«Это апокалипсис. Как будто цивилизации тут и не было» «Медуза» отправилась на юго-восток Турции — туда, где находился эпицентр землетрясения, из-за которого погибли десятки тысяч людей
В Турции 6 февраля произошло самое сильное землетрясение с 1939 года. По последним данным, погибли почти 30 тысяч человек, также известно о более пяти тысячах погибших в соседней Сирии. Землетрясение привело к колоссальным разрушениям в юго-восточных провинциях Турции — власти сообщили, что придется сносить и отстраивать заново целые населенные пункты. По просьбе «Медузы» фотограф Сергей Строителев отправился из Мерсина в наиболее пострадавшие от землетрясения города — Османие, Кахраманмараш, Газиантеп и Антакию. Мы публикуем подробный фоторепортаж из этих мест, а также рассказ Сергея Строителева о том, как в Турции разбирают завалы и ищут людей.
Осторожно! На одной из снимков изображен мертвый ребенок. Это страшный кадр, поэтому мы его спрятали. Если сомневаетесь, что сможете это вынести, не открывайте его.
Османие
Я живу в Мерсине — это примерно 250 километров от эпицентра землетрясения. Когда оно произошло, я спал — и проснулся от того, что кровать начала ходить ходуном. Выскочил в коридор и упал, потому что толчки стали еще сильнее. Потом поднялся и подождал, пока они кончатся, держась за стену. Вышел на улицу — и увидел, что все высыпали из домов и начали на дикой скорости бежать из города. Я пошел домой, собрал манатки — и поехал снимать.
Когда на автобусной станции я попытался взять билет до Османие, кассир выпучил глаза: «Зачем ты туда едешь, ябанджи?» «Ябанджи» — это «иностранец» по-турецки. Говорит: «Тебе надо в Анталию, вы же [туристы] туда едете все». Я настоял, что мне надо именно в Османие, — и он мне продал билет. Османие — километров в 150 от Мерсина. Там рухнул целый жилой район — 34 здания.
Когда этажи схлопываются, бетонные перекрытия как бы «садятся» друг на друга — и чтобы посмотреть, кто между ними застрял, их прорубают экскаватором.
На завалах был мужчина с абсолютно бешеными глазами — он раскапывал землю и долбил завалы ломом.
Мы спрятали это изображение, потому что это страшно
Через полчаса он вытащил труп своего пятилетнего сына Юсуфа. На нем была красная кофточка — и ручка согнута крючком. А вместо лица — вмятина: видимо, на него упала бетонная плита.
Он завернул тело сына в одеяло — а вся семья стояла рядом и плакала. В соседнем доме погибли четыре ребенка, их трупы вытащили до моего приезда. Рядом была привязана собака этих детей. Она все смотрела по сторонам — искала своих хозяев.
Кахраманмараш
Дальше я поехал в Кахраманмараш — город, который был почти полностью разрушен вторым землетрясением, произошедшим примерно в час дня (первые толчки были около четырех часов утра 6 февраля, — прим. «Медузы»).
Я приехал часа в два ночи. Люди жгут костры. Луна очень низко. Как будто цивилизации тут и не было. Какой-то апокалипсис.
Я ходил между развалинами и время от времени грелся с местными у костров.
Груды обломков вместо домов. В здания не зайти — можно только забраться на них, как на горы.
Вся дорога до Кахраманмараша была в разломах — таких больших, что казалось, колеса машины точно в них застрянут.
Экскаваторы работают круглые сутки — ищут выживших. В какой-то момент спасатели услышали из-под завалов стуки — там были мужчина и женщина. Их вытаскивали около восьми часов — я все это время там простоял. Обоих удалось спасти, но у мужчины в ноге застрял железный прут, и врачам пришлось прямо на месте лазером ампутировать ему ногу. Вытянули в итоге обоих, но их закрыли одеялами: они были в очень плохом состоянии. Их лиц я так и не увидел.
С рассветом в полуразрушенные здания вокруг стали приходить родственники тех, кто мог быть все еще жив под завалами.
Начался крик: люди переживали, что чьих-то родственников достают, а чьих-то — нет. Спасатели пытались объяснить, что если начать разгребать один дом с разных сторон, то он может осесть и всех засыпать.
Но многие не понимали — начались драки, обмороки, проклятия и плач.
Жители сами ходили по развалинам: вслушивались в стуки, кричали в дыры, звали своих близких.
Были и те, кто просто обреченно сидел. Потому что больше нет дома: еще вчера ты что-то планировал — а сегодня ничего не осталось.
Газиантеп
Потом я отправился в Газиантеп — и приехал в абсолютно пустой город.
Там не работало ничего, кроме банков и забегаловок с шаурмой.
Вокруг обрушившихся многоэтажек сидят люди — ждут, плачут, ругаются: «Чего вы [спасатели] так медленно работаете? Давайте быстрее». Но когда спасатели прислушиваются к звукам из-под завалов и подают знак, наступает полная тишина.
На улице я нашел чей-то семейный альбом. Местные жительницы объяснили мне, что вся семья с этих фотографий погибла.
Они разрешили мне забрать альбом на память.
Тут же, у завалов, стоят палатки, где теперь ночуют выжившие и родственники тех, кто был в рухнувших домах.
Антакия
Въехав в Антакию, я понял, что города больше нет. Его полностью стерло с лица земли.
Одни дома целиком рухнули, другие пошли трещинами, третьи покосились, четвертые сложились гармошкой. У некоторых обрушились стены — и с улицы видно, что внутри: диваны, развевающиеся на ветру занавески.
Это был шикарный город — и ничего не осталось. У меня перехватило дыхание, я попросил водителя остановить машину прямо посреди дороги. И просто пошел пешком.
По всей Антакии — спасатели, полиция и солдаты. Везде краны, везде роют. Везде лагеря с белыми палатками, где живут люди, потерявшие кров.
Я снял, как из-под завалов достали живого человека — Мустафу Саригула, пролежавшего под обломками 149 часов. Почти неделю в холоде и темноте между бетонными плитами. Перед ним оттуда же извлекли труп.
Спасатели несколько часов прорубали к Мустафе дорогу среди завалов, вырезали его из железных прутьев. Он понял, что его спасают, — я даже слышал, как он произнес свое имя из этой ямы. Его вытащили с помощью тросов, укутали в термическое одеяло, отнесли в скорую — худого человека в пыли, измученного, с закрытыми глазами. Все вокруг плакали и аплодировали.
Фотографии Сергей Строителев
Записала Лилия Яппарова
Где именно находится Мерсин?
Примерно в 250 километрах от эпицентра землетрясения