новости

Это самое сложное, что я могла себе представить. Я ненавижу это. Я разрываюсь Серена Уильямс — одна из величайших теннисисток всех времен — завершает карьеру. Вот письмо, где она объясняет, как тяжело ей далось это решение

Источник: Vogue

Серена Уильямс, одна из самых успешных и титулованных теннисисток в истории, объявила о скором завершении карьеры (перед этим она выступит еще как минимум на одном турнире — US Open, который пройдет в Нью-Йорке в начале сентября). Сорокалетняя спортсменка написала эссе для журнала Vogue, в котором откровенно рассказала, как тяжело ей далось решение уйти из спорта и чем она планирует заниматься дальше. «Медуза» публикует этот текст с небольшими сокращениями.

Сегодня утром мы с моей дочерью Олимпией, которой в этом месяце исполняется пять лет, собирались оформить ей новый паспорт перед поездкой в Европу. Мы в моей машине, у нее мой телефон, она открыла свое любимое образовательное приложение. Голос в приложении задает ей вопрос: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» Она не знает, но я слышу ответ, который она шепчет в трубку: «Я хочу быть старшей сестрой».

Олимпия часто говорит об этом, даже когда знает, что я слушаю. Иногда перед сном она молит Иегову, чтобы он подарил ей младшую сестренку (она не хочет иметь ничего общего с мальчиком!). Я младшая из пяти сестер, а мои сестры — мои герои, так что мне кажется, что мне нужно очень внимательно прислушиваться к этому.

Поверьте, мне никогда не хотелось выбирать между теннисом и семьей. Я думаю, что это несправедливо. Если бы я была мужчиной, я бы играла и выигрывала, а моя жена рожала детей. Не поймите меня неправильно: мне нравится быть женщиной и я наслаждалась каждой секундой беременности Олимпией. Я была одной из тех надоедливых женщин, которые обожали быть беременными, и работала до того самого дня, когда пришлось лечь в больницу, хотя это было сложно. И я почти сделала невозможное: многие не знают, что я была на втором месяце беременности, когда выиграла Australian Open в 2017 году. Но в этом месяце мне исполняется 41 год, и с чем-то придется расстаться.

Мне никогда не нравилось слово «пенсия». Оно кажется мне несовременным. Возможно, лучшее слово для описания того, что я собираюсь сделать, это «эволюция». Я здесь, чтобы сказать вам, что я эволюционирую от тенниса к другим важным вещам. Несколько лет назад я тихо основала Serena Ventures, компанию венчурных инвестиций. Вскоре после этого я создала семью. Я хочу, чтобы эта семья стала больше.

Но я не хотела признаваться ни себе, ни кому-либо еще, что я должна отказаться от тенниса. Алексис, мой муж, и я почти не говорили об этом. Я не могу поговорить об этом даже с мамой и папой. Как будто это нереально, пока ты не скажешь это вслух. Единственный человек, с которым я действительно это обсуждала, это мой терапевт! Я знаю, что многие люди с нетерпением ждут выхода на пенсию, и мне бы очень хотелось, чтобы я чувствовала себя так же.

Но я буду честна. Для меня в этом нет радости. Я знаю, что говорить об этом не принято, но мне очень больно. Это самое сложное, что я могла себе представить. Я ненавижу это. Я ненавижу то, что я должна стоять на этом перепутье. Я хотела бы, чтобы мне было легко, но это не так. Я разрываюсь: я не хочу, чтобы это заканчивалось, но в то же время я готова двигаться дальше.

Не знаю, как я смогу смотреть на этот журнал, когда он выйдет, зная, что это конец истории, которая началась в Комптоне, Калифорния, с маленькой темнокожей девочки, которая просто хотела играть в теннис. Этот вид спорта дал мне так много. Я люблю побеждать. Я люблю сражаться. Я люблю развлекать. Я не уверена, что каждый игрок видит это именно так, но мне нравится возможность развлекать людей неделю за неделей. Одни из самых счастливых моментов в моей жизни были, когда я выходила на арену Рода Лейвера в Мельбурне в наушниках, пытаясь сохранить сосредоточенность и заглушить шум, но все еще чувствовала энергию трибун.

