истории

«Паниковать поздно» Экономист Рубен Ениколопов — о новых, «разрушительных» санкциях из-за войны с Украиной

Источник: Meduza

После вторжения России в Украину США объявили о введении «разрушительных» санкций: персональных — против членов семей российских чиновников, близких к Владимиру Путину, и финансовых — против ряда российских компаний, в том числе ВТБ, «Сбера» и Альфа-банка. Также Вашингтон наложил ограничения на экспорт в Россию высокотехнологичной продукции — созданной в США или в других странах, но с использованием американских технологий. Этот пакет санкций, по оценке Белого дома, должен оказать серьезное влияние на «российскую экономику, финансовую систему и доступ к передовым технологиям» и «еще больше изолировать Россию от мировой финансовой системы». «Медуза» поговорила с ректором Российской экономической школы Рубеном Ениколоповым о том, как новые ограничения повлияют на жизни россиян.

— США и другие страны объявили о новых санкциях против России. Они коснулись в основном банков и технологического экспорта. Давайте начнем с банков — насколько это жесткие санкции и как они будут влиять на их работу?

— Самые жесткие — это санкции против ВТБ. У клиентов ВТБ возникнут проблемы. Насколько я понял, людям, которые находятся в США, и российским гражданам, у которых есть долгосрочные визы, будет запрещено иметь даже счета в ВТБ. Клиенты смогут пользоваться карточками банка только внутри России. Это станет проблемой для людей, которые бывают за границей: банку запрещены расчеты в долларах и он не сможет проводить международные операции.

У клиентов других банков, попавших под санкции — Альфа-банка и остальных, — проблем на данный момент быть не должно. Если санкции остаются в нынешнем виде, это не затрагивает клиентов, это затрагивает сами банки. Они не смогут получать финансирование [на международных рынках], но они и так его после 2014 года [аннексии Крыма] не особо получали. Все плохое случилось тогда. Они без этого финансирования уже выживут и уже выпустили про это заявления.

Поэтому это не такой большой удар. Это тормоз на пути развития, но не катастрофический удар. Особенно в краткосрочной перспективе. Особенно с учетом того, что ЦБ обещал им поддержку. Но пока это, очевидно, не максимальные санкции. 

— Если клиент ВТБ захочет что-то купить, например, в Китае, он сможет это сделать?

— Это интересный момент. Я не уверен. Потому что я не уверен, что существует работающая система конвертирования между рублями и юанями. Она может быть организована, минуя евро и доллары, но по мелким транзакциям я не уверен, что такая система существует. У AliExpress [крупная китайская площадка интернет-торговли] есть российское представительство, то есть с ними, наверное, проблем не будет. Представительство будет эту проблему решать — будут брать с клиентов деньги в рублях и дальше сами решать эту проблему. 

— А что будет с «ВТБ-Инвестициями» как брокером ценных бумаг?

— Это мне самому непонятно. Думаю, то, чем сейчас владеют люди, это не должно ограничить. Но для торговли иностранными бумагами на иностранных рынках нужны долларовые расчеты. И это может быть проблемой. 

— Что означают санкции SDN? Что представители ВТБ просто не смогут никак коммуницировать с американцами?

— По сути, все это вместе означает, что любые связи ВТБ с иностранными контрагентами будут прерваны. Даже если это формально не запрещено, никто не будет иметь с ними дело. Причем не только американцы. Это уже было и в 2014 году: китайцы отказывались иметь дело с российскими банками, потому что боялись вторичных санкций. И для Китая это не большая потеря. Для него риски того, что он поссорятся с Америкой, гораздо важнее потери российских клиентов. По сути, ВТБ в полной изоляции, он работает только внутри России. 

— Получается, остальные банки — Газпромбанк, РСХБ, Альфа-банк, Московский кредитный банк, — которые не внесли в SDN, это почти не затронуло?

— У них очень увеличились риски. Им просто прислали черную метку, что они следующие, и если будет новая эскалация и новые санкции, то они пойдут по пути ВТБ. 

— Как эти санкции могут расширяться?

— Больше, чем с ВТБ, наверно, нельзя сделать. Но еще больше банков могут попасть под такие же ограничения, как и ВТБ. 

— Грозит ли нам отключение от SWIFT?

— У Америки просто нет способов это сделать: SWIFT не в их юрисдикции. Тут такой вопрос — если вводить такие же ограничения, как против ВТБ, это может быть более существенно, чем отключение от SWIFT. SWIFT — это система коммуникаций. Можно те же самые проводки делать по факсу. Это очень неэффективно, но в теории можно. А тут просто запрет на операции. Это более таргетированная история и более ограничительная. 

— Будет ли государство тратить какие-то деньги на поддержку этих банков и в какую сумму это может обойтись?

— У российской банковской системы сейчас большая прибыль, у них просто очень много денег, так что они в неплохой позиции. Я не думаю, что у них будут какие-то проблемы с капиталом. Все-таки их основной рынок — российский. Но понятно, что все, что связано с экспортом и импортом — все бизнесы, которые работают на внешний рынок, — должны будут использовать другие банки.

ЦБ может обеспечивать ВТБ долларовую ликвидность, если будут проблемы с обменом на доллары. То есть это вопрос скорее ликвидности, чем финансовой поддержки. Если санкции будут ужесточаться, то все может поменяться. Пока что я бы не ожидал, что будут какие-то вливания со стороны ЦБ.

