новости

«Если мы воюем дальше, надо объявлять мобилизацию уже сейчас» Пригожин отправился в турне по России. Его заявления о плановой экономике и смертной казни похожи на агитацию — но он утверждает, что в политику не собирается

Источник: Meduza

Глава ЧВК Вагнера Евгений Пригожин, объявивший о выводе своих наемников из Бахмута, переключил собственную медийную активность на российские регионы. За два дня в конце мая он дал три пресс-конференции — в Екатеринбурге, Владивостоке и Новосибирске (еще одна ожидается в Нижнем Новгороде) — презентуя некий проект «Вагнер. Второй фронт». Что собой представляет этот «фронт», до конца не понятно. Проект направлен то ли на военно-патриотическое воспитание молодежи, то ли на то, чтобы якобы честно рассказывать россиянам о проблемах, связанных с войной в Украине, а не только об успехах Минобороны РФ (с которым глава ЧВК активно конфликтует). Набор тезисов, которые Пригожин озвучивает журналистам, везде примерно одинаковый: война будет долгой, нужно срочно объявлять всеобщую мобилизацию, возвращать смертную казнь и вводить плановую экономику. При этом он подчеркивает, что его нынешнюю активность не нужно расценивать как начало политической карьеры: создавать свою партию или баллотироваться в президенты бизнесмен не планирует. «Медуза» собрала основные цитаты выступлений Пригожина из региональных изданий E1, PrimaMedia и NGS.

Об атаке дронов на Москву

Нельзя привыкать к атакам на Белгород и Курск. Первый уровень ПВО и борьбы с беспилотниками должен стоять вдоль российско-украинской границы. Второй уровень должен быть по границе Московской области, третий — перед Москвой. Дальше — вся Москва должна быть системно перекрыта приборами обнаружения и подавления БПЛА.

Простым москвичам нужно набраться терпения, не биться в истерике и не поддаваться панике. Требовать от власти, чтобы она обеспечила их безопасность в установленных рамках порядка. Если тот, к кому прилетело, выложит фотографию и громко заявит, то власти придется реагировать. Они не смогут жить в атмосфере, когда на каждом углу их посылают на три буквы и называют неприличными словами.

О захвате Бахмута

Могу сказать честно, мои парни брали Бахмут, думая, что их было больше. А их было меньше. Каждый из них думал, что сзади будут подходить резервы. Мы взяли его, как говорится, уже… с кондачка, но это я неправильное слово подобрал.

О запрете набирать заключенных в ЧВК Вагнера

Заключенных нам прекратили давать из ревности. Они хорошо воевали, ребята из группы в 12 тысяч человек разрослись до 50 тысяч, а вот российская армия оказалась не очень хорошо готова в этой ситуации. Тогда я сообщил на всех уровнях, что мне потребуются 200 тысяч человек, чтобы выполнить минимальные задачи СВО: освободить Донбасс и создать условия для устойчивой обороны на фронте. Возникла обратная реакция. Когда в некоторых кабинетах поняли, что 200 тысяч активных ребят, каждый из которых стоит десяти человек ВСУ и которые в 25 раз эффективнее армии, появился страх. Поэтому прекратили давать заключенных. Дальше появилась ревность: Минобороны топчется на месте, а мы героизируем сами себя, двигаемся в Бахмут. Поэтому и возник снарядный голод.

О «счастливом дедушке»

Кого я назвал дедушкой? Я так назвал Валерия Васильевича Герасимова, который нам не давал боеприпасы. А уж сложили всю эту историю и подняли на хайп по одной причине: если папа пришел и дает по жопе, то к маме надо бежать и говорить, что папа сейчас и тебе даст по башке. И тогда она впрягается.

