истории

22-летний художник Павел Крисевич получил пять лет колонии за то, что выстрелил в себя на Красной площади Рассказываем о его акциях: «самоубийстве» на мосту, «самосожжении» на Лубянке и других

Источник: Meduza

18 октября Тверской суд Москвы приговорил 22-летнего художника-акциониста Павла Крисевича к пяти годам колонии за инсценировку самоубийства на Красной площади. Критик Антон Хитров вспоминает самые заметные работы художника и рассказывает, как они вписаны в мировой художественный контекст.

22 июня 2020 года

В этот день в Петербурге оглашали приговор по делу «Сети». У здания суда собралось около ста человек. Среди них был и левый активист Павел Крисевич: он приковал себя наручниками к забору, разбросал листовки с лозунгом «Свободу политзаключенным», зажег красный фаер и стал выкрикивать «Тяга к свободе крепче всех тюрем». Полицейские перерезали наручники кусачками и увели молодого человека в автозак.

Акция с наручниками стала первой заметной работой художника, которому тогда было без двух недель 20 лет. Идею для нее он взял из международной протестной практики: активисты то и дело приковывают себя наручниками, пытаясь доказать, что гражданский долг сильнее любых оков, которыми располагает государство. Но в контексте следующих «суицидальных» акций Крисевича куда более важным кажется его намерение порезать вены, которое художник не довел до конца 22 июня (в интервью Colta.ru он рассказал, что «вены не успел порезать, так — поцарапал»).

Селфхарм (самоповреждение) — это традиция перформанса. Например, в 1971 году американский перформер Крис Берден убедил своего ассистента прострелить себе руку, а в 1975-м его знаменитая югославская коллега Марина Абрамович вырезала у себя на животе пятиконечную звезду бритвенным лезвием.

Когда художник подходит к собственному телу как к материалу, вроде холста или глины, он как бы заявляет исключительное право на самого себя, которое не собирается делить ни с кем — ни с обществом, ни с государством (в то время как обе эти системы постоянно претендуют на человеческие тела — например, когда запрещают женщинам аборты или мобилизуют людей на войну). Эта идея — заявление о праве на самого себя — ключ ко многим работам Павла Крисевича.

6 августа 2020 года

Следующая акция тоже проходила перед судом, но уже в Москве, в день приговора по делу «Нового величия». Художник, переодетый полицейским, вынес к зданию суда обнаженный манекен, исписанный словами «свобода», «справедливость» и расхожими названиями российских политических процессов. На голове у куклы был нарисован терновый венец. Со словами, что в суде прямо сейчас происходит настоящее жертвоприношение, Крисевич перерезал манекену горло, и из пластмассовой шеи хлынула красная краска. За нарушение правил проведения публичного мероприятия художника оштрафовали на 10 тысяч рублей.

Это одна из немногих акций, где Крисевич выступает в роли насильника, а не жертвы. Художник надевает полицейскую форму не только в сатирических целях: присваивая силовую символику, он оспаривает у государства монополию на насилие и ставит себя с ним на равных. 

В акции с манекеном у Крисевича впервые появляются евангельские мотивы, к которым перформеры регулярно обращаются еще с шестидесятых годов. Герман Нич, лидер венских акционистов — радикальных художников, стоявших у истоков перформанса, — неоднократно распинал своих артистов. У него же часто встречался сюжет жертвоприношения: Нич использовал в своих кровавых перформансах настоящие туши животных.

19 августа 2020 года

Крисевич подвесил себя на Троицком мосту в Петербурге, в первый (но не в последний) раз публично инсценировав самоубийство. Он посвятил акцию не только российским заключенным, но и белорусским: по словам художника, рубашка с потеками красной краски отсылала к бело-красно-белому флагу белорусских протестующих и к фотографии белорусского активиста, раненного резиновой пулей.

На спине Крисевич написал «Тюрем до*** [много] — нас до***** [еще больше]» — по итогам акции его осудили на пять суток именно за сквернословие. Провисев какое-то время, Крисевич прыгнул в Неву и доплыл до проходящего мимо теплохода.

Художник символически умирает — но не от чужой руки, а от собственной. Эту добровольную смерть можно трактовать как уход из «мира» в христианском смысле этого слова, то есть как радикальный отказ от общепринятых, конформных ценностей (неслучайно, например, монах, отрекаясь от «мира», принимает новое имя).

За такой смертью обязательно следует воскрешение в некоем новом качестве: конкретно лирический герой Крисевича гибнет как обыватель и воскресает как борец за свободу. Неслучайно локацией служит мост — не только эмблема имперского города Петербурга, намеренно дискредитированная художником, но и символ перехода из одного состояния в другое.

20 августа 2020 года

На следующий день после того, как Крисевич подвесил себя над Невой, Алексея Навального отравили «Новичком». Тогда сторонники политика полагали, что отравлен был чай в томском аэропорту: на митинги в поддержку Навального многие принесли стаканчики для чая.