— Что можно сказать про запрет технологического экспорта, как это повлияет на потребителей?

— Это очень сильно затормозит экономический рост России. Это не значит, что все мы резко обеднеем, но это означает, что экономически Россия будет все больше и больше отставать.

Пока введены санкции средней силы. Я мог бы ожидать и более жестких санкций. Возможно, они усилятся на днях, если ситуация пойдет по негативному сценарию. 

— Почему именно 50% высокотехнологичного экспорта хочет запретить Джо Байден? Есть какая-то логика?

— Я думаю, чтобы в дальнейшем была возможность ужесточить санкционный режим. Кроме того, есть какие-то контракты, которые особо важны, — их можно будет завершить. Для американских производителей, например, если они уже произвели продукцию, — чтобы продать в Россию. Я думаю, что их интересы тоже были учтены. Но подозреваю, что заключить новые контракты будет очень тяжело. 

— Насколько Китай сможет заместить выпадающую из-за санкций технику?

— Не в полной мере. Китай тоже очень зависит от Америки. Они пока что не могут производить продвинутые микросхемы. И не знаю, смогут ли. Они немного отстают. Мы будем получать часть технологий из Китая, но с отставанием и будем откинуты от передового края технологий лет на пять минимум. Потому что примерно на столько отстает Китай. 

— То есть это в лучшем случае то, чем нам может помочь Китай?

— Да, это максимум, который можно ожидать от Китая. При этом это нельзя назвать «помочь». Когда мы говорим, что Китай нам это заместит, надо понимать, что это будет на менее выгодных условиях для нас, чем сейчас. Китай не собирается ничем жертвовать ради нас. Это относится и к газу, и к нефти — мы можем перенаправить газ в Китай, но по более дешевой цене. 

— Насколько для американских импортеров важен российский рынок, чтобы за него побороться?

— В целом он не играет такой большой роли. Хотя для отдельных производителей это больно и неприятно, но это не критично. Российская экономика — очень маленькая часть мировой экономики. По американским меркам это небольшие деньги. Сейчас внутри Америки такой негатив в отношении России, что любые компании, которые будут пытаться лоббировать особые условия, может, что-то и выторгуют, но минимально. Ради них ничем жертвовать не будут. 

— Можно ли говорить, что Россия к санкциям подготовилась?

— Можно так сказать. Последние семь лет, начиная с Крыма, Россия все меньше была интегрирована в мировую экономику. Из-за этого она развивалась небольшими темпами и постоянно отставала в экономическом росте. Но из-за этого она стала менее зависимой.

Условно говоря, иностранные инвестиции свелись к нулю. Портфельные инвестиции были через госдолг, они, видимо, тоже прекратятся или сократятся. Но, конечно, Россия стала гораздо меньше зависеть от мировой экономики. Мы видим, например, на сколько и как упал курс рубля сейчас и как он упал в 2014 году.

Сейчас пока все по-другому. Именно потому, что мы были подготовлены. Тут основная проблема в том, что в краткосрочной перспективе эффект от санкций не такой большой именно потому, что Россия отделена от мировой экономики. Но в среднесрочной перспективе Россия будет очень сильно отставать от мировой экономики. 

— Какие у России вообще перспективы? Сможет ли она как-то компенсировать ущерб за счет внутреннего роста или соседних стран?

— В цифрах тяжело сказать. Но даже до этой ситуации имело смысл говорить о росте ВВП меньше 3%. Сейчас речь будет о том, перебьем мы ноль или нет. Потенциал очень маленький. Как-то мы, наверное, можем переориентироваться на экспорт в страны Азии и Африки, но этого явно недостаточно. Это даже не полностью компенсирует потери от закрывшихся рынков Европы, Америки.

Россия будет больше замыкаться на себя. Но это и без санкций происходит. Даже если есть возможность работать с россиянами, никто с ними работать не захочет. Очень большие риски. Завтра могут быть введены санкции, и партнеры пострадают. 

Инфляция вырастет, доходы вряд ли будут за ней поспевать. У нас структурные проблемы в экономике. Экономика стагнирует с 2014 года — но на самом деле начала даже раньше, это просто наложилось. Рост доходов в прошлом году практически полностью двигался выплатами государства. Это не экономика.

В экономическом смысле сложно ожидать чего-то другого, кроме как падения доходов населения. Жить будем лучше, чем Иран, потому что страна более развитая изначально. Но это будет страна, работающая только на себя. 

При этом пока не введено никаких санкций против энергоносителей. Думаю, сейчас это просто слишком дорого и другие страны не могут это себе позволить. Зима потому что — не успеют перестроиться. Но в горизонте нескольких месяцев они будут делать все, чтобы диверсифицироваться и снизить риски от российских поставок. Это может коснуться энергетических поставок, и это уже будет серьезно. 

— Это реальная перспектива?

— Полный отказ, наверно, нереален, но существенное сокращение и полная минимизация — да, возможно. И это будет большой удар. Что-то мы можем больше начать продавать в Китай, но в целом это означает падение экономики. 

— Это может произойти через несколько месяцев?

— Ближе к лету. 

— Что бы вы посоветовали сейчас делать людям?

— Думаю, что паниковать поздно. Снимать наличные или валюту нет особого смысла. Подозреваю, что ЦБ будет делать все, чтобы обычных людей это не коснулось. Поэтому я бы не стал паниковать, но на улучшение бы тоже не стал надеяться.