истории

Художник Данила Ткаченко пытался устроить антивоенную акцию у стен Кремля во время парада Победы. Теперь на него завели уголовное дело, а к близким пришла полиция «Медуза» с ним поговорила

Источник: Meduza

Московский художник Данила Ткаченко — автор проекта «Родина», для которого он в 2017 году поджигал заброшенные деревенские дома. Девятого мая художник готовил новую акцию — Ткаченко хотел пустить дым в цветах украинского флага в центре Москвы во время парада Победы. Акцию сорвали полицейские. На художника, по его словам, завели уголовное дело по статье о хулиганстве. А у его друзей и родственников прошли обыски. «Медуза» поговорила с Данилой Ткаченко.

Девятое мая — важный праздник. Сегодня он совершенно несправедливо апроприирован российской властью. Они транслируют милитаризм и агрессию. Я хотел сказать этому нет и поддержать Украину. Я думаю, что каждый должен делать все, что в его силах, чтобы противостоять этой войне и агрессии. Я художник, и я делаю что могу.

Для этой акции я нашел на «Авито» апартаменты на предпоследнем этаже в доме рядом с Госдумой [Тверская, 4]. Снял их у какого-то лакшери-сервиса, сдающего много квартир. 

В апартаментах я поместил [140 шашек] в два больших кондиционера: один для желтых [шашек], другой для синих. К каждой шашке шел пламявоспламенитель — это такой проводок, который должен был поджечь фитили у шашек. В каждом кондиционере было порядка 70 шашек, от каждой шел провод — все они были подключены к двум проводам по 220 вольт. При подаче электроэнергии фитили должны были загореться, а шашки должны были выдать большое количество дыма. 

Кондиционеры были подключены к «умным» розеткам, на всякий случай разным — работающим от GSM и от Wi-Fi. Также у меня был запасной аккумулятор — на случай, если отключат электричество. 

[Подготовка к акции] выглядела мощно — разбор кондиционеров, множество проводов, но, естественно, я не стал это фотографировать. Перед отъездом я подчистил с телефона все фотографии — в день акции я уже был не в России, страну покинул на автобусе. Мне повезло, что успел выехать. Если бы меня словили там, то мне пришлось бы хреново.

Девятого мая я смотрел трансляцию парада и пытался включить «умные» розетки в апартаментах при помощи интернета и смс. Но кондиционеры не запускались. Наблюдая за прямым эфиром [парада], я увидел, что у дома стоят полицейские и фотографируют апартаменты. Тогда стало понятно, что им каким-то образом удалось пресечь эту историю, но как именно, мне неизвестно. 

В ту же ночь начались обыски — их было четыре или пять — у моей мамы, в квартирах, где я раньше жил или был прописан, у матери моей девушки (она покинула Россию до меня) и у моих друзей. Мама сейчас в шоковом состоянии, ей угрожают завести на нее уголовное дело.

Кто проводит обыски, МВД или ФСБ, мне неизвестно. Но я знаю, что моих друзей задерживали [сотрудники центра по противодействию экстремизму МВД] эшники. На друзей напала группа людей в масках, положили лицом в асфальт, потом отвезли в отделение. Одного из них избили. Его посадили на 10 суток якобы за то, что во время следственных действий он матерился. Наверное, это предлог его закрыть (вероятно, за «неповиновение полиции», — прим. «Медузы»). Я не могу назвать его имя, потому что не знаю, хочет ли он публичности, но с ним сейчас работает адвокат.

[Силовики] пытаются прокопать все мое окружение, друзей. У всех забирают телефоны и ломают двери. Пока я оплатил два [изъятых] айфона и две [выломанные] двери. 

Мне известно, что заведено уголовное дело по статье «хулиганство». О статье я узнал от адвоката, который работает с моим другом. Насколько я знаю, друг проходит в статусе свидетеля. Моих [родственников и друзей] допрашивают и пытаются узнать, знали ли они что-то [об акции]. Когда я готовился к акции, я [специально] никому об этом не говорил. Но так как я покинул Россию, им [силовикам], видимо, нужно кого-то привлечь. Они хотят сделать уголовное дело о «группе лиц» [пытавшейся провести акцию] — потому что это более серьезная статья. 

[От друзей и родственников] я узнал, что органам сейчас, видимо, важно найти [в акции] какое-то иностранное финансирование. Они ищут зацепки, кто общался с иностранцами. Ищут тех, кто мог меня подстрекать. Спрашивали об этом у моих родителей. Но это [акция] моя личная инициатива, которую я делал за свои деньги — потратил 400–500 тысяч рублей. 

Непонятно, что из этого выйдет. Доказательств никаких нет, но так как [правоохранительная] система в России не работает, я опасаюсь, что [органы] могут что-то придумать.