До сих пор вся моя жизнь была связана с теннисом. Мой папа говорит, что я впервые взяла в руки ракетку в три года, но я думаю, что это было еще раньше. Есть фотография Винус, везущей меня в коляске по теннисному корту, и мне там не больше полутора лет. В отличие от Винус, я никогда не умела сдерживать эмоции. Помню, как училась писать буквы в детскому саду, делала это не идеально и плакала всю ночь. Я стирала и переписывала эту А снова и снова, и мама не гнала меня в постель, хотя мои сестры уже спали. Я всегда была такой. Я хочу быть великой. Я хочу быть идеальной. Я знаю, что совершенства не существует, но каким бы ни было мое совершенство, я никогда не останавливалась, пока не добьюсь нужного результата.

Для меня это и есть суть того, чтобы быть Сереной: ожидать самого лучшего от себя и доказывать, что другие ошибаются. Я выиграла много матчей, потому что меня что-то разозлило или кто-то пытался списать меня со счетов. Я выстроила карьеру, перенаправляя свой гнев и негатив во что-то хорошее. Винус однажды сказала, что когда кто-то говорит, что ты не можешь что-то сделать, то это значит, что он не может этого сделать. Но я делала это. И вы тоже можете.

Если вы смотрели «Короля Ричарда», то знаете, что когда я была маленькой, то не очень хорошо играла в теннис. Мне было грустно, что у меня не было тех же возможностей, что у Винус, но это помогло мне. Это заставило меня работать усерднее, превратив меня в свирепого бойца. Я ездила на турниры с Винус в качестве ее спарринг-партнера, и если было свободное место на корте, я играла. Я следовала за ней по всему миру и наблюдала. Когда она проигрывала, я понимала почему и заботилась о том, чтобы не проиграть так же. Вот почему потом я начала так быстро продвигаться вверх по рейтингу — потому что извлекала уроки из поражений Винус, а не из собственных. Я хороший подражатель.

Я начала играть в теннис, держа в уме цель выиграть US Open. Я не думала дальше этого. А потом я просто продолжила выигрывать. Я помню, как обогнала Мартину Хингис по счету побед в турнирах Большого шлема. Потом Монику Селеш. А потом я сравнялась с Билли Джин Кинг, которая так вдохновляет меня тем, что стала пионером гендерного равенства во всех видах спорта. Потом было восхождение на гору Крис Эверт — Мартина Навратилова.

Есть люди, которые говорят, что я не GOAT, потому что я не превзошла рекорд Маргарет Корт из 24 титулов Большого шлема, которых она достигла до «открытой эры», начавшейся в 1968 году. Я бы солгала, если бы сказала, что не хочу этот титул. Очевидно, хочу. Но я действительно не думаю о нем изо дня в день. На мой взгляд, у меня должно было быть более 30 побед в турнирах Большого шлема. У меня были шансы вернуться после родов. Я прошла путь от кесарева сечения и второй легочной эмболии до финала Большого шлема. Я играла во время грудного вскармливания. Я играла через послеродовую депрессию. Но я не выиграла. Не проявила себя так, как должна была или могла. Но я проявляла себя 23 раза, и это нормально. На самом деле это выдающееся достижение. Но сегодня, если мне надо выбрать между своим теннисным резюме и созданием семьи, я выбираю последнее.

На ранних этапах своей карьеры я не думала о детях. Были времена, когда я задавалась вопросом, должна ли я вообще приводить детей в этот мир, со всеми его проблемами. Я никогда не чувствовала себя уверенно и комфортно рядом с детьми и полагала, что, если у меня когда-нибудь появится ребенок, рядом будут люди, которые будут заботиться о нем 24/7. Не буду врать — я определенно получаю много поддержки. Но я также невероятно вовлеченная мать. Мой муж скажет, что даже слишком. За пять лет Олимпия провела вдали от меня всего сутки. В прошлом году, пока я восстанавливалась после травмы сухожилия и не выходила на корт, я забирала ее из школы четыре или пять дней в неделю и всегда с нетерпением ждала, как ее лицо озарится, когда она выйдет из здания и увидит меня. Дело в том, что мне ничто не кажется жертвой, когда речь идет об Олимпии. Все это просто имеет смысл. Я хочу научить ее завязывать шнурки, читать, рассказать, откуда берутся дети и что такое Бог. Так же, как моя мама учила меня.

Для сравнения, теннис всегда ощущался как жертва, хотя мне нравилось приносить эту жертву. Когда ты молод, ты видишь, как другие веселятся, и ты тоже так хочешь, но знаешь, что должен быть на корте, надеясь, что однажды все это окупится. Меня сильно подталкивали родители. В наши дни многие говорят: «Пусть ваши дети делают то, что хотят!» Но туда, где я есть, меня привело не это. Я не бунтовала в детстве. Я много работала и следовала правилам. Я действительно хочу подталкивать Олимпию — не в теннисе, а во всем, что ее интересует. Но я не хочу давить слишком сильно. Я все еще пытаюсь найти баланс.