О возвращении смертной казни

Наказания за военные преступления надо серьезно ужесточать. Я уже написал по этому поводу определенный ряд документов, которые еще не отправлял по инстанциям. Сейчас проверяем, как это сделать максимально мягко и чтобы их текст никуда не ушел, чтобы не было взрыва в обществе. Я считаю, что высшую меру наказания надо возвращать. Иначе войну не выиграть. Товарищ Сталин был абсолютно прав. Возможно, во многих случаях он был неправ, когда расстреливал кого-то по политическим соображениям, но смертная казнь на войне обязана быть. И поэтому, если военный комиссар с неуважением относится к героям, военный суд должен сесть, разобраться, и, может быть, действительно, имеет смысл не списывать холостые патроны, а потратить один настоящий — уже на комиссара.

О мобилизации

Дальше будет тяжелая война. Не знаю, как долго она продлится. Если сделать так, как надо, то мой прогноз — освободить Донбасс за два года, дойти до Киева за три-четыре. Если сейчас мобилизовать все общество, включить на полный рычаг производство всех боеприпасов, вооружения и всего, что требуется, сделать плановое производство, объявить всеобщую мобилизацию. Ведь когда мы придем к мобилизации, опять мобилизованные будут час готовиться и после этого идти на фронт. Если мы воюем дальше, надо объявлять мобилизацию уже сейчас и привлекать людей хотя бы для обучения. Чтобы, когда гром грянет, можно было воевать, а не креститься.

Рецепт победы в СВО: всеобщая мобилизация на два миллиона человек, хорошее управление армии и дисциплина, расстрел дезертиров. Нужно сделать всех руководителей оборонных предприятий военнослужащими, чтобы к ним тоже можно было бы применять смертную казнь. Нужно сделать страну военным монстром, чтобы оружия было больше, чем в Северной Корее.

О политической карьере

Партию «Вагнер» в Госдуме или кандидата в президенты Пригожина вы не увидите. Во всяком случае, на сегодняшний день все задачи совершенно другие. Если мы превратимся в ливийскую пустыню и будем гонять по пескам на обваренных со всех сторон джипах, как в фильме «Безумный Макс», тогда придется партию делать.

О военном положении

Абсолютно согласен с Кадыровым, что страну надо переводить на военное положение. Общество должно быть мобилизованное, готово к тому, что будет необходимо еще долгое время жить в этих условиях. Мы должны закончить строить красивые мосты, должны закончить делать большие театры, новые сцены, у нас все должно быть нацелено на оборону сейчас. Потому что, коль уж мы ввязались в эту драку, если мы проиграем, то Россия вернется к началу 90-х, когда все госпредприятия принадлежали зарубежным инвесторам. И мы будем после этого африканским государством, в котором какие-то большие дяди получают деньги за проданные газ, нефть, медь, олово и все остальное. А население будет существовать для того, чтобы удовлетворять их потребности. Это раз. Второе — у нас 100% заберут нашу национальную культуру и тот привычный образ жизни, которым мы жили, то, за что все всегда борются.

О последствиях войны

Сегодня мы находимся на рубежах обороны, куда мы, как я считаю, на кондачка запрыгнули в свое время. Если держим линию обороны, то это будет длинная война, которая должна закончиться для России более-менее нормально. Все успокоятся, что потеряли эти территории, и дальше все съедет на нет. Мы будем в длительной изоляции, нам надо самим привыкать делать микросхемы, надо перестать выпускать компьютерщиков на вольные хлеба.

Нам предстоит долгая работа внутри страны. Металл есть, золото есть, люди есть, электроэнергия есть. Поэтому еще снарядов, вооружений, всего, что нам потребуется, — клепать можем. Прокормить себя сами можем. Но те, кто обложил нас санкциями, будут хорошо относиться к нам только при одном условии. Они скажут: придите, встаньте на колени, склоните головы. Если народ готов к этому, они нас простят. Если не готов — мы должны быть готовы к длительной войне. Прорвут они оборону или нет. Но это длительные планы, а краткосрочные — сдержать ту линию, на которой мы находимся, и никого не пустить.