон Долин рассказывает об этой неровной картине, полностью соответствующей своему парадоксальному герою.

Парижский интервьюер спрашивает Эдуарда Лимонова, автора семнадцати книг и мировую знаменитость: правда ли, что тот способен писать на единственную тему — о себе? Тот, ничуть не смущаясь, подтверждает. Для него это не недостаток, а доблесть. Наверное, поэтому скандальный писатель, журналист и политический деятель был прежде всего поэтом. Так он себя аттестовал и в дебютном, заслуженно культовом романе «Это я — Эдичка». Его текст стал основным (но далеко не единственным) источником фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов». 

Американо-российский оператор Роман Васьянов («Стиляги», «Ярость», «Отряд самоубийц»), с которым Серебренников работает впервые, создал здесь самую сложную и вычурную свою работу, решая на разный лад старинную кинематографическую задачу — съемку отражений и зеркал. Изображения ломаются, двоятся, обманывают взгляд, подчеркивают иллюзорность показанного. Есть у зеркальной эстетики и простое назначение: обнажить нарциссизм главного героя, создавшего художественный мир и политическую платформу из элементов своего непомерного эго. 

Эдуард, он же Эдичка, он же Эдди Савенко-Лимонов, — феноменальная, возможно, лучшая роль британца Бена Уишоу — трудился на заводе в Харькове и шил джинсы в Москве, но прежде всего был поэтом. Сбежал в Нью-Йорк, где жил на пособие, работал в ресторане, прислуживал богачам, но оставался поэтом. Прославившись в Европе, закрепил свое право так называться. И не отказался от него даже после возвращения в позднесоветский СССР, где скандальная слава его не оставила — вплоть до создания Национал-большевистской партии и тюремного срока за убеждения. Политик, да, но все-таки больше поэт. Поэтому для фильма так важны заочный — в высшей степени оскорбительный — диалог героя с «диванным эстетом» Бродским (хотя Солженицыну досталось еще хуже) и очное противостояние с успешным конформистом Евтушенко (Андрей Бурковский). 

Протяжный лирический рассказ о приключениях — нередко любовных — выдающегося, но сложного человека: жанр фильма Серебренников определил старомодным словом «баллада». Это легализует и обильное использование песен в диапазоне от Лу Рида и Sex Pistols до Shortparis. Парадоксальным образом лучше всего гибридный дух картины передает стилизованно цыганский «Russian dance» Тома Уэйтса. Что-то здесь есть и от русского блатного романса — за кадром звучит «Какая осень в лагерях» группы «Бутырка». В тон саундтреку финальный эпизод — зона и триумфальный выход Лимонова на свободу. 

Первый англоязычный фильм Серебренникова — в том числе о сути России и неспособности даже самых внимательных и образованных иностранцев уловить эту суть. Об этом косвенно свидетельствует спорный и любопытный ход — по-английски герои, начиная с главного в исполнении Уишоу, говорят с русским акцентом. Звучит чужеродно для нашего уха, но сразу опознается американцем или европейцем. Однако универсального, вовсе не связанного с советским или российским опытом, в картине все равно больше. Прежде всего, это история эмигранта, его одиночества и растерянности, бахвальства и нелепого самомнения. Все эти качества комически гипертрофированы, ведь речь о поэте. 

Ютьюб-шоу «Радио Долин» просит о помощи. Власти РФ запретили размещать рекламу у «иноагентов», и теперь команда проекта может рассчитывать только на зрителей. Все варианты, как поддержать шоу, — по этой ссылке.

Для передачи бесконечной тоски и неудовлетворенной потребности в любви, которые сделали «Это я — Эдичка» столь значительным текстом, Серебренников, Васьянов и Уишоу нашли точные визуальные средства. Нью-Йорк превращен в искусственный лабиринт декораций, из которых невозможно выбраться, — соблазнительный и удушливый мираж. А населяющие картину эпизодники и статисты (многие — из журналистско-артистической тусовки нынешней России, в основном эмигрантской) будто верифицируют искусственную реальность, одновременно напоминая зрителю о ее театральности. Журналист Юрий Сапрыкин, поэт Андрей Родионов, певец Николай Комягин, актриса Чулпан Хаматова, телеведущая Юлия Панкратова — лишь некоторые из тех, кому достались маленькие знаковые появления, не роли, а камео. 