В моей собственной жизни баланс постепенно смещается в сторону Serena Ventures. Каждое утро я волнуюсь, когда спускаюсь вниз в свой офис, захожу в Zoom и начинаю просматривать подборки компаний, в которые мы собираемся инвестировать. Мы небольшая, но растущая фирма из шести человек, разбросанных по Флориде, где я живу большую часть времени, Техасу и Калифорнии. Я начала инвестировать девять лет назад, и мне очень понравился ранний этап, будь то предварительное финансирование, когда вы инвестируете только в идею, или посевное финансирование, когда идея уже превратилась в продукт.

Один из первых чеков я выписала MasterClass. Это один из 16 «единорогов» (компаний стоимостью более миллиарда долларов), которые профинансировала Serena Ventures. В этом году мы привлекли 111 миллионов долларов внешнего финансирования от банков, частных лиц и семейных офисов. 78% нашего портфеля составляют компании, созданные женщинами и представителями цветного населения, потому что мы сами такие. С другой стороны, мой муж белый, и для меня важна инклюзивность. Serena Ventures была чисто женским бизнесом до недавнего времени, пока мы не пригласили в команду первого мужчину.

Несколько лет назад я была на конференции, организованной JPMorgan Chase, где Кэрин Сейдман-Бекер, директор компании Clear Secure, заявила, что менее 2% всех венчурных инвестиций достаются женщинам. Я подумала, что она оговорилась. Я подошла к ней позже, и она подтвердила свои слова. Тогда я поняла, что кто-то, кто похож на меня, должен начать выписывать большие чеки.

В прошлом году мы с Алексисом пытались завести еще одного ребенка. Недавно мой врач сказал мне кое-что, что меня успокоило и убедило в том, что мы сможем завести еще одного ребенка, когда будем готовы. Я точно не хочу снова беременеть, будучи в статусе профессиональной спортсменки. Я должна быть либо полностью погруженной в теннис, либо полностью вне его.

Этой весной мне не терпелось вернуться на корт впервые за семь месяцев. Я разговаривала с гольфистом Тайгером Вудсом, моим другом, и спросила его совета по поводу моей теннисной карьеры. Я сказала: «Я не знаю, что делать: я думаю, что я покончила со спортом, но, может быть, еще нет». Он ответил: «Серена, а что, если просто дать всему этому две недели? Ты просто выходишь на корт каждый день в течение двух недель, выкладываешься на полную и смотришь, что получится». Я сказала: «Думаю, что я смогу это сделать». Я попробовала только через месяц. И это было волшебное чувство — снова взяться за ракетку. Я была действительно хороша. Я сомневалась, стоит ли мне играть на Уимблдоне, а потом на US Open. Как я уже сказала, вся эта эволюция далась мне нелегко.

Я не особенно люблю думать о своем наследии. Меня часто об этом спрашивают, и я никогда не знаю, что сказать. Но хотелось бы думать, что благодаря предоставленным мне возможностям спортсменки чувствуют, что могут быть собой на корте. Что могут играть агрессивно и потрясать кулаками. Что могут быть сильными, но красивыми. Что могут носить то, что хотят, и говорить, что хотят, надирать задницы и гордиться всем этим. Я далека от совершенства, я выдержала много критики, и мне хотелось бы думать, что я прошла через трудные времена как профессиональная теннисистка, чтобы следующему поколению было легче. Я надеюсь, что с годами люди начнут думать обо мне как о символе чего-то большего, чем теннис.

К сожалению, я не была готова выиграть Уимблдон в этом году. И я не знаю, буду ли готова победить на US Open. Но я собираюсь попробовать. А предваряющие турниры будут веселыми. Я знаю, что поклонники думали, что я могла бы догнать Маргарет Корт на Уимблдоне, а потом, возможно, побить ее рекорд на US Open и на церемонии награждения сказать: «Пока!» Это хорошая фантазия. Но я не ищу какого-то торжественного, финального момента на корте. Я худший в мире человек, когда дело касается прощаний. Но, пожалуйста, знайте, что я благодарна вам больше, чем могу выразить словами. Вы привели меня к стольким победам и стольким наградам. Я буду скучать по той версии себя, той девушке, которая играла в теннис. И я буду скучать по вам.