Художник присоединился к протесту перед петербургским управлением ФСБ с импровизированной акцией: он пришел в защитной маске и чайной чашкой на подносе. В чашке кипела и пенилась какая-то очевидно вредная жидкость, которую Крисевич называл «томским чаем». Затем художник повторил акцию на Невском проспекте, где собрался еще один митинг, — там его задержали, но не за эту работу, а за проект на мосту.

Акция не только отсылает к конкретному событию. Она намекает, что жить обычной жизнью «вне политики» в России не так уж безопасно, как принято считать: повседневный жест — поданный на подносе чай — у Крисевича превращается в акт убийства.

5 ноября 2020 года

Одну из самых громких и сложных своих акций художник провел перед зданием ФСБ на Лубянке в Москве — спустя пять лет после того, как его старший коллега Петр Павленский облил дверь этого здания бензином и поджег. Крисевич тоже использовал огонь: ассистенты в плащах с буквами Ф, С, Б распяли его, полуобнаженного, на трехметровом кресте и подожгли специальным веществом, которое горит при невысокой температуре. В костер бросили папки с уголовными делами. Художника арестовали на 15 суток, а еще — отчислили из РУДН, где он тогда учился.

Распятие — частый сюжет в истории перформанса и акционизма, поскольку это самый знаменитый в культуре пример добровольных и поэтому искупительных страданий. Уже упомянутые работы Германа Нича далеко не единственный пример.

Крис Берден — тот самый, который попросил ассистента прострелить ему руку, — в 1974 году распял себя на капоте автомобиля для акции «Trans-Fixed». Его руки были действительно пробиты гвоздями. А в 2000 году российский акционист Олег Мавроматти провел акцию «Не верь глазам»: его руки прибили к деревянному кресту, а на спине вырезали надпись «Я не сын бога». В том же году очень похожую работу сделал британский художник Себастьян Хорсли: его тоже распяли на кресте, причем перформер рисковал получить серьезные травмы, потому что под его ногами сломалась опора.

24 января 2021 года

Эта акция тоже напоминала один из проектов Петра Павленского, на сей раз — «Тушу» 2013 года, когда художник заключил себя в кокон из колючей проволоки. У Крисевича вместо кокона был обмотанный сигнальной лентой шар, который он называл «сферой души русского человека». Перформер забрался туда в форме заключенного. 

Акция с колючей проволокой проходила на Старом Арбате, самой туристической столичной улице — идеальное место, чтобы исследовать мир российского обывателя, который Крисевич считает тюрьмой — и который он снова и снова стремится покинуть через символическое самоубийство. За эту работу художник получил две недели ареста.

2 мая 2021 года

Крисевич организовал на площади Искусств в Петербурге, напротив Русского музея, выставку протестных петербургских художников. В этом проекте он выступал не только против репрессий, но и против «легальной», политически безопасной культуры. Полиция задержала его вместе с активисткой Анастасией Михайловой еще до того, как они успели расставить работы. Михайлова попала в тюрьму на восемь суток, а Крисевич — на десять. 

Художник вышел на акцию в расписном шлеме, похожем на шлем ОМОНа, в очередной раз присвоив госсимволику, на которую он вроде бы не имеет права. Росписи на шлеме (как и разноцветная балаклава, которую Крисевич надел, когда позировал фотографу в полицейской форме) намекают на индивидуальность протестующих, которая отличает их от безликих защитников режима.

11 июня 2021 года

В этот день художник снова сымитировал самоубийство, но с куда более серьезными последствиями. По сути, он действительно принес себя в жертву.

Крисевич вышел на Красную площадь и произнес манифест против полицейского государства, а затем дважды выстрелил в воздух и один раз в себя из охолощенного пистолета Макарова и упал на землю.

Выстрелы Крисевича продолжают богатую традицию художественных акций на Красной площади — самой публичной и в то же время самой негостеприимной арт-площадке в стране. Так, в 1991 году перформеры из движения Э. Т. И. выложили напротив Кремля слово из трех букв своими телами. В 2012 панк-группа Pussy Riot исполнила на Лобном месте песню «Путин зассал». А спустя год все тот же Павленский исполнил на Красной площади свою самую известную акцию: разделся догола и пригвоздил свою мошонку к брусчатке. 

Акции у кремлевских стен нужно рассматривать не только в политическом, но и в культурном контексте. Архитектурная доминанта площади, храм Василия Блаженного, носит имя знаменитого московского юродивого, то есть святого, который обличает и высмеивает мирскую жизнь, притворяясь безумным. Художники-акционисты в России — в каком-то смысле его последователи.

Сразу после акции Крисевича задержала полиция — вместе с журналисткой Никой Самусик, которая ее снимала. Уголовное дело против Самусик прекратили два месяца спустя. Самого художника больше года держали под стражей. 18 октября суд признал его виновным в хулиганстве с применением оружия, совершенным группой лиц по предварительному сговору, и приговорил к пяти годам колонии.