В фильме американский издатель упрекает Эдди, что тот не умеет и не хочет работать над сюжетом. В случае экранизации биографии Лимонова, которая полна увлекательных приключений, но плохо укладывается в привычные драматургические схемы, это тоже серьезная проблема. Даже несмотря на то, что один из первоисточников — роман о русском писателе — создавал Эммануэль Каррер (тоже попавший в кадр), а над сценарием по его мотивам работал оскароносец Павел Павликовский. Не очень помогает и деление на главы, названия которых даны броским красным цветом: «Родина», «Революция», «Слава», «Время», «Судьба».  

Серебренников снял изобретательный, но начисто лишенный сбалансированности и внутренней гармоничности фильм. Странным образом эти свойства работают в его пользу. Ведь таким же угловатым, неудобным, несообразным, неспособным вписаться никуда и никогда был его главный герой. 

Энергетическими узлами интриги становятся авантюры воображаемые: вот Эдичка будто бы в самом деле задушил жену-изменщицу Лену, вот трагически погиб, вот устроил настоящий теракт. Лучшая, самая воздушная и поэтическая сцена «Лимонова» — та, в которой герой за несколько минут экранного времени преодолевает десятилетие от конца 1970-х, когда его наконец настигла слава, до возвращения в СССР в конце 1980-х. Он бежит, не обращая внимания на исторические вехи и знаменитые лица с экранов, через анфиладу пространств, на фоне мелькают принцесса Диана и Горбачев, «Солидарность» и Чернобыль. А потом поэт вдруг оказывается за пределами декорации — и продолжает бег уже внутри мультфильма и одновременно документальной хроники. 

Связующим порталом для времен и стран оказывается порнокинотеатр — сугубо ностальгический штрих, напоминающий о важнейшей для Лимонова эротической составляющей. Виктория Мирошниченко («Дылда») в роли Лены создает безупречный экранный фантазм, объединяя недоступность своей героини с интимностью. Близко к тексту разыгран и пресловутый — известный даже не читавшим книгу — эпизод, где герой занимается сексом с молодым афроамериканцем на нью-йоркской свалке. Но подлинную чувственность фильму придает исключительно Уишоу, чей персонаж так трогательно уязвим, хоть временами отвратителен. Сколько бы у Лимонова ни было партнеров, в конечном счете для поэта жизнь — сплошной сольный перформанс, моноспектакль. Даже любовью он предпочитает заниматься с самим собой. 

Непременно скажут, что Серебренников не понял Лимонова и портрет неточен. Но почему-то есть чувство, что прототипу бы такой фильм понравился — уязвленность, пижонство, болезненная зацикленность на себе не мешали Лимонову трезво и зло писать о себе, видеть себя со стороны. А видеть еще и в обличье кинозвезды (Бен Уишоу в этом смысле идеально отвечает запросу) — что может быть лучше? 

Не избежать и сравнений героя с автором фильма. Он тоже проживает непростую судьбу эмигранта — и так же отказывается становиться частью каких-либо групп. В точности как молодой Лимонов, равно презиравший советских диссидентов и американских леваков, а себя называвший «независимым коммунистом». Однако увлекаться аналогиями не стоит. Серебренникову хватает деликатности и ума, чтобы изучать и предельно далекий от себя материал, а разного рода отщепенцев и проклятых поэтов он обожал всегда. Достаточно вспомнить его «Лето», недаром посвященное раннему периоду карьеры Цоя, еще до славы, поставленный для Авиньона спектакль «Outside» о китайском фотографе Рене Ханге или «Нуреева» в Большом театре — там, кстати, режиссер впервые откровенно исследовал травму эмиграции. 

Герострат, сталинист, милитарист, просто эгоист, поверхностный и неспособный к солидарности или эмпатии, Лимонов точно не показан здесь как пример для подражания. Опасения насчет того, что фильм станет витриной для его политических воззрений — вполне совпадающих с нынешней доктриной Кремля, — не оправдались. В финальном титре авторы рассказывают, как герой поддержал аннексию Крыма в последние годы жизни.

Но перед этим штатный мефистофель, гэбэшник-эфэсбэшник Андрей Сергеевич (на роль метко выбран Евгений Миронов), предлагает уже не юному Эдди стать советником президента Путина, обещая большую карьеру: на дворе 2000 год, новая эпоха только начинается. Тот отказывается и с романтической твердостью выбирает тюрьму — тоже не выдумка сценаристов, а факт биографии Лимонова, до последнего соблюдавшего свою антисистемность. 

Этот поэтический жест Серебренников превратил в своеобразное завещание своего героя, его последующую судьбу вынеся в послесловие. Так в болезненном самомнении, жгучих комплексах, нерастраченных способностях Лимонова режиссеру удалось увидеть трагедию русского таланта, который лучше всех в мире умеет умирать, но никогда не научится жить.